– Я в деле!
– Удачи, – улыбнулся мне Дэн.
На протяжении многих лет я играла в эту игру. Лукас научил меня, когда мы были еще подростками, нервничая, пока я промахивалась первые несколько раз. Позже, когда мы стали достаточно взрослыми, чтобы ходить в пабы, он научил меня игре в бильярд и, что было особенно важным для него, научил меня серфингу.
Я сбила все свои банки. Глаза Роберта становились все шире и шире, пока он за этим наблюдал, потом стрелять попробовал он, приподняв очки и концентрируясь так сильно, что мне хотелось рассмеяться. Ему удалось сбить всего одну.
– Не повезло, – сказал Дэн, протягивая мне гигантскую плюшевую панду, – а ты молодчина, Роуз.
– По-моему, ты жульничала, – пожаловался Роберт, пока я забирала у Дэна гигантского медведя и прикидывала, как буду носить его целый день.
– Нам нужно было сделать ставки, – сказала я.
Обернувшись, я поняла, что мы потеряли Эмму с Джоном, которые растворились в толпе. Хм. Я неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, стоит ли теперь нам с Робертом оставаться вместе. Я поискала взглядом местных детишек и предложила панду одной из девочек, та приняла ее с восторженным воплем. Роберт проводил взглядом малышку с игрушкой, а после с улыбкой взглянул на меня.
– Что такое «Ферма»? – спросил он, переводя взгляд с меня на вывеску перед нами.
– А, это милое местечко, – ответила я, подводя его к ней. Это был небольшой загон, укрытый соломой, где было полно разных животных – коза, свинья, несколько кур и овца. Детям разрешали заходить внутрь, чтобы погладить их и покормить. – У тебя есть домашние животные? – поинтересовалась я, облокачиваясь на ограду, чтобы заглянуть внутрь.
– У нас есть пес по имени Бэрти, лабрадор.
– В детстве я мечтала о кошке, но у мамы была аллергия, а мы с Лукасом были слишком заняты обустройством дома, чтобы завести ее.
– Чем тебе нравятся кошки?
– Пожалуй, своим умением успокаивать, да и ухаживать за ними легче, чем за собаками. Мне нравится представлять кошку, свернувшуюся клубочком рядом со мной, пока я рисую, – попыталась улыбнуться я. – Эмма постоянно повторяет, что у меня дома слишком одиноко, так что, возможно, завести ее было бы хорошей идеей.
– Там действительно одиноко? – он пристально посмотрел на меня, и я поняла, что на самом деле он хочет знать, одиноко ли мне.
– Тихо, спокойно – мне нравится. Но было бы неплохо, если бы там кто-то был, когда я возвращаюсь домой.
Роберт протянул руку, чтобы погладить по голове козу. Он о чем-то задумался, посмотрел на меня.
– Тяжело, наверное, жить со всеми этими воспоминаниями о нем? О Лукасе?
Я перестала гладить поросенка, который посапывал у моих ног.
– Бывает. Каждый год мы ходили на эту ярмарку вместе. Но бывает и приятно. Я все еще ощущаю, что он где-то здесь. На самом деле я не могу представить себе жизнь в другом месте, – я отошла от ограды, чувствуя, что разговор становится для меня слишком грустным и глубоким. Роберт последовал за мной. – Думаешь, ты всю свою жизнь проживешь в Плимуте?
– Даже не знаю. Отец оставил меня руководить нашим юго-западным офисом, пока сам присматривает за всем в Лондоне. Честно говоря, мне кажется, он открыл региональный филиал только для того, чтобы найти мне в нем место. Он знает, как я ненавижу мегаполис. Но, так или иначе, я все еще работаю на него.
– Тебе это не по душе?
– Я пока не решил до конца, как отвечать на этот вопрос. Как тебе идея прокатиться на колесе обозрения?
– Я за.
Мне стало любопытно, почему он не хочет обсуждать свою семью, но потом вспомнила, сколь невыносимо бывает мне разговаривать о Лукасе. Мы все стараемся избегать боли. К тому же не стоит забывать, что мы познакомились совсем недавно. Я слишком привыкла находиться рядом с людьми, которых хорошо знаю. В конце концов, этот день предназначен для удовольствий, а не для того, чтобы бередить раны, и я уважаю то, что он, вероятно, разделяет эту точку зрения. Мы встали в очередь на колесо обозрения и, когда качающаяся кабинка остановилась перед нами, забрались в нее.
Колесо двигалось медленно, позволяя хорошенько рассмотреть восхитительный вид, открывавшийся по мере того, как мы поднимались все ближе к небу. В верхней точке колесо остановилось на несколько минут. Все, кто был внизу на траве, казались отсюда крохотными, и создавалось впечатление, будто мы пролетаем над ними в нашем личном мыльном пузыре.
