— Думаю, этого достаточно. В любой момент может вернуться Джесси, и будет лучше, если ты теперь уйдешь.
— О, я ухожу. — Флоренс поднялась. — Но на твоем месте, я бы не теряла время, ожидая Джесси. Я видела, как она ушла.
— Ушла?! — Диллон вскочил, с грохотом отодвинув стул. — Почему же ты ничего не сказала?!
— Это не мое дело, — пожав плечами, ответила она. — Надеюсь, не из-за меня.
— Мама, — сказал он сквозь зубы, — когда тебе что-нибудь надо от человека, ты добрая и ласковая. Если же нет — ты можешь быть сущей ведьмой. В какую сторону она пошла?
— К себе в комнату.
— Иди домой, мама. — Диллон нежно коснулся ее лица. — И предоставь мне решать самому. Хорошо?
— Будь осторожен. Эта девушка может быть для тебя опасна.
— Думаю, ты мне не скажешь, о чем вы разговаривали?
— Я пыталась наставить ее на путь истинный, но не уверена, что мне это удалось.
— Ох, мама. — Диллон закрыл глаза и сосчитал до десяти. Затем проводил мать к выходу и помчался в комнату Джесси. Конечно, если бы его мать не была столь волевой и требовательной женщиной, он не стал бы тем, что он есть сегодня. Но сейчас эта мысль скорее пугала, чем успокаивала.
В дверь громко постучали. Джесси пошла было открывать, но передумала и вновь принялась упаковывать вещи.
— Джесси, — крикнул Диллон через дверь, — я знаю, что ты здесь.
— Убирайся!
— Джесси, я прошу прощения за то, что тебе наговорила моя мать. Она… Это… Не могла бы ты открыть дверь?
Она хлопнула крышкой чемодана и щелкнула замками.
— Мне не о чем с тобой разговаривать.
— Я понимаю, что мать тебя разозлила, но почему ты вымещаешь злобу на мне?
— Почему ты не сказал мне об этом сам?
— Я как раз собирался это сделать. Открой, пожалуйста, дверь.
— Я сожалею, что встретила тебя. Мой самолет через два часа, и я буду тебе признательна, если ты уберешься отсюда.
— Нет! Ты поговоришь со мной или здесь сейчас, или в Остине. Но уходить я не собираюсь. Открой сейчас же дверь!
— Не вынуждай меня вызывать охрану.
— Джесси, что случилось? Что я такого сделал?
— Что ты сделал? — Устав спорить, она прошла через комнату и слегка приоткрыла дверь.
Диллон проскользнул в комнату и захлопнул за собой дверь. Прислонившись к ней спиной, он спокойно спросил:
— Так что же я сделал?
— Для начала ты как-то забыл упомянуть об одной помолвке.
— О помолвке? — с удивлением повторил он. — О какой помолвке?
— Перестань, Диллон. Такой умный человек, как ты, должен уметь строить из себя идиота намного лучше.
— Это тебе сказала мать? — В ответ он получил лишь гневный взгляд. — Меня подозревают в том, что я с кем-то помолвлен? — Вдруг он догадался. — Речь, наверное, идет о Милиссе Харкен. Мама тебе сказала, что я помолвлен с ней?
— Нет.
— Боже мой, ты имеешь в виду, что есть кто-то еще?
— Твоя мать не потрудилась назвать имени.
— Понятно. Значит, она говорила о Милиссе. — Диллон сел на край кровати и хмуро посмотрел на Джесси. — Я не собираюсь на ней жениться, пусть даже этого очень хотят моя мама и дед.
— Это та самая Харкен?
— А кто же еще? Деньги, власть, положение в обществе — все в одной милой компактной упаковочке с черными волосами.
— Как удобно. Пожалуй, тебе стоит подумать о свадьбе.
Быстрым движением Диллон отшвырнул в сторону ее чемодан и, схватив Джесси за запястье, потянул ее на постель рядом с собой. Он обвил ее руками за талию и притянул к себе.
— Ты этого действительно хочешь?
— Меня это совершенно не касается.
— Да? И именно поэтому ты ушла из ресторана и принялась упаковывать вещи?
— Просто я не люблю, когда мне лгут. — Она наконец сдалась и посмотрела ему в глаза.
— Прости меня, Джесси. Если бы я знал, что она сюда придет, то постарался ее остановить. Но я такого не ожидал.
— Похоже, ей кажется, что мы… — Джесси замолчала, подбирая подходящее слово.
— …любовники, — сказал Диллон, произнеся слово, которое она так и не смогла из себя выдавить.
— Да.
— У моей матери очень много достоинств, но именно из-за этого иногда с ней невозможно ладить. Мне бы она никогда не сказала то, о чем поведала тебе.
Джесси улыбнулась. Диллон схватил ее за руку.
— Поехали. Я хочу тебе кое-что показать.
— Но мой самолет! — запротестовала она.
— Улетишь потом. Это место я очень люблю. Ты будешь первым человеком, которого я туда отвезу. Никто даже не знает о его существовании, — сказал он, помогая ей подняться.
— Мне переодеться?
— Нет. Ты одета как раз так, как надо.
Спустя час машина Диллона медленно ехала по грязной проселочной дороге. Ее сильно трясло на ухабах, и Джесси приходилось крепко держаться. Несколько минут назад они проехали через шаткие железные ворота. На них висела какая-то табличка, но настолько выцветшая и ржавая, что разобрать на ней надпись было невозможно.
— Ты уверен, что мы ничего не перепутали? — спросила Джесси, когда вдали показалась некрашеная хибара, одиноко стоявшая между двумя высокими деревьями. С каждой секундой возбуждение все больше охватывало ее.
— Мы почти приехали. — Диллон смотрел на хибару.
— Мы едем туда?
— Выглядит весьма скромно, правда?
— Да.
— Я купил этот участок несколько лет назад. Тогда я хотел организовать ранчо и центр реабилитации подростков при нем.
Она огляделась. Со всех сторон их окружали заросли полыни и дубовая поросль.
— Неплохое место для чего-то такого. Не думаю, что у посторонних может появиться желание приехать сюда.
— Я по-прежнему хочу использовать часть земли под центр, но сейчас дом нужен мне самому.
— Этот дом?!
— Да, этот дом. В оазисе первозданной природы, вдали от цивилизации, где единственные звуки — мой собственный голос и едва слышное шуршание травы.
— Как тебе удается скрывать это место?
— Все привыкли, что я время от времени исчезаю на день или два. Домашние давно перестали об этом спрашивать, а друзья считают, что им все понятно и без вопросов.
— Могу себе представить.
— Такая уж у меня репутация, — с улыбкой ответил Диллон.
Джесси обнаружила, что улыбается вместе с ним. Он соблазнитель, каждая нормальная женщина должна была бы бежать от него без оглядки. Но едва слышный внутренний голосок убеждал ее открыть свое сердце этому человеку.
— Вот мы и приехали. — Диллон выключил зажигание. — В доме немного прохладно, но стоит растопить печь, и он прогреется очень быстро.
Джесси попробовала рассмотреть этот простенький коттедж. Кое-где на досках сохранились следы голубой краски. Сквозь давно немытые стекла виднелись занавески. Все имело запущенный вид, но в доме все-таки был определенный шарм.
