— Мы можем меняться.
— Конечно.
Она направилась к Стоун-Хат, еще одному приюту, построенному в тридцатые годы. Там они должны были решить, стоит ли пытаться двигаться дальше, к Тай-ин-Рок.
Кристиан ничего не имел против того, чтобы идти за Линн. Сзади она была почти так же привлекательна, как спереди. Но вскоре он понял, что подъем будет нелегким. Томас мчалась со спринтерской скоростью. Он уже чувствовал каждую мышцу ног. Стало трудно дышать, легкие словно горели.
А Линн, кажется, не чувствовала нагрузки, дышала спокойно, ровно и рассказывала, как горная служба строила на Маунт-Худ «Тили-Джейн-Кэбин» и другие приюты для альпинистов и лыжников.
Может, она мутант? Или робот? Или живая амазонка?
Нет, не робот. У робота не может быть такой сексуальной фигуры. Может, она хочет порисоваться? Или показать ему, что он не такой прекрасный лыжник и спортсмен, каким себя считает? Наверное, да. Или просто не хочет готовить обед?
— Тебя такой темп устраивает? — крикнула она ему.
Нет. Но он не собирался в этом признаваться:
— Да.
Свежевыпавший снег искрился у него под ногами. Очень красиво, но надо идти. Кристиан заставлял себя двигаться. Шаг. Еще шаг. Он просто не мог дышать. Но он не хотел, чтобы из-за него они не добрались до Тай-ин-Рок. Да и спор проиграть не хотелось.
Пора что-то сделать.
Он вдохнул через нос и выдохнул через рот, но это не помогло. Он попробовал сделать наоборот — тот же результат.
Расстояние между ним и Томас увеличивалось. Она мчалась вверх, как будто за ней гналась стая волков. Он задыхался на этой скорости, а Линн казалась ожившей музыкой — ее лыжи и палки двигались абсолютно ритмично.
Кристиану хотелось разгадать ее тайну.
Она обернулась:
— Чудный день сегодня.
— Угу, — прохрипел Кристиан.
Он-то хотел покорить ее! А на самом деле выказал себя идиотом. Прав был Оуэн. И она это поймет, как только он откроет рот.
Через пару минут Линн остановилась и сняла лыжные очки. Он подходил к ней дольше, чем ему бы хотелось. Сердце стучало, как барабан.
— Давай отдохнем немного, — предложила она.
Его гордость хотела сказать, что это не обязательно, но инстинкт самосохранения заставил утвердительно кивнуть. Может, после небольшого отдыха он сможет идти дальше…
Линн сняла рюкзак, достала бутылку с водой, термос и куртку. Надела куртку и села на рюкзак.
Ему хотелось просто повалиться на землю, но он достал куртку, сел на рюкзак и снял солнцезащитные очки.
Она отпила глоток воды и протянула ему бутылку.
— Мы быстро замерзнем, если не будем двигаться.
Кристиан надел куртку.
— У меня есть чай, — сказала Линн.
— Спасибо.
— Здесь, наверху, сильный ветер. Около Тай-ин-Рок снег могло сдуть. Может быть, не стоит идти выше.
Кристиан почувствовал колоссальное облегчение. Он не любил показывать слабость, но сейчас хотел только одного: отдышаться.
Чувство вины обожгло Кристиана. Линн может расстроиться, если они не доберутся до Тай-ин-Рок.
— Если ты хочешь подняться и посмотреть, что там делается…
— Я передумала.
— Но…
В ее взгляде, когда она посмотрела ему в глаза, было молчаливое понимание. Не жалость. Просто сочувствие.
Она давала ему шанс отступить, не потеряв лица, не признав, что он устал, что он не в такой хорошей форме, как она. Его уважение к ней росло. И восхищение тоже.
— Тебе не надо притворяться, — сказал он.
— Ты о чем?
— У меня достаточно мужества, чтобы признать поражение.
Она откинулась назад и стала смотреть вдаль:
— Как здесь хорошо!
Кристиан проследил за ее взглядом. Прекрасный вид на ледник Элиот. Снег, скалы, синее небо…
— Я не могла бы жить нигде больше. И не хотела бы.
Он повернулся к ней, и у него перехватило дыхание. Она вся сияла. Красивая. Спокойная.
Линн глубоко вдохнула и откинулась назад. Ее куртка распахнулась, шерстяной свитер натянулся на груди.
— Здесь, наверху, — сказала она, — я чувствую себя ближе к небу.
Черт! Он уставился на ее грудь, как голодный подросток, а она раскрывает ему свою душу. Ему стало стыдно.
— Приятное ощущение.
Она посмотрела на него:
— Самое лучшее.
Линн достала из рюкзака еще один пакет, отломила кусочек пирожка и положила на ладонь.
Серенькая белолобая птичка появилась неизвестно откуда, села на руку Линн и стала клевать угощение.
— Здесь серые сойки не боятся человека.
— Я слышал, но никогда не видел их близко. — Он рассматривал птичку. — Ест прямо с твоей ладони.
— Они не улетают на зиму, — Линн положила на ладонь еще крошек, — а делают запасы. Серые сойки летают парами.
— Каждому хочется иметь пару, — сказал он лукаво.
— Серые сойки моногамны.
Кристиан невольно поморщился.
— Попробую угадать, — сказала она. — Тебя не устраивает это слово, так же как и связи, подружки и обязательства?
— Верно. Но откуда ты знаешь?
— У меня много друзей среди мужчин. Такая уж работа. Но у меня есть и подруги.
Кристиан вспомнил, что она говорила ему у себя дома.
— Зои Хьюз?
Линн положила на ладонь еще кусочек пирожка:
— И Карли Поттер, и Ханна Виллингхем.
Еще две серые сойки слетели с дерева и опустились на его руку.
— Моногамия, говоришь? Хотел бы я знать, как этот третий ладит с двумя остальными. Никогда не думал, что птицы могут быть такими сексуально непостоянными.
Линн тяжело вздохнула:
— Настрой свой мозг на здравую волну, Велтон. Птенцы могут довольно долго оставаться со своими родителями.
— Жить в семье тоскливо. — Он подложил птицам еще крошек. — Секс гораздо приятнее.
— Семья — это замечательно!
— Если только все домочадцы не хотят, чтобы ты бросил то, что тебе нравится, и вернулся домой. — Кристиан невольно сказал больше, чем хотел.
— Твоим родным не нравится, что ты живешь в Худ-Хемлете?
Тяжелый вопрос.
— Нет. Но мне тут нравится. И я не собираюсь позволить родным какими бы то ни было обещаниями заставить меня вернуться в Вильяметт-Велли.
— Но это же твоя семья! — Его удивила ее страстность. Она тронула его за руку: — Семья — это очень важно, Велтон. Ты просто не понимаешь, как тебе повезло! На свете есть кто-то, кто так тебя любит. Попытайся наладить отношения. Пойди на компромисс.
Кристиан никогда не видел Томас такой. Но ему нравилось чувствовать ее руку на своей руке.
— Мой дед не знает слова «компромисс». Он пойдет на что угодно, лишь бы заставить меня поступать так, как хочет он.
