— Зачем?
— Буду их держать. Вам надо было купить перчатки.
— Я не думала, что придется долго быть на холоде, — пробормотала она и наконец протянула ему руки.
Он ничего не делал, просто держал их в своих больших руках, но Молли чувствовала, как ее постепенно охватывает жар. В замкнутом пространстве, наедине с мужчиной, который два дня назад ей даже не нравился, между ними возникал изумительно интимный контакт.
Слишком интимный. Она выдернула руки.
— Спасибо, я уже согрелась. — Молли чувствовала, как горят щеки. Нужно выдерживать дистанцию. Она поглядела в окно. — Как там продвигается поиск елки?
Ом велел ей оставаться в машине, а сам вылез и отыскал охотников за елками.
— Молли совсем замерзла. Придется вам на чем-то остановиться.
— Ричард, мы уже решили. Берем вот эту. — Элизабет показала на трехметровую ель.
— Отлично, идите в машину, я куплю.
— Мы подождем продавца — вдруг ты купишь не то.
Ричард с удивлением посмотрел на мать. Что случилось с кроткой, нерешительной женщиной, какой она была последние полтора года?
— Прекрасно, мама. Я сейчас вернусь.
Он пошел к избушке, где возле тлеющего огня грелись продавцы, и одного из них отвел к матери.
— Мы хотим купить эту елку.
— Что ж, прекрасный выбор! — радостно сказал мужчина, что означало, что они выбрали самую дорогую елку.
— Мама, отведи Тоби в машину, пока он не простудился.
Ричард дал продавцу свою кредитную карточку. Элизабет и возбужденный Тоби заспешили к машине. Через десять минут с елкой на крыше они уже ехали домой, и Тоби засыпал его градом вопросов:
- Вы видели нашу елку? Правда, красивая?
- Правда. Отличная елка.
- Она хорошо привязана?
- Поверь мне, никуда она не денется.
- А мы сумеем ее смять?
- Альберт мне поможет. — Восторг племянника вызвал у Ричарда улыбку. Он поменялся ролями и сам задал вопрос: — А у вас хватит игрушек?
- Да, мы купили целую кучу, бабушка сказала, что нужно много.
- Хорошо, что ты об этом подумала, мама, а то я не хотел бы ехать еще за игрушками, очень есть хочется.
- Мне тоже! — закричал Тоби. — Мне сегодня не давали перекусить между завтраком и обедом.
- Извини. Придется сделать Делорес замечание.
Эта реплика пробудила к жизни Молли.
- Пожалуйста, ничего не говорите Делорес. Это моя вина.
— Почему?
— Я не попросила. Забыла.
— Понятно.
Он заметил, что ее беспокойство не улеглось — видимо, она все еще боится, что он съест Делорес живьем. Элизабет наклонилась к ней.
— Молли, не волнуйтесь, Ричард за всю жизнь ей грубого слова не сказал. А то в следующий раз у нее подгорит ростбиф, а это его любимая еда.
Молли округлила глаза.
— О, спасибо, Элизабет.
Ричард усмехнулся, а Молли отвела взгляд.
Очевидно, Молли не из тех, кто прощает. По крайней мере не его. Тоби она легко простила бы. Даже с матерью она любезнее.
Когда приехали домой, он отправил их в дом и попросил прислать к нему Альберта. Вместе они отнесли елку в зимний сад, налили воду в ведро, и он, сняв пальто, пошел в столовую. Остальные были уже там.
— Извините, что заставил ждать.
— Мы пока выпили шоколаду, — сказала мать. Она позвонила в колокольчик, давая знать, что они готовы к обеду.
На первое был черепаховый суп. Тоби скептически смотрел на свою тарелку, Молли подбадривала его.
— От такого супа ты согреешься быстрее, чем от вчерашнего, — сказал Ричард. — Он более острый.
— Тоби, это вкусно, — с улыбкой сказала Молли. Выходит, няня одобряет мексиканскую кухню?
— Молли, вам приходилось есть черепаховый суп?
— Конечно. Во Флориде много мексиканских ресторанов.
— Вот как? Я думал, там кубинские.
— Те и другие, — коротко ответила она, продолжая есть суп.
— Ну, как выглядит елка? — спросил Тоби у Ричарда.
— Высокая. Почти до потолка.
— У вас есть лестница? Чтобы прикрепить наверху ангела.
- Есть, — вздохнул Ричард, — но ты слишком мал, чтобы залезать наверх.
- Ричард! — предостерегающе воскликнула Элизабет.
— Вес нормально, — успокоил се Тоби. — Все равно это работа для папы.
Ричард улыбнулся.
— Знаешь, Тоби, придется составить список папиных работ. Не уверен, что я их все знаю.
— Ничего, дядя Ричард, я тебе помогу.
Дядя Ричард? Он просиял. Тоби в первый раз так его назвал. Никто еще так его не называл. Он понимал, что не стоит придавать этому большое значение, но ему было приятно.
Но Молли наклонилась к мальчику и сказала:
— Тебе не придется составлять список. Дядя просто дразнится.
— Нет, Молли. Я никогда не был папой и не знаю всех дел, которые должен делать папа. — Собственный отец не мог его этому научить. Он редко бывал дома, а когда проводил время с семьей, то имел склонность командовать, а не подавать пример на практике. Мать делала, что могла, для него и Сьюзен.
Молли недоверчиво стрельнула в него взглядом и опять уткнулась в тарелку.
— Ричард, как ты думаешь, мы сможем сегодня же нарядить елку?
— Нет, мама, уже восемь часов, после обеда Тоби пойдет спать. К тому же завтра ветки распушатся и станут красивее.
— Ладно, тогда завтра с утра. Но ты должен быть здесь.
— Мама, завтра последний день перед Рождеством. Мы закрываемся в девять.
— Вы уже завтра закрываетесь на Рождество? — удивилась Молли.
Ей ответила Элизабет:
— В Далласе так принято. Многие конторы закрываются на две недели, включая Рождество и Новый год. Все равно в это время мало работы, все ходят по гостям.
— Понятно. Но до Рождества еще полторы недели.
— Я решил закрыться завтра, потому что будет пятница. Работа замедляется, нет смысла держать людей, когда они хотят ходить по магазинам и по гостям.
— А, значит, вы устраиваете каникулы не по доброте душевной? — спросила Молли. Элизабет кинулась на защиту сына:
— Нет, Молли, по доброте. Его отец не отпускал людей ни на день. Они работали все каникулы, кроме дня Рождества и Нового года.
Молли улыбнулась.
— Конечно, Элизабет, это очень великодушно с его стороны.
Ричарду не хотелось улыбаться вместе с ней. Она не поверила в его великодушие. После того что он сказал в машине, ее трудно в этом винить.
Закончив обед, Молли увела сонного Тоби — после прощальных объятий и поцелуев с дядей и бабушкой. Когда они ушли, Элизабет спросила:
— Что ты сказал Молли про Рождество?
— Что ты имеешь в виду?
— Я заметила, что вы разговаривали на обратном пути, и Молли расстроилась. По-моему, это привело к замечанию о твоем великодушии.