Я смотрела на Толтинг и восхищалась тем, насколько по-другому он выглядит отсюда. На мгновение мне захотелось навсегда остаться здесь, вдалеке от любой боли, чувствовать солнечные лучи на коже и чтобы все снова было хорошо. Нога Роберта на мгновение коснулась моей, возвращая меня к реальности.
– Я бы хотела нарисовать это ощущение.
– И что же ты чувствуешь? – спросил он мягко.
Я снова поймала на себе его взгляд, но продолжала смотреть на легкие, пушистые облака, зависшие над нами в голубом небе.
– Впервые за долгое время мне снова начинает казаться, будто этот мир полон возможностей. Понимаешь, о чем я?
– Да, – прошептал он. – Я тоже это чувствую. Я рад, что приехал сюда.
И неожиданно я поняла, что тоже этому рада. Я смотрю на него, и он отвечает мне пристальным взглядом. На мгновение все вокруг померкло, будто бы весь мир, кроме нас двоих, онемел. Сердце в моей груди забилось чаще. И я задумалась: а вдруг в нем и скрыты те самые возможности?
Колесо резко пошатнулось и продолжило движение, разрушив волшебство момента.
Я не знала, чувствовать мне разочарование или облегчение.
Но пульс не успокаивался, пока колесо не коснулось земли и Роберт не подал мне руку, чтобы помочь выбраться.
– Ты голодна?
Аппетитные ароматы бургеров и лука коснулись моего обоняния, и живот заурчал, как по сигналу. Я понимала, что сейчас шорты туго сидят на моей талии, хотя прошлым летом они спадали.
– Отличная идея, – ответила я Роберту.
В киоске мы взяли по бургеру и баночке колы, после чего нашли свободное место на траве, чтобы присесть и перекусить. На сцене неподалеку играла фолк-группа, их музыка в сочетании с ярким солнцем создавала ощущение, будто мы на музыкальном фестивале в Калифорнии, а не на ярмарке в Англии.
Откусив кусок сочного жирного и невероятно вкусного бургера, я одобрительно застонала, заставив Роберта приподнять бровь. Я нервно хихикнула, и капля кетчупа упала мне на подбородок. Он наклонился и отер ее своей салфеткой. Я замерла, а он быстро отпрянул, будто бы придя в себя и осознав свои действия. Мы обменялись робкими улыбками, и я покончила с едой в рекордное время. Это была еще одна вещь, утраченная после смерти Лукаса, – возможность наслаждаться едой. И меня радовало ее возвращение.
– Вот вы где, – прозвучал голос со стороны.
Я прищурилась на солнце и увидела Эмму и Джона, пробирающихся к нам через людей, сидящих на траве. Я посмотрела на подругу, пытаясь продемонстрировать свое недовольство тем, что они бросили нас, но она, радостно проигнорировав мой взгляд, начала расспрашивать Роберта о том, хорошо ли он проводит время.
– Роуз – отличный гид.
– Не сомневаюсь, – подмигнула мне Эмма, и мне захотелось ее придушить. Спасение пришло от Джона, заговорившего о музыкальной группе, в обсуждениях которой мы и провели время до полудня.
Пустырь постепенно заполнялся людьми, они пришли послушать музыку, устав от игр и покупок. Я откинулась назад, опираясь на руки, вытянула ноги и осмотрелась. Одно и то же чувство всегда посещало меня здесь – будто я являюсь частью чего-то особенного. В наши дни не многим везет жить в столь сплоченной группе людей.
Нервы подводили меня, мысли о Лукасе постоянно приходили в голову, но, кажется, он гордился бы тем, что я пришла сюда, что снова занималась любимым делом и тем, что мне повезло осуществить столь удачную продажу.
Я и сама радовалась, что пришла сюда, это был большой шаг вперед. Слова, сказанные Роберту на колесе обозрения, были правдой – я снова ощущала возможности. Будто бы ветер немного сменил направление.
Но будущее без Лукаса все еще чертовски пугало меня.
Эмма и Джон сели поближе и обнялись. Я смотрела на них и невольно думала, что именно так сидели бы мы с Лукасом. Острая боль пронзила мою грудь. Я ощутила желание снова оказаться в чьих-то объятиях. Мне было интересно, каково было бы взять Роберта за руку. Чувство вины заставило меня прижать колени к груди и обхватить их руками, только бы не потянуться к нему. Я не была уверена, что он этого хочет. Возможно, ощущения того момента между нами на колесе мне просто померещились. К тому же он приехал только на лето. Ему нравились мои картины, вот и все.
И мне этого достаточно.
Наверное.
Группа запела песню о любви, и я прикрыла глаза, чтобы послушать ее. Я никогда не думала, что смогу быть с кем-нибудь кроме Лукаса. Но Роберт мне нравился – без сомнения. Да и могло ли быть по-другому? Кажется, он нравился даже Эмме. С ним мне было весело и спокойно, намного спокойнее, чем я могла бы себе представить. Мысли о свидании с Адамом пугали, а время вместе с Робертом – нет. И я не знала, что с этим делать.
