— Папа, это бессмысленно — уговаривать меня.
— …ты поймешь, что трудно жить без женщины. А твоя мать… Я чтил ее память целых десять лет!
— Да что ты говоришь?! Чтил?
— Сын, перестань.
— А я думал, ты гулял направо и налево, обрадовавшись, что теперь свободен!
— Джи, ты забываешься.
— Это ты забываешь, что я все видел и все помню.
— Ты — умный, взрослый мальчик, а рассуждаешь иной раз, как маленький и глупый.
— Папа, что ты от меня хочешь? Я не вернусь домой, пока там — она.
— Хорошо, не возвращайся. Но позволь нам хотя бы навещать тебя.
— Нам? То есть тебе и ей? А она мне кто? Опекунша, родственница? А может, старшая сестра?
— Сын!
— А знаешь, папа, по возрасту она как раз годится в старшие сестры. Сколько ей? Двадцать? Двадцать пять?
— Двадцать семь. — Голос у отца был убитым.
— Отлично! Я буду звать ее сестренкой!
— Джи, перестань… Хорошо, давай закроем эту тему.
— Закрыли. Но когда я решу жениться, ты тоже познакомишься с моей женой — уже непосредственно за праздничным столом. Понял?
Джи почему-то ясно представил, как отец становится недовольным, увидев Синди.
— А у тебя есть невеста?
— Есть!
— Джи, ты меня не пугай так. Не вздумай на самом деле втихую расписаться, не спросив моего совета.
— А кто ты такой, чтобы мне советовать? Ты у меня спрашивал, когда тащил к алтарю эту?..
Отец вздохнул:
— Ну хорошо. Я согласен. Можешь жениться на ком хочешь.
Джи тоже вздохнул:
— И ты даже не поинтересуешься, насколько богаты ее родители?
— Мне почему-то кажется, что они совсем не богаты, иначе ты бы так не защищал свое право на свободу выбора.
— Да. Она очень бедна.
— Ну что ж. Посмотрим.
— А тебе всегда хотелось подобрать мне невесту под стать, да, папа?
— Желательно. Сынок, ты же понимаешь…
— Тогда зачем ты приволок в наш дом эту трущобную кошку, которая пошла за тебя только ради денег?
— Джи, все, я устал выслушивать оскорбления в адрес моей жены. Делай что хочешь.
— А я и делаю.
— Ты по-прежнему отказываешься от денег?
— Да!!!
— Имей в виду, я всегда готов помочь. Если что-то нужно тебе или твоим друзьям… Ну ты знаешь, пусть обращаются, как обычно.
— Им ничего не нужно, — ледяным голосом ответил Джи.
— Тогда — пока. Звони, я всегда буду рад.
— Будет надо, позвоню. Пока.
Джи нажал отбой и некоторое время ехал чуть ли не наугад. Обида и бессильная злоба застили ему глаза. Потом он осмотрелся по сторонам и с досадой ударил обеими руками по рулю. Вот черт! Из-за отца он просвистел мимо автопроката и отмахал несколько миль по совсем другому шоссе! Вечно от него одни неприятности.
Однако что он там сказал? «Если что-то нужно твоим друзьям»? Джи улыбнулся. Синди нужна работа!
Утром Синди снова удачно впрыгнула на автобус и доехала до центра с твердой мыслью, что это — в последний раз.
Сегодня же вечером она съедет из своего жуткого мотеля и поселится где-нибудь еще. Хотя бы даже напросится к Джи! Ну и что? У него большая квартира, там много места, значит, и для нее найдется пара квадратных метров, чтобы разложить вещи и спать.
Впрочем… отдельные квадратные метры, скорее всего, не понадобятся. Синди улыбнулась, представив, как Джи обрадуется этому несказанному везению: вчера она отказалась провести с ним ночь, а сегодня станет напрашиваться в сожительницы. Она рассмеялась. Положение показалось ей весьма забавным.
Да! Кстати, сегодня Джи обещал «что-нибудь придумать» насчет работы. Если удастся найти что-то действительно подходящее, что позволит до августа собрать необходимую сумму, Синди будет благодарна ему до конца жизни! И ничего страшного, если небольшую часть этой жизни придется провести в его квартире.
Школа бурлила разговорами о каком-то предстоящем бале выпускников. Синди вздохнула, присаживаясь на узенький диванчик в холле: как бы она хотела оказаться на этом балу! И не только в роли зрителя. Она мечтает быть выпускницей школы! Она тоже хочет танцевать и срывать аплодисменты публики! Ах, как бы она хорошо смотрелась в бальном платье… А интересно, это будут — классические танцы или эстрадные?
— И те и другие, — услышала она и вздрогнула.
Очевидно, глубоко задумавшись, она не заметила, как произнесла последний вопрос вслух.
— Показательная программа. Участники сами выбирают танец. — Возле скамейки стояла вчерашняя знакомая, симпатичная мулатка Тина. — Привет! Ты меня помнишь?
— Конечно, — улыбнулась Синди.
— Ты тоже пролетела?
— В каком смысле?
— Ну ты же пришла записываться на подготовительное? А сюда идут только те, кому вчера отказали.
Синди вздохнула:
— И да, и нет.
— Как это?
— Меня не могут взять, хотя я прошла конкурс.
Тина схватила ее за руку и вытаращила глаза:
— Да ты что?! Тебе удалось пройти конкурс?! Расскажи!
— А чего рассказывать? — Синди вяло вздохнула. — Просто меня посмотрели и сказали, что все превосходно.
— Так и сказали?! — Глаза Тины становились все больше, а лицо — все смешнее.
— Так и сказали, — улыбнулась Синди.
Разумеется, она не собиралась рассказывать про свое беспардонное нашествие на кафедру и помощь мадам Помпазини.
— И это сухая очкастая жердь… как ее… у нее еще смешная такая фамилия…
— Помпазини?
— Во! Точно! Она! И эта гадина не раскритиковала тебя?
— А почему она должна была меня раскритиковать?
— Так из-за нее большинство и вылетело. Она здесь — самая злая. Ужас!
— Из-за нее? — Синди не верила своим ушам. Вчера мадам Помпазини показалась ей образцом добродетели и мягкости. Особенно — вечером.
— Конечно из-за нее. Во-первых, она председатель жюри. Во-вторых, она, говорят, любимица самого Бэллота, потому что испокон веку не берет взяток. А еще…
Синди покраснела, вспомнив своего вчерашнего слона. Интересно, мадам сделала исключение только для нее? Или действительно расценила подношение как дар от чистого сердца?
— Хм.
— Ты слушаешь? А еще говорят, что у нее получить зачет вообще невозможно! И люди по восемь раз программу меняют, чтобы ей угодить.
— Да ты что!
— Это те, которые уже поступили… Ну уже потом.
— А что она ведет?
— О! Много всякого! Половину курса.
— Вот это да.
— Крокодилица старая! — заключила свою возмущенную речь Тина.
— А мне она вчера показалась такой милой…
— Милой? Может, у нее временное помутнение было? И поэтому тебя взяли? Ну ты даешь! Поздравляю!
