Чарли вздохнула, когда Лука отпустил ее волосы, и тут он положил руку на ее щеку и стал большим пальцем гладить нежную кожу на ее подбородке.
— Хотя… не искру. С того места, где я сижу, это больше похоже на неконтролируемый лесной пожар.
— В таком случае мне повезло, что я сижу не на твоем месте.
Он погладил себя по колену и подмигнул ей:
— Тогда иди сюда. На моем месте очень удобно.
Она улыбнулась, радуясь, что напряжение между ними спало.
— Ты не производишь эмоции. Ты производишь искры. Я поняла. — И она не позволит себе спутать одно с другим.
Раньше Лука не понимал выражения «из кожи вон лезть».
Он наблюдал за тем, как Чарли приказывает ленивому техническому персоналу поторопиться, успокаивает раздраженных звукооператоров, недовольных акустикой в зале, проверяет, чтобы костюмы Шторма висели в нужном порядке.
Он вынужден был признать, что не понимал, как много труда она вкладывает в работу, а она только пыталась подготовить выход Шторма на сцену.
Он не понимал, как она сохраняла спокойствие при постоянных недовольных требованиях Шторма. Ему хотелось задушить рок-звезду и увезти Чарли от этого всего, но однажды он уже совершил ошибку, пытаясь облегчить ее ношу, и не собирался ее повторять.
Он предложил вразумить Шторма, но она вежливо отказалась, велев ему заниматься тем, в чем он хорошо разбирается, — цифрами и предоставить ей все остальное.
Пока Лука играл по ее правилам, но он каждый раз заводился, когда Шторм требовал принести газированную воду вместо негазированной, горький шоколад вместо молочного или захотел огромный гамбургер прямо перед выходом на сцену.
К его изумлению, Чарли реагировала совершенно спокойно, выполняя разумные просьбы и не обращая внимания на капризы. Она была настоящей динамо-машиной, и он не мог не восхищаться ею. Кроме того, она придумала какую-то систему раздачи бесплатных билетов детям-инвалидам и позволила местным молодым музыкантам пройти за кулисы, чтобы познакомиться с группой, и Лука стал первым членом ее фан-клуба.
— Мой папа потрясающий.
Лука посмотрел на Тайгера. Мальчик с гордостью наблюдал за тем, как Шторм ходит по сцене, машет руками и издает странные звуки. Он был похож на игрушечного солдатика; образ только усиливался матросскими кожаными штанами и красным вельветовым пиджаком с эполетами.
Не дождавшись ответа, Тайгер сощурился и посмотрел на Луку.
— Да, он очень впечатляет.
Удовлетворенный таким ответом, Тайгер указал на Чарли:
— Она ваша девушка?
Лука сдержал улыбку.
— Нет.
— Просто она очень нравится папе, понимаете. Я вижу.
Не обращая внимания на вспышку ревности, Лука скрестил руки и наклонился к собеседнику:
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ему нравилась моя няня, но, когда Чарли начала командовать им, он сразу забыл про Элке.
— Ты всегда такой наблюдательный, малыш?
Тайгер пожал плечами:
— Я знаю папу. Большую часть времени он очень классный.
Лучше не спрашивать, что было в остальное время. Из того, что он видел, только с Тайгером Шторм был нормальным. Когда они были вместе, Шторм вел себя почти по-человечески. Была ли это игра для его фанатов? Плохой парень пытается искупить прошлые грехи, изображая преданного отца. Его не касалось то, что Тайгер идеализировал своего отца, но он не хотел, чтобы ребенка предали.
Как его.
Он отлично помнил, как встретил своего отца в первый раз: ему было пять и мама повела его в кино на Чапел-стрит. Он был очень возбужден в предвкушении попкорна, газированной воды, эскимо и целого дня наедине с мамой, когда они столкнулись с Рэдом, выходящим из дорогого бутика. Его мама засияла, сильнее сжала его руку и почти побежала через дорогу, чтобы встретиться с ним. Мужчина устало посмотрел на него, словно он собирался украсть его бумажник, но Лука вспомнил о хороших манерах и протянул руку, когда мама представила его.
Рэд посмотрел на протянутую руку и ушел не оборачиваясь.
Мама делала вид, что ничего не случилось, но он заметил слезы в ее глазах, и их поход в кино был испорчен. С тех пор он не мог есть попкорн. Это был первый, но не последний раз, когда Рэд отверг его. К счастью, с возрастом Лука обзавелся толстой кожей. Но, глядя на Тайгера, который обожал своего чудного отца, он снова все вспомнил: свои ожидания, надежды, наивность…
Тайгер ткнул его локтем:
— Смотрите.
Шторм остановился возле занавеса, повернулся к сыну, поприветствовал его и поднял указательный палец. Тайгер ответил жестом одобрения, и только тогда Шторм позволил Чарли в последний раз проверить свой костюм и беспроводной микрофон, прежде чем выйти на сцену.
Когда Шторм прошел по сцене к электрогитаре, и толпа зашумела, Лука посмотрел на Тайгера:
— Что означают эти сигналы?
Тайгер широко улыбнулся и выпятил грудь:
— Папа всегда говорит, что я для него — мужчина номер один, поэтому он поднимает палец, прежде чем выйти на сцену. Не важно, стою я за сценой или лежу дома, он всегда так делает, чтобы я знал — он думает обо мне. Круто, правда?
— Да, круто, — ответил Лука, вздыхая с облегчением.
Несмотря на отвратительное поведение Шторма на работе, он любил сына, и Лука не мог не восхищаться им за это.
— Что вы говорили до этого?
Лука с непониманием посмотрел на Тайгера:
— О чем?
— О том, что Чарли не ваша девушка. Я вам не верю… Вот и она идет. — Тайгер махнул рукой и исчез, оставляя его наедине с сияющей Чарли.
— Разве это не здорово? — она закружилась, хлопая в ладоши, как счастливый ребенок, и Лука засмеялся.
— Тебе правда нравится все это?
— Ага.
Ей не нужны были золотистые тени, которые подчеркивали глаза. Они и так светились и сияли в знак того, как закулисная суета заводит ее.
— Ты не устаешь от них? — он указал рукой на людей. — Техперсонал, группа, поклонники. Они все преклоняются перед Штормом, хотя он настоящая заноза в заднице.
Ее улыбка исчезла, и он возненавидел себя за это, но Лука не мог справиться с собой — ему не нравилась эта картина. Он наблюдал ее почти каждый день: фальшивые разговоры, сплетни, рукопожатия, воздушные поцелуи… Он в какой-то степени разочаровался, увидев, что Чарли свободно чувствует себя в такой обстановке. Лука хотел, чтобы она оказалась выше всего этого, чтобы она волновалась о большем, чем газированная вода для чертового Шторма Ворса.
— Группа и техперсонал слушают Шторма, потому что у них не будет другой такой возможности… — Ее глаза, которые всего секунды назад блестели от восторга, теперь грозили испепелить его на месте. — Считаешь, унижаюсь перед Штормом тоже? Это часть моей работы, и ты не имеешь права…
