— Зачем ты так со мной? — сказала таким тоном, словно пощечину дала.
Леня привык к рыночным отношениям с женщинами, и каждая из них знала правила игры. Но Надя ничего не просила, кроме как быть с ним. Ни украшений, ни нарядов, ни денег. Просто быть с ним. А Леня даже этого дать ей не в силах.
— Я не хочу, чтобы о тебе узнали журналисты, — и, предупреждая ее вопрос, заявил: — Нет, я тебя не стесняюсь. Не хочу, чтобы ты жила под прицелами камер.
— Ты был с ней… — Боже, как по-детски, но этой действительно нервировало.
— Это твоя месть? — вопросительно наклонил Леонид голову.
— Случайность, — тяжело вздохнула она.
Леня гладил ее подрагивающие плечи, а Надя продолжала рыдать, шепча между всхлипами признания в любви.
— Я не дотягиваю, да? Не твой уровень, да? Знаешь, я почти поверила в чудо, и до сих пор верю, даже несмотря на все эти унижения…
Леня сглотнул образовавшийся ком, все внутри щемило от нежности, от чего-то странного, было больно и тоскливо. Он протянул руку, вытирая кончиками пальцев ее слезы. И подумал о том, что хватит их отношениям быть какой-то тайной. Хватит прятать ее, приезжая на пару дней, чтобы удовлетворить свои потребности. Она ведь еще такая юная, верит в любовь, ждет от него широких жестов и романтики. И если это сделает Надю счастливой — хорошо, Леня готов пойти на этот шаг. Хорошо… с Надей слишком хорошо, пусть это и неправильно.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Как ни странно, но из-за моей выходки Рим не отменился. Леня пообещал, что послезавтра, как и планировали, мы с ним сядем на самолет, полетим в Италию и оставим все наши разногласия в прошлом. Тем более что я разговаривала с однокурсницей Леночкой, и она подтвердила, что Юра в относительном порядке, отделался синяками и ушибами и слышать ничего обо мне не хочет. Ну конечно, я могла бы и сама догадаться, когда второй день не могла дозвониться до парня, и его можно понять.
Боже, я даже в кошмарном сне не могла представить, что Леня способен на подобную жестокость! Интересно, что могло бы случиться, если бы я его не остановила? Если бы он продолжил избивать Юру? Смог бы Леня его убить в порыве этих застилающих глаза кровавых чувств? Я ведь его не знаю… совсем не знаю. А между тем это мой любимый человек, и когда-то я мечтала о взаимных чувствах с его стороны. Осталась ли мечта…? Да, осталась. Я так же до безумия люблю Филатова, даже не смотря на его вчерашнее бешенство, даже несмотря на то, что я знаю о нем всего ничего, и в его жизни наверняка найдутся еще сотни, тысячи скелетов в шкафу, о которых я понятия не имею. Но я хочу их раскрыть, все до единого. Осторожно подбирать ключи к замочным скважинам, за которыми кроются очередные части Лениной души и ответы на мои многочисленные вопросы.
Но для начала я должна сделать все, чтобы соответствовать Лене. Чтобы у него даже мысли не возникло о том, что я ему не подхожу. Стать такой, как эта Малинина, даже лучше. Судьба подкидывает мне шанс за шансом, и я их ловлю, как ребенок ловит мыльные пузыри. Ловлю, сжимаю в кулаке, кажется — вот оно, но за моей спиной каждый раз слышится злодейский смешок судьбы, ведь мои детские мечты столкнулись с кораблем реальности, и розовые очки разбились стеклами внутрь.
А потому наутро, пока Леня спал, я тихонько встала, оделась и, стараясь не смотреть на мужчину, вышла из квартиры. Первым желанием было сесть на ближайший поезд до родного города и уехать домой, к маме и папе, под крылышко. Домой… удивительно, как всего лишь за несколько месяцев родительский дом стал для меня ассоциироваться с чем-то чужим и далеким. Теперь мое место здесь, с Леней. И мне необходимо этому месту соответствовать.
