очередной раз стало.
А я-то, глупая, была уверена, что уже смирилась с тем, как реагируют на меня окружающие. На деле же одного только вечера общения с мужчиной практически на равных хватило, чтобы я, как и много лет назад, начала страдать от правды, высказанной прямо в лицо. Меньше вдоха понадобилось советнику, чтобы вновь нависнуть надо мной.
— Не знаю, какой идиот вбил тебе в голову, что с тобой что-то не так, но поверь, он полный кретин, не смыслящий ровным счетом ничего в истинной красоте. Мужские губы стали медленно приближаться к моим, и я успела лишь брякнуть ошеломленно:
— Вы все-таки извращенец.
А потом я снова почувствовала теплое дыхание на своей коже, слишком близко, запредельно. Горячие губы прижались к моим, язык советника ловко скользнул внутрь и принялся изучать мой рот. Нежно, медленно, тягуче, показывая, насколько сам лорд далек от мысли, что во мне есть хоть что-то противное или уродливое. Слезы снова вскипели под веками. Еще ни один человек не вел себя со мной столь нежно и бережно, разве что кроме мамы. Советник переместил вес на один локоть, а свободной рукой стал гладить меня по щеке, шее, линии ключиц.
Я отпустила внутренние оковы и начала отвечать. Неуклюже, наверное, ведь это мой второй поцелуй в жизни, но в тот момент я истово желала научиться целовать так же хорошо, как странный северянин. И плевать, что у него на редкость извращенный вкус. Я положила ладошки на крепкую грудь и с удивлением открыла для себя, как, оказывается, приятно ощущать под руками тугие, твердые мышцы. Они перекатывались, когда Радвальд чуть менял положение или усиливал напор.
Слишком много всего. Слишком много ощущений, в голове, внутри меня, снаружи… Это ошеломляло, сбивало с толку, и вот я уже не помнила, кто я такая, где нахожусь и почему надо бы происходящее остановить. Закончилось все как и в прошлый раз ударом молнии. Непонятно откуда взявшийся разряд буквально снес советника с меня. Я жадно хватала ртом воздух, силясь прийти в себя, когда услышала недовольное:
— Ты опять ударила меня молнией!
— Что за бред сумасшедшего! И как я, по-вашему, это сделала, попросила тучку?
— Уже второй раз во время поцелуя с тобой меня бьет молния, — прищурил глаза советник. — На тебе какое-то заклятие?
— Нет на мне никакого заклятия, кроме того, что меня угораздило родиться шиа.
— Не думай, что я не смогу выяснить.
— Пф-ф, да пожалуйста, валяйте, — махнула я рукой, а лорд вдруг взял, резко пододвинулся и снова поцеловал.
Молния не заставила себя ждать. Ударила отчаянного северянина аккурат по темечку, мне даже жаль бедолагу стало.
— Ну, что я говорил! Будешь продолжать утверждать, что нет никакого заклятия?
— Да почему сразу на мне? — возмутилась я. — Раз я конфеткой не уродилась, так сразу на меня все надо повесить? Может, это вас кто-то наградил, с кем вы вели себя так же нагло, например.
— Ни один умник не осмелился бы провернуть подобное, потому как… — уверенно и даже надменно начал советник, как вдруг запнулся. — Книга! — процедил он сквозь зубы. — Ах ты сказочно подлая рухлядь! Уже тогда знала, да? — закричал советник куда-то в потолок, а я на всякий случай отодвинулась от мужчины подальше. То, что он не дружит с головой, я уже давно подозревала, а вот теперь окончательно убедилась. — Что означает твое имя, Линда?
— Не скажу.
— Это очень важно, если ты не заметила, — с нажимом произнес Радвальд.
— Все равно не скажу, — я поджала губы и почувствовала, как печет изнутри щеки.
— Дай угадаю, какая-нибудь сладость?
— Откуда вы?..
— Одна подлая книжонка напророчила.
— Не хотите отвечать, не отвечайте, врать-то зачем? Я хоть и воспитана улицей, знаю, что не бывает пророческих книг.
— А про Книгу вечности что-нибудь в подворотнях рассказывают?
— Но это же легенда.
— Именно эта легенда и рассказала, как можно запечатать портал с потусторонними тварями и вылечить источник магии. Заодно и меня на год наказала сладким за недостаточную почтительность. Сварливая старушенция.
— А вы любитель сладкого, да?
— Если ты про кондитерские изделия, то совершенно точно нет. Так что означает твое имя? Откровенность за откровенность.
— Запретная сладость, — вытолкнула признание из себя и зажмурилась. Догадались же родители дать имечко несуразной шиа! Можно подумать, такую как я хоть кто-то вздумает возжелать.
Подлая книжонка все-таки наказала его! Почти год минул, и вот истинный смысл послания книги все-таки нагнал его. Поганая реликвия точно была в курсе, что к кондитерским изделиям Радвальд равнодушен, как и того, что запрет непременно подстегнет его интерес к девушке.
— И почему я не удивлена, что это вас так премило наказали? — хмыкнула нахалка под его боком. — Хотите еще раз попробовать, чтобы удостовериться? — промурлыкала она.
— Спи! — отрезал лорд. — Зато теперь тебе точно не придется переживать по поводу отсутствия остро заточенного меча между нами.
— Не переживайте, советник, мы же все равно не планировали растить детей вместе, — совсем другим тоном сообщила фея, как будто всерьез хотела его поддержать.
Эх, знала бы она, глупышка!
Утро началось с того, что кто-то нагло пихнул его локтем в живот. Приятная тяжесть, давившая на предплечье, исчезла, оставив взамен себя лишь прикосновение прохладного воздуха.
— Напоминаю, вы на диете, лорд, — сообщил хриплый со сна голос.
Линда выглядела восхитительно. Теплая, взъерошенная, с очаровательной сонной припухлостью на веках и румяных щечках. В первые мгновения он даже ничего не отвечал, любуясь дивным зрелищем.
— К слову, ты сама залезла на меня ночью, еще и заставила себя обнимать, — сказал он, чтобы фея не заметила его размякшего взгляда.
— Да ладно заливать, советник!
— Или это я прибрал аппетитную фею к рукам.
Ответить на это девушке, железно уверенной в собственной непривлекательности, оказалось нечего. Линда насупилась и до завтрака не проронила ни слова. А после он выдал девушке одно из купленных дворецким платьев и велел готовиться к выходу.
Незамысловатая серая ткань на удивление замечательно оттенила небесного цвета глаза, сделав их глубже и чище. Простой фасон обрисовал достоинства ладной фигурки, да и в целом, Линда с уложенными косой вокруг головы чистыми волосами смотрелась на удивление благопристойной горожанкой. Конечно, только в том случае, если не открывала рот.
— По-вашему, Шит такой придурок, что до сих пор не догадался покинуть логово? —
