Лежа на руках у миссис Мердок, малышка с безмятежно-счастливым видом посасывала молоко из бутылочки, обернутой в белое одеяло.
— Люсиль, где же ты пропадала? — мягко пожурил ее Уильям, останавливаясь рядом с миссис Мердок.
Джон встал на цыпочки, поцеловал щечку сестры и лучезарно улыбнулся.
Люсиль оторвалась от бутылочки, содержимое которой с такой жадностью поглощала, и улыбнулась в ответ своим братьям.
Глаза Амелии заволокли слезы. Как же она боялась за ребенка! Амелия бросилась вперед мимо Джейн и Мэгги, чтобы прижать малышку к груди, и миссис Мердок взглянула на нее заплаканными глазами.
— Похоже, с ней все прекрасно, мисс Грейстоун, просто прекрасно!
Вдруг лишившись дара речи, Амелия только и смогла, что кивнуть. Миссис Мердок бережно передала ей Люсиль, стараясь не тревожить девочку. Амелия прижала ее к себе, чувствуя, как нестерпимо тяжелый груз наконец-то упал с души. Миссис Грейстоун ласково сжала плечо Амелии и с чувством произнесла:
— Слава богу!
Люсиль была дома. Прошло еще какое-то время, прежде чем Амелия вновь обрела способность говорить.
— Интересно, мы когда-нибудь узнаем, кто похищал ее — и почему? — тихо спросила миссис Мердок. — Требовали ли за нее выкуп?
Амелия вздрогнула, резко возвращаясь к суровой реальности. Слуги могли быть ужасно любопытными. Судя по всему, никто не знал о деятельности Саймона в военное время, так что вполне логично было предположить, что Люсиль похитили ради выкупа.
— Я еще не знаю подробностей, — задумчиво ответила Амелия. Что ж, им с Саймоном придется обсудить, какое объяснение лучше всего дать прислуге.
Сердце кольнула тревога. Это ведь она, Амелия, обвинила Саймона в том, что произошло с Люсиль, и даже влепила ему пощечину.
— Его светлость уже здесь?
— Он не вернулся, — мрачно изрек Ллойд. — Он отправился куда-то верхом.
Амелия насторожилась. Дождь поутих, но погода оставалась ненастной, и Амелия надеялась, что у Саймона достаточно здравого смысла, чтобы быстрее вернуться домой. Как ему удалось добиться освобождения Люсиль? — подумала Амелия и задрожала от страха. Неужели она и в самом деле хотела это знать?
— Я собираюсь отнести Люсиль наверх. Ее пеленки кажутся сухими, но, думаю, их все равно нужно сменить. Уильям? Джон? Вам давно пора спать, — улыбнулась Амелия.
Вскоре Люсиль уже безмятежно сопела в колыбельке, миссис Грейстоун ушла к себе, а мальчики легли спать.
Амелия внезапно осознала, как измучилась: ее колени подгибались, во всем теле ощущалась слабость. Позади остались тяжелый день и тяжелая ночь. Стоило Амелии закрыть дверь спальни мальчиков, как улыбка сбежала с ее лица: ее навязчиво преследовал один вопрос: где Саймон?
Она не могла лечь спать до тех пор, пока не узнает, что Саймон вернулся целый и невредимый. Сердце уколол острый страх. Как он добился освобождения Люсиль? Разумеется, сейчас с ним все в порядке. Но почему он не возвращается домой?
Амелия уговаривала себя не думать о худшем. Саймон в любую минуту мог войти в парадную дверь. Разумеется, Амелии стоило помириться с ним. Неужели она действительно швыряла ему в лицо все эти обвинения? Сейчас, когда Люсиль мирно спала в своей колыбели, Амелия была полна раскаяния.
Но ведь она просто сказала правду.
Амелия прислонилась к стене, убирая с глаз растрепавшиеся волосы и осознавая, что должна принести извинения, когда Саймон вернется. Страх пронзил ее с новой силой. Она подумала, не стоит ли послать записку Лукасу, не видел ли он Саймона после их разговора днем и не знает ли, где тот сейчас находится.
И тут Амелия услышала шаги. Обернувшись, она увидела Саймона, который поднимался по лестнице в противоположном конце коридора. Он встретился с Амелией взглядом, но даже не замедлил шаг. Просто прошел в свои покои.
Она осела вдоль стены, ощущая невероятное облегчение. Но Саймон не произнес ни слова приветствия, да и выглядел он таким же утомленным, едва держался на ногах от усталости, как и сама Амелия.
Война встала между ними, в смятении подумала она. Приподняв свои синие шелковые юбки, Амелия решительно бросилась по коридору. Теперь она не чувствовала ничего, кроме раскаяния за свое поведение. Остановившись, Амелия энергично застучала в дверь Саймона, которую он оставил немного приоткрытой.
Спустя мгновение Саймон, распахнув дверь, предстал перед Амелией. Он успел снять темный сюртук, но его рубашка была влажной, бриджи тоже промокли, а сапоги испачкались в липкой грязи. С его мокрых волос стекали капельки воды. А во взгляде, который перехватила Амелия, сквозила обычная невозмутимость.
— Слава богу, ты вернулся! Я так волновалась! — воскликнула Амелия.
Саймон провел рукой по своим растрепанным мокрым волосам и посторонился, пропуская ее. Амелия вошла в гостиную.
— С тобой все в порядке? — с опаской спросила она.
— А с тобой? — в тон ей спросил он.
Амелия затрепетала:
— Саймон, я люблю тебя. Мне очень жаль, что я обвинила тебя вот так…
— Ты была права, — перебил он ее.
Она глубоко вдохнула, собираясь с духом:
— У меня не было ни малейшего права так бранить тебя, и я тебя ударила! Мне так жаль! Ты простишь меня?
— У тебя было полное право и побранить, и ударить меня, так что прощать тут нечего. — Он вдруг закрыл дверь и начал снимать с себя рубашку. — Прошу прощения. Я промок до нитки, а сегодня вечером не по сезону холодно.
Он держался так официально, так сдержанно… Амелия бросилась помогать ему стаскивать рубашку.
— Так немудрено и простуду подхватить!
Саймон не ответил, пройдя мимо Амелии. Потом налил два бокала коньяка и вручил ей один.
Амелия отставила бокал. Она направилась в спальню, но рыться в гардеробе не потребовалось — камердинер Саймона предусмотрительно вытащил для него длинный восточный халат. Взяв халат, Амелия вернулась в гостиную. Саймон стоял там уже без рубашки, потягивая коньяк и глядя на нее поверх края бокала.
— Пожалуйста, надень это поскорее, а то заболеешь.
Он поставил бокал и накинул темно-синий жаккардовый халат.
— А тебе не все равно?
— Разве ты не слышал меня? Я люблю тебя, Саймон…
Он снова перебил ее:
— Мне не следовало привозить тебя сюда. Я должен был настоять на том, чтобы ты осталась с детьми в Корнуолле, где, по крайней мере, вы были бы в отдалении от моих врагов.
— Пожалуйста, не вини себя в том, что случилось с Люсиль. С ней все в порядке! — в отчаянии вскричала Амелия.
— А кого же мне винить? — огрызнулся Саймон. — Мы оба знаем, что это я поставил под угрозу весь этот дом.