После переезда к Лене я даже не задумывалась о том, что мои джинсы с вязаными свитерами совсем не вяжутся с понятием девушки рок-звезды. Для этого статуса дресс-код совершенно иной. Кожаные косухи, металлические вставки на ремнях, логотипы известных рок-групп на черных футболках, драные джинсы и кеды. И если до этого я еще более-менее пыталась быть обычной «девочкой» в платьях и на каблуках, то теперь я намеренно решила избавиться от этой нежнятины и стать рок-герл. Заранее прочитала в интернете статьи о том, как соответствовать нужному образу и где в городе есть магазины с подобной атрибутикой.
Оплатить пришлось кредиткой, которую мне выдал Филатов с момента моего переезда к нему. Я все же решила потратить немного денег на собственное преображение, да. Благо, в праздничные дни салоны красоты и модные бутики свою работу не свернули, а, наоборот, распахнули все двери и вовсю предлагали свои услуги. Неоновые вывески буквально зазывали к себе и обещали сделать самой красивой. Правда, героиней Джулии Робертс я себя не ощутила — та изначально родилась красоткой, и все подаренные ее возлюбленным платья и бриллианты лишь подчеркивали ее естественную красоту. Да и до уровня Золушки я не дотягиваю — в золе не сплю, злой мачехи в анамнезе не имею. К тому же принц, как оказалось, у меня совсем не идеальный. Все-таки я Белла Свон — невзрачная, неуклюжая и по уши влюбленная. Пора вылупляться из скорлупы серости и непривлекательности! Иначе я потеряю своего чертова Эдварда…
— Вы уверены…? — после того, как я озвучила свои пожелания, парикмахер попытался довести меня до здравого смысла и для наглядности поднял густую копну моих волос кверху: — Такому естественному оттенку позавидует любая красавица! Настоящий жидкий шоколад!
Я вновь повторила свою просьбу, мысленно прощаясь и с этой копной, и с этим оттенком. Через несколько часов отсюда выйдет совершенно другая девушка.
Пока мастер колдовал над моей прической, я безуспешно пыталась дозвониться до Юры. Трубку староста не брал — то ли действительно не слышал, то ли целенаправленно игнорировал. В конце концов я оправила ему длинную sms-ку со словами извинения и тут же стерла ее из памяти телефона. Неизвестно, как отреагирует Леня, если вдруг прочитает ее. Еще одного подобного взрыва эмоций с его стороны я морально не выдержу.
Неужели раньше меня приводили в восторг подобные проявления ревности со стороны любимого мужчины? Помню, как совсем недавно я летала на седьмом небе от осознания, что если меня ревнуют, то значит — испытывают ко мне нечто гораздо большее, чем безразличие. Нечто, очень похожее на любовь…
Я его и вправду совсем не знаю. Я вижу его таким, каким он сам позволяет мне его видеть. И настоящий ли это Леонид Филатов или же умелая актерская игра — знает лишь он. Мне лишь остается либо смириться и принять то, что досталось, либо — чемодан, вокзал, к родителям.
К родителям не хотелось. Я слишком много нервов и сил вложила, чтобы занять именно то положение, которое сейчас имею. И чувства мои к Лене ничуть не утихли, а все так же горят, полыхают высокими кострами в груди, не согревая, а сжигая дотла все остальные эмоции и желания. Но среди серого пепла и застилающего едкого дыма фанатского обожания спасительным островком из снега и инея были живы остатки разума, слабой пульсацией выдающие сопротивление. Нет, принять Филатова таким монстром, каким он был вчера, и смириться с его второй натурой — нервной, жестокой, безжалостной — я не смогу. И Юра здесь совершенно ни при чем.
— Вы правильный салон выбрали, — обратилась ко мне сидящая на соседнем кресле девушка. Над ней, словно коршуны, кружили несколько стилистов, одновременно нанося макияж и завивая кудряшки. Ее руки были широко расставлены на подлокотники, рядом с которыми сидели девочки-маникюрщицы и красили длинные яркие ногти. — Здесь настоящие профессионалы работают.
— Честно говоря, я зашла в первый попавшийся, не выбирая, — честно призналась я. А что? Раньше я всегда обходилась расческой и тушью, а уж о том, чтобы изменить прическу — и речи не было. — Знаете ли, Новый год, новый образ…
— Тебе идет, — резко перешла на «ты» собеседница. — Сразу лет десять скинула.
Я нервно усмехнулась, представляя, какой эффект моя новая внешность возымеет на Леню:
