— Я не знаю, что мне делать. Судебный процесс, который он пообещал превратить в настоящий скандал, положит конец моей карьере. И ему это прекрасно известно.
Шерри прочистила горло.
— Полагаю, остаются два других варианта.
— Не могу я согласиться на то, что совершенно незнакомый мне человек получит равные права на моего ребенка! Я всегда хотела детей, ты же знаешь. — Эбби положила руку себе на живот. — Не из-за него я так подавлена. Конечно, сначала я была в шоке, но в глубине души просто ликую.
— Ты считаешь, что Дюран в самом деле выполнит свои угрозы? — спросила Шерри.
Лицо Эбби омрачилось.
— Держу пари, да! У этого человека совершенно нет сердца. С чего бы ему так хотеть ребенка? Он просто желает потешить самолюбие!
— Ну… сомневаюсь, чтобы кто-нибудь пошел на такие неприятности без особой причины, Эб. Ведь судиться никто не любит.
— Есть и такие, которые поднимают шум из-за любой мелочи.
— Ради денег, Эбби. Дюран ведь не упоминал о деньгах, нет?
Эбби выпрямилась в кресле.
— Нет, не упоминал, — медленно произнесла она. — А тебе кажется, что именно деньги могут быть у него на уме?
— Вполне вероятно, — задумчиво ответила Шерри. — Ты могла бы спросить его напрямик. Но думается мне, что тебе нужно быть готовой к тому, что он рассмеется тебе в лицо или — хуже того — придет в ярость. Фактически два из его вариантов ты исключила, значит, остается замужество. По твоим словам, он предложил временный союз, чтобы ты поближе познакомилась с ним. Эбби, твоя карьера не пострадает от мирного развода, и вполне вероятно, что ты не станешь возражать против его равных с тобой прав на ребенка. Особенно когда узнаешь его получше.
— Сомневаюсь, — с унылым видом сказала Эбби.
— В таком случае решайся на суд.
— Я уже сейчас представляю себе заголовки в газетах. — Эбби внезапно охрипла, в глазах заблестели слезы. — «Незамужняя диктор телевидения является ответчиком в деле о правах отца ее будущего ребенка».
— Да уж, это будет сенсация, — сдержанно кивнула Шерри.
Эбби вытерла глаза.
— Не могу поверить, что все это правда. Ведь после смерти Ника я не взглянула ни на одного мужчину.
— А Дюран спрашивал тебя о других мужчинах?
— Нет, и, должна признаться, это меня удивило. Когда я о них упомянула, он сказал, что я не пришла бы к нему, если бы не знала наверняка, что ребенок от него. Это правда, но ему-то с какой стати так доверять моей хорошей репутации?
— Прекрасный вопрос, Эбби. Может быть, этот человек вовсе не так плох, как тебе кажется. Попробуй поставить себя на его место. Возможно, он тоже всегда хотел детей. Естественно, он постарается использовать любое оружие в борьбе за ребенка! Ты бы сделала то же, ведь так?
— Он не заслуживает равных со мной прав на ребенка. Что он сделал для этого — всего лишь одной холодной декабрьской ночью получил удовольствие?
— В появлении детей роль мужчины обычно и сводится к получению удовольствия, Эб, — мягко напомнила Шерри, — тем более если женщина большего и не позволяет.
Эбби сникла.
— Прости, меня слишком занесло. Я так благодарна, что ты позволила мне поплакать у тебя на плече. — Вздохнув, она добавила: — Я совсем запуталась.
Шерри встала.
— Сейчас я заварю чай с травами, от которого тебе наверняка не станет плохо. Посиди здесь и постарайся распутаться. Я быстренько!
Конечно, хорошо, думала Эбби, что она рассказала обо всем Шерри, а дальше что? На душе стало легче, но положение от этого не улучшилось. Она понимала, что не деньги нужны от нее Корду, хотя с откровенным вымогательством было бы куда проще смириться, чем с правдой.
Ему нужен его ребенок. Черт бы его побрал, ему нужен ее ребенок!
Поднявшись, она принялась ходить по комнате, а Шерри тем временем внесла поднос с чайником и чашками.
— Он толкает меня на фальшивое замужество, — с горечью произнесла Эбби. — Нелепо… Невероятно! Но что я еще могу сделать? Представь только, что будет с Роном Харрисоном, если он пронюхает о моем положении?
— Когда пронюхает, Эбби. Беременность можно скрывать очень недолго. — Шерри взяла чашку. — Садись и выпей чаю. Он тебя подкрепит.
Они пили чай, и беседа их потекла спокойнее.
— Не могу я подписать документ, дающий ему права на моего ребенка, — в который раз повторила Эбби.
— Тебе нужно сначала узнать его, — согласилась Шерри. — Через год все закончится, Эбби.
— Но он станет воспитывать малыша наравне со мной!
— Мне кажется, что выбора у тебя нет. Если только ты не согласна поставить крест на своей карьере.
Они подлили себе еще чаю.
— У него и в Лос-Анджелесе студия, — сообщила Эбби.
— Если это тот Корд Дюран, о котором я слышала, то он преуспевает. Попытайся увидеть и хорошие стороны. Каждый ребенок заслуживает того, чтобы знать своего отца. И мужчина, так яростно отстаивающий родительские права, наверняка станет прекрасным, любящим отцом.
— Как бы мне хотелось вспомнить ту ночь! — задумчиво сказала Эбби. — Он дал понять, что это было нечто особенное, и тут же оборвал себя, сказав, что у меня наверняка остались свои воспоминания, поэтому не стоит ничего объяснять.
— Значит, он не знает, что ты совершенно не помнишь ту ночь?
— Я не смогла говорить об этом, мне было так стыдно.
— А может быть, лучше все же сказать? — предложила Шерри.
— Разве я могу нормально беседовать с человеком, который угрожает разрушить всю мою жизнь, — вздохнула в ответ Эбби. — Прости, я слишком разнылась, но меня так давно все это мучит. Можно сказать, с самого декабря. И если я доживу до ста пятидесяти лет, все равно никогда не пойму, как это произошло.
Эбби взглянула на часы.
— Уже поздно, а нам обеим рано вставать. — Она поднялась. — Спасибо за то, что выслушала, Шерри.
— Для тебя все что угодно, подруга. — Шерри проводила Эбби до двери. — Значит, ты решилась? Выйти за него замуж?
— Кажется невероятным, правда? В наше время насильно замуж не выходят!
— Во всяком случае, не так часто. — Шерри слегка улыбнулась. — Выше голову, Эб! Дюран сейчас одержал победу, но ты гораздо крепче, чем он себе представляет. Ты прошла с Ником все круги ада — и выстояла. Выстоишь и теперь.
Эбби на мгновение задержалась в двери, расправила плечи.
— Я обязана попытаться, верно? Спокойной ночи, Шерри.
— Держи меня в курсе.
— Обязательно. Спасибо.
Этой ночью Эбби спала гораздо лучше, и на следующий день на работе к ней вернулись ее обычные собранность и точность. В четверг утром в ванной она взглянула на себя в зеркало. Единственный, кто не виноват во всей кутерьме, — это ее малыш, и он или она не станет игрушкой в руках своих сражающихся друг с другом родителей. Если для того, чтобы обеспечить достойную жизнь ребенку, нужно согласиться на брак без любви — что ж, она согласна.
