секунду, разозлиться, но уже через секунду так горячо меня целует, что я теряю себя. Сначала он психовал, слыша о том, что мои родители будут против. Потом пытался убедить, что сам всё решит, и в итоге так и сделал. В какой-то день сам взял и приехал к ним домой, когда я была там. Маме привез букет, а папе бутылку коньяка. Ни то, ни другое не помогло. Отец долго кричал, ругался на меня и него, и до сих пор общается со мной сквозь зубы. Мне больно от этого. Хотелось бы получить его одобрение на собственное счастье, но он пока непреклонен.
Мама же, поплакав, поуговаривав «подумать», вроде как смирилась. И даже иногда перебрасывается с Русланом несколькими фразами, когда они случайно пересекаются.
А я… не знаю, можно ли судить по тому, что у меня сердце трепыхается каждый раз, когда он уверенно говорит: «Ты будешь моей», но, по-моему, я действительно с каждым днём всё больше пропитываюсь этой мыслью. Мыслью, что мне хочется быть «его».
Пока я отвечаю Давиду, к Руслану подходит какая-то девушка, улыбается, а у меня в груди неприятно тянет. Так каждый раз происходит, стоит кому-то появиться рядом с ним. Я ревную… признаю, что ревную его до оскомины в зубах. Но, Руслан что-то легко ответив, отталкивается от колонны и идет в нашу с Давидом сторону.
— Не против, если украду мою женщину? — останавливается рядом, вызывая прилив крови к моим щекам.
Давид с усмешкой вручает меня ему.
— Только за.
Давид
Разворачиваюсь, оставляя Ани её ревнивому ухажеру, а сам отыскиваю взглядом мою девочку.
Оля сидит на своём стуле в центре зала и с аппетитом уплетает торт.
Моя ненасытная жена.
С широкой улыбкой направляюсь к ней.
Сегодня моя девочка сияет. Нет, не так. Сияет она всегда, но сегодня по-особенному.
В белом приталенном кружевном платье, вместо фаты лаконичная диадема.
Она королева. Единственная королева моего сердца.
Опускаюсь на соседний стул, обнимаю её за плечи и касаюсь губами щеки.
— Вкусно тебе?
— Очень, — набирает вилку десерта и скармливает мне его, — по-моему мы заказали самый лучший в мире торт.
— По-другому и быть не могло.
— О, Миша, — подбегает к нам сестра Оли, сидящая до этого за соседним столом. Торопливо расправляет подол стильного платья, доходящего ей до середины бедра.
— Так, я не понял. Все танцуют, а невеста за обе щеки торт уплетает. А ну пойдем со мной, — Помазов нахально забирает у Оли вилку и кладет на стол, — Не против? — бросает в меня вопросительным взглядом.
И хоть он все еще малехо меня бесит, я отрицательно мотаю головой.
— Не долго там.
С хитрой улыбкой поцеловав меня, Оля встаёт и опирается на предложенный локоть этого Миши.
— А со мной? — скисает мордашка Алисы.
— И с тобой плюш, потанцуем, — подмигивает он ей, уходя, — в порядке очереди, мелочь.
— Я не мелочь, — кричит ему в след, но он уже не слышит.
Ведет мою жену на танец.
— Алис, — встаю, чтобы взять её за руку, — пойдём. Проконтролируем их.
Шкодно покусывая губу, она идет за мной. Мы останавливаемся в метре от Оли с Мишей и танцуем. Хватает меня на минуту с хвостиком.
После очередного взрыва его смеха рядом с моей женой, я подхожу к ним.
— Меняемся, — прибегаю к придуманному приёму Сашки, и забираю у Помазова Олю, а ему вручаю довольную Алису.
— Ты специально, да? — тут же касается мочки моего уха жена, стоит мне прижать её к себе.
— Конечно.
— Ты неисправим, Давид, — покачав головой, ведет губами по моей шее, а у меня кровь в лаву превращается и курсирует от сердца ко всем клеткам.
— Ничего не поделаешь. Придется смириться.
— Придется…
Оля шутливо вздыхает, но уже через секунду подаётся ко мне навстречу, когда я жадно набрасываюсь на её рот под аккомпанемент нарастающего гостями счёта: «Раз, два, три, четыре…»
Спустя четыре года
Детский плач врывается в сознание, как всегда резко, и вырывает из сна, в который я провалилась буквально минут десять назад.
Привстаю, но Давид укладывает меня рукой обратно.
— Спи, я возьму его, — кровать пружинит, а потом я слышу успокаивающее, — Ттттшш, ттшшш, ттшшш, — не знаю, как на сына, а на меня точно действует.
Отключаюсь почти моментально.
Подскакиваю уже утром в панике. Я привыкла, что Амиран просыпается часто, а тот факт, что я кажется успела выспаться, пугает.
Но страх мой исчезает, как только я вижу сына тихо сопящим на Давиде. Муж в позе полулежа откинулся на спинку кровати. Уставший, изнуренный, так же, как и я, бессонными ночами, он тем не менее даже во сне, не отпускает рук с нашего малыша. У Амирана сейчас тот самый период, когда беспокоят колики, поэтому спим мы с Давидом по очереди и рывками.
Протянув руку, еле ощутимо касаюсь спинки сына.
Он такой крошечный. Адель была крупнее, когда родилась.
Невольно улыбаюсь, глядя на моих мужчин. Сердце плавится от любви к ним. Трепетной и безусловной к сыну, и нетленной, безоглядной к Давиду…
Раньше я думала, что невозможно любить его еще сильнее, но я ошиблась.
Знать и любить его, как моего первого мужчину — это одно, а познать в роли отца нашим детям — совсем другое.
Любящего и заботливого отца. По отношению ко всем своим детям, коих у него теперь уже четверо.
Еще немного полежав рядом, я осторожно встаю с кровати.
Амирана бы по-хорошему переложить в кроватку, но трогать спящих детей равно тоже самое, что вырвать чеку из гранаты. Два часа безостановочного плача обеспечены.
Поэтому набросив халат, я тихо выхожу из спальни. На встречу мне как раз сонно топает Адель.
— Мамочка.
Медвежонок мой умилительный. Светлые волосы растрепаны и торчат в разные стороны.
— Да, малыш, ты давно проснулась? — Беру её на руки и несу в её комнату.
Еще только семь часов, вряд ли она готова начинать свой день. Адель часто просыпается, идет к нам, а потом снова засыпает, получив свою дозу утренних объятий от меня или Давида.
— Только что, — отвечает на ломанном детском, — ты полежишь со мной?
— Конечно.
Уложив дочь в кровать, ложусь с краю и прижимаюсь губами к мягкой макушке.
Адель у нас маленькая принцесса. Чем-то напоминает мне Алису в детстве. Самостоятельная, но не без чисто девичьих замашек, коими часто пользуется при общении со старшими братьями. Гор с Арсеном не особо-то и против.
Равномерно засопев, она уплывает в сон почти моментально. Такая вот привычка вставать утром и требовать нас к
