— Кто?
— Вот, к примеру — Забалуев, Андрей Платонович, предводитель уездного дворянства. Сам сатана! Он здесь такую темноту развел — всему жандармскому корпусу не разобраться.
— Слушай меня, — зашептал ему на ухо Репнин. — Если окажется, что ты врешь, я тебя убью! Найду, где бы ты ни был. Даже в твоей Курляндии. Понимаешь?
Модестович усиленно закивал головой. Репнин разжал пальцы, и управляющий скривился, растирая онемевшую руку. Потом он обиженно посмотрел на Репнина и побежал вслед за процессией на кладбище. Подошедший чуть позже Михаил, наверное, впервые за эти дни с интересом принялся рассматривать Забалуева. «А может, и прав этот рыжий? — подумал он. — Если судить по физиономии, то она у господина Забалуева приятностью не отмечена. Глазки маленькие, крысиные, как бусинки — туда-сюда снуют. Смотрит так, кажется, высокомерно, но вся осанка, между тем, — вороватая и хищная». Михаил вздрогнул — Забалуев поймал его взгляд и ответил своим, от которого Репнин почувствовал неудобство и неясную маету.
На обратном пути с кладбища Забалуев сам подошел к нему и спросил:
— Позвольте узнать, чем вызвано ваше любопытство?
— О чем это вы, Андрей Платонович? — смутился Репнин.
— Да вот вы на меня так странно посмотрели…
— Я?.. Я хотел поговорить с вами о смерти Ивана Ивановича. Убийца по-прежнему на свободе.
— А как же ваше дознание на управляющего?
— Владимир Иванович полагает, что он невиновен, — на ходу придумывал Репнин. — И вернул его в должность.
— Как же так? — засуетился Забалуев. — Неужели сын пошел против воли отцовской?
— Карл Модестович убедил Владимира в том, что виновников надо искать вне поместья. Барон мог оказаться поперек интересов какой-то персоны в вашем уезде, за которой водятся темные дела и грешки всякие. Управляющий намекнул, что кое-кому смерть барона была весьма на руку.
— И… кому же?
— Он имени не назвал, и поэтому я решил, что управляющий крутит — очевидно, пытается отвести от себя подозрения. То есть, это нам с вами очевидно, а вот Владимир ему верит.
— Но это же глупо!
— Вот именно, но совместными усилиями мы могли бы положить этому конец и убедить Корфа, что управляющий его обманывает.
— Правильно мыслите, молодой человек. Можете на меня рассчитывать.
— В таком случае — до скорой встречи?
— Да-да, увидимся, — кивнул ему Забалуев и поспешил догонять Соню, которая сиротливо стояла у крыльца.
Разговор этот Михаилу не понравился. Забалуев не стал никого защищать, больше спрашивал и отвечал осторожно. Но намек Репнина понял и насторожился — это было заметно. А может быть, управляющий ничего не придумал, и Забалуев — первое лицо, заинтересованное в смерти барона? Михаил решил найти Анну и посоветоваться с ней, как поступать дальше и что сказать Владимиру.
Встретив Анну в столовой, он попросил ее пройти с ним в библиотеку. Михаил уже собрался ей все рассказать, как слуга доложил о приезде доктора Штерна. Доктор, простившись с бароном в церкви, немедленно вернулся к себе. Его помощник должен был закончить работу по исследованию яда, которым отравили Корфа, и Штерн хотел, как можно быстрее довести эти сведения до его близких.
— Мне сказали, что Владимира Ивановича все еще нет?
— Он на кладбище, — тихо сказала Анна.
— Вы что-нибудь узнали? — спросил нетерпеливый Репнин.
— Да. Я, однако, хотел подождать Владимира Ивановича.
— Здесь нет посторонних, — обиделся Репнин.
— Да-да, вы правы, — согласился доктор и присел на диван. — Должен сообщить вам, что барон Корф был отравлен редчайшим ядом. Я нашел его описание в одной книге. Этот яд сделан на основе растения, которое встречается только в Индии. Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы привезти его оттуда?
— Владимир был в Индии… — начала Анна.
— Вы полагаете, что это он убил отца? — растерялся Штерн.
— Как можно! — воскликнула Анна, зардевшись от негодования. — Я просто думаю, что он мог привезти яд из поездки в Индию, а кто-нибудь выкрасть его.
— Что ж, это вполне вероятно…
— А как насчет Андрея Платоновича? — предположил Репнин. — Он не мог бывать в Индии?
— При чем здесь господин Забалуев? Он уважаемый человек, предводитель уездного дворянства.
— В таком деле ни за кого нельзя поручиться, — с сомнением в голосе сказал Репнин.
— Спасибо, доктор, — Анна кивнула Штерну.
— А теперь я, пожалуй, пойду, — засобирался он. — Надеюсь, вы обо всем проинформируете Владимира Ивановича, а я возьму на себя обязанность дать отчет исправнику.
Когда Штерн откланялся, Анна обернулась к Репнину.
— Так вы подозреваете Забалуева?
— Я этого не утверждаю, я просто не исключаю такой возможности. Посудите сами — господин Забалуев выступает посредником в тяжбе с поместьем Корфов.
— А знаете, — задумалась Анна, — Лиза говорила, что мать обещала его Андрею Платоновичу в качестве приданого.
— Значит, Забалуеву выгодно, чтобы княгиня завладела поместьем!
— Но Забалуев — состоятельный человек, а Карл Модестович — нищий и негодяй!
— Я сам не в восторге от управляющего, — попытался успокоить ее порыв Репнин, — но мне кажется, в вас говорит личное предубеждение. Доказательств и мотива его участия в этом деле нет.
— Карл Модестович очень хитер!
— В этом я с вами согласен, но все же…
— Я опять вижу вас вместе, — раздраженно заметил входящий в библиотеку Владимир.
— Слава Богу, ты вернулся! — Репнин бросился к нему. — Здесь только что был доктор Штерн. Он уверяет, что яд, который отравили Ивана Ивановича, — из Индии.
— Стало быть, Карл Модестович чист, так как он пробавляется банальным мышьяком. И, значит, нам по-прежнему необходимо найти убийцу моего отца. Ты подозреваешь кого-нибудь?
— А что тебе известно о Забалуеве?
— Забалуев? Предводитель уездного дворянства? — удивился Корф, краем глаза наблюдая, как Анна подошла к шкафу с книгами и стала что-то искать и рассматривать в нем.
— Возможно, он как-то связан с темными делишками, которые творятся в вашем уезде — подделка документов, фальшивые ассигнации. Не исключено, что твой отец узнал что-то и стал опасен.
— Но только мне он об этом ничего не говорил. Впрочем, мы с ним нечасто и разговаривали. А вообще, Забалуев — скользкий тип. И кроме всего прочего, похоже, он мог быть сильно заинтересован в том, чтобы княгиня Долгорукая заполучила наше имение. Пожалуй, я просмотрю бумаги отца повнимательнее. Может быть, найду что-нибудь, проливающее свет на эти обстоятельства или хотя бы указывающее направление поиска. Куда же вы, Анна?
