что это повредит его интересам.
Действительно, в зале воцарилась зловещая тишина…
– Британия избежала таких революций, как во Франции и Германии, потому что здесь, в этой палате, мы всегда знали, когда наступал критический момент, когда пора идти на уступки народу, чтобы сохранить мир, – продолжал Себастьян. – Сейчас быстро набирает обороты движение за избирательное право для женщин, и как поведем себя мы? Будем ли мы и дальше сопротивляться? Я, со своей стороны, не готов идти против половины населения Британии. И не хочу, чтобы хоть одна женщина пострадала из-за своего стремления к некоторой свободе. Поэтому я вношу на рассмотрение законопроект о внесении изменений в Закон о собственности замужних женщин от 1870 года.
В Дамской галерее раздался всеобщий возглас изумления, но он был заглушен протестующими криками снизу, из зала. Аннабель даже не помнила, как поднялась на ноги, она стояла у латунной решетки, вцепившись в нее пальцами, словно когтями.
Себастьян стоял в противоположном конце зала, но даже отсюда она могла видеть его хмурый презрительный взгляд, обращенный в беснующийся зал.
– Суфражистки в Дамской галерее! – Его голос перекрывал гул в зале. – Приготовьтесь, борьба предстоит долгая. Для многих мужей ваши требования равносильны объявлению войны хозяину дома. Это война, которую вы в обозримом будущем не выиграете. Но сегодня у вас появился еще один союзник. Засим я снимаю с себя полномочия советника по избирательной кампании тори.
– Нет!
Крик Аннабель эхом разнесся по залу.
Голова Себастьяна резко повернулась в ее сторону. Он не мог видеть ее здесь, за решеткой, на значительном расстоянии, и все же каким-то образом поймал ее взгляд.
– Нет… – прошептала она.
Себастьян сложил свои бумаги, не отрывая от нее глаз.
– И, господа, – сказал он, – я выхожу из партии тори.
В зале начался хаос.
Аннабель повернулась к выходу.
– Аннабель, подожди! – крикнула Хэтти ей вслед, но та уже протискивалась сквозь ряды ошеломленных зрителей к выходу.
Ничего не замечая перед собой, она мчалась по коридору, кровь стучала в ушах. Что он натворил? Главная цель всей его жизни зависела от того, обеспечит ли он победу партии на выборах.
Почти не касаясь ступенек, Аннабель неслась вниз по лестнице. Испуганный лакей распахнул перед ней тяжелую входную дверь, и девушка выскочила на улицу. Мокрые капли упали ей на лицо. Мелкий дождь перешел в ливень, небо стало цвета железа.
– Аннабель…
Сквозь шум дождя она отчетливо услышала его голос. Как ему удалось так быстро догнать ее?
Потому что он всегда на шаг впереди.
Ею овладело стремление бежать от него, животные инстинкты пронзительно кричали, что он вот-вот ее настигнет. Сегодня ей от него не уйти…
Когда рука Монтгомери обхватила ее, Аннабель гневно выпалила:
– Как ты мог?! Как ты мог так поступить?!
Он перехватил ее вскинутые руки.
– Как? – сказал он. – Как поступить?
– Выйти из партии, оставить должность советника…
– Да, – сказал он и попытался притянуть ее к себе, но она вывернулась из его объятий, как рассерженная кошка.
– И стать героем грандиозного скандала!
– Ну да.
Он вымок до нитки, белые волосы посерели, будто потемневшее серебро, и прилипли ко лбу. Вода стекала по лицу на накрахмаленный воротничок. В спешке он даже не успел надеть пальто…
– Как ты мог… – пробормотала она срывающимся голосом.
Глаза Себастьяна смягчились.
– Одна очень умная женщина однажды посоветовала мне подумать, на какой стороне истории я хочу быть, – сказал он. – Сегодня я сделал свой выбор.
– О, я ни при чем, – сказала она. – Я не заставляла тебя совершать такой самоубийственный шаг.
Себастьян покачал головой.
– Никто не может заставить меня делать что-либо. Я сам решаю, кто или что управляет мной.
– Тогда почему? Почему ты решил погубить себя?
Безжалостный ливень обрушивался на них, Аннабель пыталась перекричать рев дождя и чувствовала себя, как дикое существо в ловушке, о котором он говорил в своей речи. Тут она заметила, что ее руки вцепились в лацканы его сюртука.
– Я вовсе не погубил себя, – сказал Себастьян. – Слишком часто я принимал решения, следуя лишь долгу, но внутренне не соглашаясь с ними. Я вдруг обнаружил, что это не всегда совпадает.
Она должна отойти в сторону. Не удерживать его.
Себастьян накрыл ее руку своей, и Аннабель будто ударило электрическим током, кровь забурлила, а сердце забарабанило с такой силой, как не билось уже давно. Кажется, она больше не в силах сопротивляться…
– Королева придет в ярость, – сумела вымолвить она.
Себастьян кивнул.
– Она уже в ярости. Перед приездом сюда я был во дворце.
– Но как же замок Монтгомери?
Его лицо застыло.
– Потерян, – тихо сказал он.
Потерян. Она чувствовала грусть, решимость… но только не сожаление. Знал ли он, что Аннабель будет сегодня в Дамской галерее?
Сквозь пелену дождя она увидела небольшую толпу зевак, собравшуюся неподалеку. Они с Монтгомери устроили целый спектакль, остановившись так близко от парламента. Герцог насквозь промок, и Аннабель поняла, что тоже без плаща. Вода рекой лилась по ее спине.
– Я уезжаю во Францию на некоторое время, – заговорил Себастьян.
– Во Францию?
– Да. В Бретань. Я помню, весной там так красиво.
Значит, он будет в другой стране, даже не в другом графстве… Ее глупое сердце снова сжалось от боли.
– А ты? – спросил он. Рука Себастьяна скользнула по ее руке и оказалась на спине. Он собирался заключить ее в объятия. – Ты приняла предложение своего профессора?
– Нет, – тускло ответила она.
Его рука притянула ее к себе.
– Почему же? – пробормотал он.
От дождя его темные ресницы казались острыми. Если б только она могла не поддаваться его непреодолимым чарам…
– Люси попросила меня помочь ей с новым женским журналом.
– И поэтому ты не приняла предложение Дженкинса?
– Он славный человек. Может, он и сам не понимает, но рядом с ним должна быть женщина, которая любит его по-настоящему.
Слабая улыбка тронула губы Себастьяна.
– А ты не
