— Я хочу поцеловать каждый сладкий, мягкий, такой вкусный сантиметр твоего тела…
— Я невкусная… — прошептала она, поперхнувшись от невольного смеха.
Одновременно с беспомощной дрожью желания ее не оставляло осознание безумия происходящего: так много позволять Джошу, слишком быстро, слишком рано…
— Разве нет? — поддразнил он. Он щелкнул заколкой в ее прическе, провел пальцами по тяжелой белокурой массе волос, упавшей на плечи, затем расстегнул белое кружево на ее груди и наклонил голову, медленно втянув в рот один ее розовый сосок.
Невероятные ощущения пронизали тело Энни. Ей показалось, что в ее животе что-то жарко плавится, а вслед за этим жар охватывает и всю ее целиком. Неужели это возможно физически — превратиться в сгусток сладкого теплого меда? Она почувствовала, как откидывается на мягкие подушки дивана, как сильное тело Джоша накрывает ее, обнаружила, что прижимает его голову к своей груди дрожащими пальцами и голова ее кружится от поразительного удовольствия. Это удовольствие стремительной волной пронеслось по всему ее телу.
— Мне так жарко, я не могу дышать… — слабея, прошептала она.
— На тебе все еще слишком много одежды, — улыбнулся он.
С поразительной нежностью он опустил ее платье к бедрам и снял его, оставив только белые кружевные трусики. Быстро и нетерпеливо он сбросил с себя пиджак и рубашку, не отрывая прикрытых тяжелыми веками глаз от ее лица. Ее сердце билось так яростно, что она едва ли сознавала, что делает.
Словно во сне, она позволила своим рукам двигаться согласно их собственной воле, исследуя мускулистую силу его груди, поглаживая завитки жестких черных волос между его плоскими коричневыми сосками. Его тело было теплым, мускулы — твердыми, удивительно наполненными жизненной силой. С робкой страстью она ласкала его плечи и тут заметила два глубоких шрама на его плече. Энни осторожно дотронулась до них.
— Следы войны, — пробормотал он в ее волосы. — Доказательство того, что у меня, как у кошки, девять жизней. Или того, что я далек от совершенства…
— Никто не идеален, — заверила она его, чувствуя, как сжалось горло; по ее спине пробежала дрожь, и она обняла его еще сильнее, — но мне кажется, что ты самый красивый мужчина на свете…
Джош поднял голову, чтобы пристально посмотреть в ее затуманенные глаза.
— Энни… милая моя Энни… — Казалось, все его тело сотряслось от нетерпения. Он принялся ласкать ее с такой жаркой, голодной, долго сдерживаемой страстью, что она тут же передалась и ей, и Энни почувствовала себя такой возбужденной, такой покорной своим желаниям, что последний слабый голосок разума пробивался все глуше и глуше, пока наконец не стало совсем поздно.
Но когда Джош провел руками по ее бедрам, снимая с нее трусики, и окончательно избавился от остатков собственной одежды и когда охваченная дрожью Энни осознала всю его мужскую силу, звоночки тревоги зазвенели в ее голове вдруг громко и чисто.
«Думай, Энни, думай!» — встряхнула она себя. Джош считал, что она опытна. Джош думал, что она переспала с Фениксом. На самом же деле она не только никогда не позволила бы себе ночь бездумного секса с женихом другой девушки, но даже вообще еще ни с кем и никогда этим не занималась.
Неважно, как сильно она хотела близости с Джошем, она не могла допустить, чтобы это произошло, осознала Энни в панике. Она не могла допустить, чтобы Джош стал ее первым любовником. Она поклялась себе, что это произойдет только с мужчиной, который полюбит ее, а Джош ее не любит. Джош на самом деле имел о ней довольно низкое мнение.
Сквозь туман головокружительного желания она слабо застонала и поймала его руку, когда он провел пальцами по ее животу и ниже. Но, похоже, он не понял ее, возможно, подумал, что она направляет его руку в другое место, жаждущее его ласки, потому что запустил другую руку в белокурую гриву волос и накрыл ее рот. Она запаниковала. И начала бороться, бороться отчаянно и дико. Джош остановился почти сразу же, ослабляя объятия и глядя на нее глазами, темными от страсти.
— Что такое, милая?
— Я… я не могу… Пожалуйста, прекрати… — Она смотрела на него умоляющими глазами, дрожа всем телом как в лихорадке. — Прости…
Джош медленно приподнялся на мускулистых руках. Капельки испарины блестели на его лбу и широкой груди. Его дыхание было неровным.
— Нет, это я должен просить прощения. Кажется, я неправильно понял… — с трудом проговорил он.
Ее бросало то в жар, то в холод, и охватившую ее панику сменило острое чувство унижения и стыда. Сердце сжалось так больно, что ей пришлось прикусить губу, чтобы удержаться от слез. Она показала себя полной идиоткой и теперь понятия не имела, что нужно сделать, чтобы спасти ситуацию.
— Я чувствую себя такой дурой… — прошептала она подавленно.
— Это прерогатива женщины — передумать, — тихо сказал он, передвинулся и лег рядом с ней на диване, все еще обнимая ее одной рукой. Его темный взгляд изучал ее раскрасневшееся, растерянное лицо. — Тем не менее… было бы гораздо лучше, если бы ты сказала «нет» немного пораньше, Энни.
— Я не понимаю, почему разрешила нам зайти так далеко, Джош. Я с трудом соображала.
Ее тихий, полный отчаяния голос, похоже, разрушил стену его холодной сдержанности. С негромким проклятием он притянул ее к себе и крепко сжал в объятиях, поглаживая одной рукой ее волосы. В ужасе Энни поняла, что плачет. Горячие слезы обожгли ее лицо и капнули на грудь Джошу.
— Все хорошо, Энни. — В его голосе звучало горькое раскаяние. — Черт, каждый раз, когда мы с тобой встречаемся, что-нибудь происходит не так, — сказал он, слегка отодвигаясь, чтобы взглянуть на ее залитое слезами лицо. — Только Бог знает, почему. С другими людьми у меня никогда не возникает никаких проблем в общении…
— Ты хочешь сказать, с другими женщинами? Уверена, с ними у тебя нет проблем… — выдавила она сдавленным голосом.
Громкий попискивающий звук раздался из вороха одежды, сваленной на полу. Джош снова негромко, но яростно выругался и спустил ноги на пол. Пошарив в кармане пиджака, он достал мобильный телефон.
Прикрыв руками грудь, Энни тупо смотрела, как он нажимает на кнопку и резко отвечает. Разговор длился меньше двадцати секунд, затем Джош снова сунул телефон в карман пиджака и начал собирать свою одежду с пола. Энни схватила платье, прикрывая обнаженное тело и медленно умирая: Джош не произнес ни слова, пока одевался, только смотрел на нее сверху вниз пустым взглядом, явно думая о чем-то своем.
— Только ничего не говори, — пошутила она, пытаясь скрыть отчаяние. — Одна из твоих женщин? Тебя где-то ждут сегодня вечером, Джош?
