class="p1">Ансель молчал, пораженный. Он не мог отвести взгляда от этой девушки. В глазах Элизы он увидел страх и нежность к тому, о ком она спрашивала. Неподдельную, сильную. Такую же, какую видел в глазах Люси Байль по отношению к нему самому двадцать восемь лет назад.
«Она любила тебя, как умела любить обычная девочка ее возраста, не выращенная в традициях твоего учения. Люси Байль просто не умела любить иначе», – пришли ему на ум слова Вивьена. И тогда Ансель сумел, наконец, разглядеть, о чем говорил молодой инквизитор.
«Боже, она же любит его. По-настоящему любит». – Сердце, словно желая вырваться наружу, с силой врезалось в грудь Анселя изнутри. Он не понял, какую именно боль ощутил: свою собственную, связанную с Люси, или же такую похожую, но разгоревшуюся в его душе из-за Гийома и Элизы. – «Господи, я ведь разлучил их навсегда… я пытался говорить с Элизой об истинной вере, но она не желает слушать. А теперь – и вовсе никогда не послушает».
– Пожалуйста, не молчите! – воскликнула девушка, и голос ее сорвался.
Ансель попытался найти слова, чувствуя, как горло его снова сдавили слезы.
– Он… свободен. Он не достался инквизиции, и уже никогда не достанется.
На миг в глазах Элизы зажглась искорка надежды.
– Вы помогли ему уйти? – дрожащим голосом спросила она. – Помогли скрыться? Где же он, Ансель? Прошу вас… я…
«Молю тебя, Боже, дай мне сил преодолеть это. Надели ее силой понять».
– Элиза, – серьезно обратился он, и его строгость заставила девушку умолкнуть. – Ему больше нет нужды скрываться. Я освободил его. Навсегда.
Доводя свою мысль, Ансель уже догадывался, что будет дальше, но у него не было ни сил, ни желания изворачиваться.
– Освободили? – рассеянно повторила Элиза. – Вы… ты…
До нее, казалось, постепенно доходил смысл сказанного. Взгляд ее беспомощно упал на нож, закрепленный на поясе Анселя – нож, который он даже не успел очистить от крови Гийома.
– Нет… – отшатнулась Элиза, в ужасе округлив глаза. – Нет, нет, нет, не может быть… ты не мог…
– Мне пришлось, – скорбно произнес он. – Я не хотел, чтобы все произошло так, но иначе было нельзя. Теперь он свободен от уз этого мира. Он с Богом. Навсегда.
Элиза остолбенела, глядя на него неподвижным взглядом. Уже через миг взгляд ее изменился: в нем словно и вправду запылали две искорки, готовые обратиться во всепоглощающее пламя. Глаза наполнились нечеловеческой злобой, а голос стал походить на шипение ядовитой змеи:
– Ты убил его.
Она сделала медленный шаг в его сторону. Молодая и хрупкая – теперь она казалась хищным животным, готовым броситься на свою добычу и растерзать ее с демонической жестокостью.
– Элиза, – предупреждающе покачал головой Ансель.
Телосложение этой стройной девушки не сумело его обмануть: он вмиг оценил, какой силой может обладать разъяренная ведьма.
– Элиза, ты должна понять…
– Ты убил его! – взвизгнула она, рванувшись вперед. Рука ее молниеносно метнулась к кинжалу, который когда-то подарил ей Гийом, и Ансель, несмотря на свою сноровку, на миг оторопел от ее стремительности. Он перехватил руку Элизы с занесенным клинком, толком не отдавая себе отчета в том, что делает. Вывернуть ей запястье, чтобы она с криком выронила кинжал, не составило труда. Обладая более крупным телосложением и высоким ростом, Ансель сумел извернуться и снять с ее плеч лук и колчан со стрелами, которые тут же отбросил в сторону.
В этой схватке, больше напоминавшей беспорядочное копошение, Ансель развернул ее спиной к себе, одной рукой обхватив так, что сумел зафиксировать, и повлек глубже в лес. Она извивалась в его руках, как одержимая, разразившись одновременно криками и рыданиями. Ансель резко зажал ей рот свободной рукой, чтобы, пока они отдалялись от особняка, она не успела привлечь внимание инквизиции и стражников. Элиза пыталась прокусить ему ладонь, чтобы освободиться, но не смогла. Слезы текли по ее щекам ручьями, ей было тяжело дышать, силы быстро покидали ее.
– Элиза, Элиза, пожалуйста, – с мольбой в голосе просил Ансель, – ты должна успокоиться. Я не хочу причинять тебе вред.
Обессиленная свалившимся на нее горем, девушка застонала с зажатым ртом. Ансель почувствовал, что тело ее начинает расслабляться. Теперь, когда она была безоружна, он отпустил ее, и она отскочила, резко развернувшись. Глаза ее двумя горящими угольками в рассветных сумерках уставились на Анселя с ненавистью.
– Зачем?! – отчаянно, хриплым и срывающимся голосом выкрикнула Элиза. Ансель резко выдохнул, невольно вспоминая, как он сам задал этот вопрос в схожих обстоятельствах.
– Элиза, я…
– Сумасшедший! Он мог спастись и убежать, как ты! Трус! Он доверял тебе! Он слушал тебя! Он… он любил тебя! Зачем?! – Она согнулась пополам и зарыдала, обхватив себя руками так, словно все ее существо разрывала невыносимая боль.
Анселю показалось, будто ему самому только что вонзили нож в сердце. Память – неумолимая и жестокая память – снова отнесла его в Каркассон.
«Зачем?.. Бога ради, зачем?! Я верил тебе! Я доверял тебе, я любил тебя! Как же ты могла, прикрываясь ответными чувствами ко мне, сотворить такое?!»
– Элиза, – он с трудом заставил себя заговорить, – не кричи, прошу тебя. Нас услышат и поймают обоих.
– Ну и пусть! – отчаянно закричала она в ответ. – Мне плевать, что со мной сделают, слышишь?! Плевать, что меня убьют! – Лицо ее исказила мучительная гримаса. Воистину, Ансель еще никогда не видел такой сильной боли. – Давай, пусть меня заберет инквизиция! Или можешь убить меня сам, как убил его! Твоя ненависть к миру погубила самое дорогое, что у меня было, и теперь мне все равно! Зато мы будем вместе!
Она перевела замутненный слезами взгляд на окровавленный кинжал на поясе Анселя, лицо которого стало белым как полотно. Он словно слышал самого себя в словах отчаявшейся язычницы.
«Лучше бы ты убила меня! Лучше бы сдала инквизиции меня одного! Ты могла сотворить со мной что угодно, я бы все стерпел, но твоя месть… я не представлял даже, что ты способна на такое изощренное зло! Можно ли ненавидеть кого-то сильнее, чем ты ненавидишь меня?»
– Боже… – дрожащим голосом прошептал Ансель.
– Давай же! – упорствовала Элиза, делая шаг к нему. – Закончи начатое!
– Элиза, Гийом получил утешение, – сокрушенно проговорил он. – Твоя смерть не соединит вас с Богом. Если я… если даже я убью тебя, ты не освободишься, как он, ты будешь вынуждена снова вернуться сюда.
– Вернемся вместе!
– Он больше здесь не родится…
– Родится! – Лицо Элизы, мокрое от слез, исказила мрачная, упрямая, безумная усмешка. – Мы еще увидимся. Он еще обещал мне танец.
Ансель, несмотря на всю боль, которую испытывал
