Мэри молчала, ее поражало спокойствие в его голосе. Джем говорил об этом без тени сочувствия и жалости, и ей подумалось, что этим людям такие чувства просто незнакомы.
— Как долго ты собираешься оставаться в «Джамайке»? — спросил он. — Это не место для приличной девушки. Компания здесь неподходящая.
— Что я могу поделать, — вздохнула Мэри, — но я ни за что не оставлю тетю одну, особенно после всего, что я здесь видела.
— А что ты могла узнать за такое короткое время? — спросил Джем с деланным безразличием.
Но Мэри было нелегко провести. Ведь дядя мог попросить своего братца проверить, не проболтается ли она. Нет, она не такая дура. Мэри пожала плечами.
— Я помогала дяде в баре в субботу вечером, и мне не очень понравились люди, которые тут собирались.
— Чему уж тут нравиться, — покачал головой Джем. — Они не приучены к изящным манерам: слишком много времени проводят в тюрьмах нашего графства. Интересно, что они подумали о тебе? Наверное, ошиблись, как и я, и теперь ославят тебя на всю округу. А в следующий раз Джо запросто проиграет тебя в кости, и ты окажешься в седле за спиной какого-нибудь грязного браконьера.
— Для этого, — ответила Мэри, — им придется оглушить меня или вовсе убить.
— Для них это сущие пустяки, — сказал Джем и невесело рассмеялся, совсем как его брат.
— А чем вы занимаетесь? — неожиданно полюбопытствовала Мэри.
— Я конокрад — без тени смущения ответил он. — Но это не слишком прибыльное дело. Мои карманы постоянно пусты.
— И вы не боитесь, что вас поймают?
— Кражу лошади непросто доказать, — пояснил он. — Допустим, хозяин отправляется ее искать. У той лошади длинная грива, одна нога в белом «чулке» и горошина в ухе — это сужает поиск, не так ли? И вот хозяин идет на ярмарку в Ланстон. Но он не найдет своей лошади. Хотя, конечно, лошадка здесь — где ж ей быть. Ее уже купил барышник и перепродал кому-то. Только гриву ей обрезали, «чулочек» закрасили, а в ухе вместо горошины — шрамик. Хозяин на нее даже не взглянет. Все очень просто.
— Если это просто, то почему вы не проезжаете мимо «Джамайки» в собственной карете?
— Я никогда не умел считать деньги, — улыбнулся он обезоруживающе. — Ты бы удивилась, если б знала, как быстро утекают денежки из моих пальцев. Например, на прошлой неделе у меня в кармане было десять фунтов. А сегодня — всего шиллинг.
Мэри неожиданно рассмеялась. Он был так откровенен, говоря о своем малопочтенном ремесле, что она не могла на него рассердиться.
Джем Мерлин мрачно насвистывал, а потом вдруг наклонился к ней.
— Послушай, я говорю серьезно. Можешь забыть всю чепуху, что я тут нес. Мы с братом никогда не дружили, и я могу говорить о нем все, что хочу. У нас с ним разная жизнь — так уж судьба решила. Но с какой стати тебе-то быть замешанной в его грязных делах? Почему бы не сбежать? Я провожу тебя до Бодмина.
Он говорил горячо, и слова его казались искренними. Но она не решилась довериться ему — во всяком случае сейчас. Время покажет, каков он есть.
— Я не нуждаюсь в помощи, — ответила она сухо, — и сама о себе позабочусь.
Джем закинул ногу в стремя и вскочил в седло.
— Ну ладно, — сказал он, — не буду тебя смущать. Мой дом стоит за ручьем Уайти-Брук — на случай если я тебе понадоблюсь. Я пробуду там до весны. Счастливо оставаться. — И он ускакал прежде, чем она смогла что-то ответить.
Мэри медленно побрела в дом. Ей очень был нужен друг, но она не могла допустить, чтобы этим другом стал брат хозяина. Он ведь обычный конокрад, преступник, хотя, если честно, весьма симпатичный. Она уже была готова поверить его обезоруживающей улыбке. А он, возможно, в душе посмеивался над ней. У него дурная кровь, он каждый день нарушает закон и, ко всем своим грехам, является братом Джошуа Мерлина, от этого никуда не денешься. Джем говорил, будто между ними нет ничего общего, но это может быть ложью.
В ту ночь повозки приехали снова. Мэри проснулась, когда часы внизу пробили два, и сразу услышала шаги на крыльце и незнакомый голос. Она босиком подбежала к окну. Да, они были там — две повозки и шестеро человек с ними. На этот раз повозки пришли пустыми и загружались остатками того, что было завезено раньше. Гостиница служит временным местом хранения, размышляла Мэри, а потом, по мере надобности, груз отправляется на берег Тэймара и там перепродается. Раньше до Мэри слабо доходили слухи о контрабандистах; речь шла о пачке табака или бутылке бренди, не больше. Это считалось невинным занятием. Сейчас все обстояло иначе. Дело было грязное, кровавое. А если кто-нибудь и вспоминал о совести — ответом ему была веревка на шее. Неожиданно Мэри пронзила мысль: а был ли случайностью утренний визит Джема Мерлина? Совпадение ли это, что следом за ним приехали повозки? Мэри разозлилась на свою доверчивость. А она еще рассчитывала на его дружбу!
Следующие дни прошли без приключений. Только дилижанс до Ланстона пролетел мимо «Джамайки» как большой испуганный шмель. И вот настало ясное морозное утро, солнце сияло. Пожухлую траву на болотах покрыл иней. В колодце на воде появилась корочка льда. Мэри решила устроить большую стирку. Она с удовольствием погружала руки в горячую мыльную воду. Дядя уехал в сторону болот, в доме было непривычно тихо, и Мэри радовалась редким часам свободы.
Наверху распахнулось окно. Мэри подняла голову и увидела, что тетя Пэйшнс машет ей рукой, лицо ее бледно и перепуганно. Мэри вытерла руки о фартук и побежала в дом. Тетка обхватила ее дрожащими руками и безудержно разрыдалась.
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказала Мэри, — я не могу ничего понять. Сядьте и выпейте воды. Ну, в чем дело?
Бедная женщина раскачивалась на стуле, губы ее нервно вздрагивали.
— Мистер Бассет из Норт-Хилла, — шептала она, — я увидела его из окна. Они едут верхом, он и еще один…
Она не закончила говорить, как раздался громкий стук в парадную дверь. После паузы удары возобновились.
— Зачем он приехал?! — воскликнула тетя Пэйшнс. — Он всегда держался подальше отсюда. О, Мэри, что нам делать?
Девушка задумалась. Мистер Бассет представлял закон, и у нее появился шанс выдать дядю с головой. Она могла рассказать о повозках и обо всем, что видела здесь со дня своего приезда.
— Мэри, Мэри! Бога ради, скажи мне, что я должна им говорить? — взмолилась тетя, хватая племянницу за руки.
В дверь стучали непрерывно.
— Послушайте, — остановила ее Мэри, — прежде всего мы должны их впустить, иначе они выломают дверь. Ничего говорить не надо. Скажите только, что дяди Джо нет дома и вы ничего не знаете. Пойдемте.
