– УЧерт! – тихо выругался Лайам. – Где у мамы совок? – Его голубые глаза потемнели, а оливковая кожа, казалось, еще сильнее натянулась на резко очерченных скулах.
Джо сразу поняла, что ее шутливое замечание пробудило в нем те же ощущения. У нее пересохло в горле, она кашлянула.
– Там, в шкафчике, – удалось выдавить хриплым шепотом.
Ей до боли хотелось, чтобы он прикоснулся к ней. На мгновение это желание даже вытеснило все остальные мысли. Как она могла не понимать очевидного? Конечно, она хотела его ребенка. Это было не просто желанием, это было почти нестерпимой жаждой.
– Спасибо. К счастью, это не парадный фарфор.
– Да. – Ничего не значащие слова повисали в воздухе. Ей уже было мало этого спокойного чувства надежности, возникавшего от их глубокой дружбы. Ей нужно было больше, намного больше. Ужасное, безнадежное положение!
– Порядок. – Он выпрямился, и она покраснела, попавшись на разглядывании крепкой мужской задницы.
– Женщины тоже заглядываются, – с вызовом заявила она, инстинктивно выставляя оборону против насмешливого блеска голубых глаз. Ну что было не промолчать, как сделал бы любой нормальный человек?
– А я разве против? – Лайам поднял руки. – Что за нежности при нашей бедности?
– Издеваешься? – И правильно делает. При таком теле и избытке сексапильности…
– Чудо, что я вообще смеюсь. И его совершила ты, Джо. Спасибо тебе.
Это неожиданное и искреннее признание было прекрасно, но она предпочла бы, чтобы он видел ее сексуальной и соблазнительной, а не доброй тетушкой Джо.
– Одним «спасибо» сыт не будешь, – буркнула она. – Может, уже дашь поесть?
– А, да, конечно, извини.
Тарелка оставалась еще наполовину заполненной, когда Лайам отложил вилку с ножом и, подперев подбородок сплетенными пальцами рук, наблюдал, как Джо сметает все подряд.
Она чувствовала, что он на нее смотрит, но заставила себя не обращать внимания на его веселье.
– Ты хорошо готовишь, – признала она со вздохом и отодвинула пустую тарелку.
– У меня были хорошие учителя.
– Спасибо. – Она приняла комплимент. – Хотя ты использовал полученные знания во вред – соблазнил женщину.
– Но, согласись, цель была достойна затраченных усилий.
– Когдато ты ничего такого не говорил, – напомнила она.
– Я был молод. Для молодых людей в определенном возрасте вопрос «соблазна» переходит в сферу основных инстинктов.
– Ты хочешь сказать, что потом он оттуда уходит?
– Такая молодая, а сколько цинизма.
– У меня было достаточно причин для этого. – Уникальная возможность высказаться. Она смотрела, как Лайам напускает на себя вид человека, на которого навалился весь мир.
А у нее разрывалось сердце. Если бы он любил ее! Тогда этот ребенок не был бы обузой, он мог бы стать их общей радостной заботой.
– Я говорил с папой.
– Я так и думала, – медленно произнесла она. – Надеюсь, мое имя не упоминалось? – Она с опаской посмотрела на него. – Ты долго собирался сообщить мне это.
– Я наделся, что ты, поев, станешь более… покладистой.
– Напрасно надеялся. – Это моральное вымогательство у него не пройдет.
– Маме нельзя волноваться, врачи выразились совершенно ясно. От этого зависит, выздоровеет она или…
– Понимаю, конечно. – Он что, дурой ее считает?
– Ты не хочешь выходить за меня замуж, – без эмоций произнес он.
Она бы по раскаленным углям пошла с ним к алтарю, если бы он хоть немного любил ее.
– Нет, – твердо ответила Джо, – не хочу. – Она нахмурилась, ожидая, что он будет настаивать. Теперь от этого многое зависело.
– Ты могла бы смириться с помолвкой?
– Разве одно не влечет за собой другое?
– В данном случае – нет. Послушай меня, Джо. – Он внимательно вгляделся ей в лицо. – Это нужно так, для виду. Маму это порадует.
– Ну, хорошо, сначала порадует, а потом что?
– А потом она окрепнет.
– Всето ты продумал. – Джо с раздражением уставилась на него – конечно, она согласится, а как же? Лайам знал, что она на все готова ради Мэгги.
– Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, – назидательно проговорил он.
– То есть и дядя Пат не в курсе? – Джо почувствовала, что попалась в ловушку. Она знала, как ложь умеет становиться хозяйкой положения.
Лайам медленно кивнул.
– Его главная забота – выздоровление мамы.
Если у тебя есть какиенибудь идеи на этот счет, я весь внимание.
Дело было не в его внимании, дело было в его ногах, в животе, плоском, как стиральная доска, в мускулистой груди. Стоило ей подумать о его сильной спине, и ей сводило живот. Она даже любила этот похожий на клюв нос. Она не знала, что волнует ее больше: его чудные глаза или греховносексуальный рот.
– Очень любезно с твоей стороны. Ты же отлично понимаешь, что я не смогу отказаться. – (У него сжалась челюсть от ее раздраженного тона.) – Значит, я должна и своего отца обмануть? Ты представляешь, как он обидится, когда все узнает?
– Как хочешь, но чем меньше народа будет знать правду, тем лучше. Дядя Билл конспиратор тот еще!..
– Только ты способен выставить честность как порок! Как ты вообще можешь так легко говорить обо всем этом! Тетя Мэгги непременно начнет готовить свадьбу. Ты ведь отлично это понимаешь!
– Ты можешь придумать для нее лучшую терапию? Приглашения, цветы…
– Все это прекрасно, – зашипела она, теряя терпение, – но мы не поженимся.
– Боюсь, меньше времени ушло на то, чтобы построить Рим, чем на то, чтобы устроить нашу свадьбу.
– Рим, как ты помнишь, сгорел.
– А свадьбу можно отменить, – тут же нашелся он. – Еще неизвестно, вдруг ты всетаки согласишься.
Это брошенное вскользь замечание заставило ее вскинуть на него глаза.
– Я думала, ты понял, что это невозможно.
– Я разве говорил это? – У него в глазах засветился жесткий, решительный огонек. – Ты носишь моего ребенка, Джо, – тихо проговорил он, машинально переводя взгляд на низ ее живота. – Я должен его воспитывать, с этим тебе придется смириться. Я твердо намерен довести до твоего сознания, что это неизбежно, и верю, что ты в конце концов образумишься.
У нее опускались руки перед таким натиском.
– Ты готов использовать состояние тети Мэгги… – начала она и осеклась, увидев, как его выразительное лицо вспыхнуло от негодования. Черт, не надо было этого говорить. Царапая кафельный пол, Джо подвинулась вместе со стулом вперед, пока не дотянулась до руки Лайама. Она почувствовала напряжение в сильных предплечьях. – Понимаю, что ты не дойдешь до этого. Но должен же ты признать, что никогда не брезговал тем, чтобы использовать обстоятельства в своих целях, – сердито оправдывалась она. – Просто у меня такое чувство… будто земля уходит изпод ног.
