— Поехали! — Оксана вихрем влетела в кухню, оборвав их беседу. На ней были яркие шорты и майка на одно плечо.
— Мари, твоя племянница выглядит восхитительно! Теперь ее никто не признает за иностранку. Как настоящая американка!
— Правда? — обрадовалась девушка. — Вам нравится?
— Очень, — подтвердил Джон.
Голубые глаза Оксаны наполнились радостным светом.
— В «Город серебряного доллара»?
— А может быть, туда, где поспокойнее. — В Машу вновь вселился черт.
— Как прикажете, — сдержанно проговорил Джон.
— Тетя Маша, но мы договорились с Роем, — жалобно проскулила Оксана.
— Конечно-конечно, — взяла себя в руки Маша, стараясь подавить новую волну раздражения.
— Мари, ты не любишь аттракционы?
— Рой рассказывал, что там всякие американские горки, космические путешествия в небеса и… — Оксана сделала дугообразный жест рукой, — и с верху прямо плюх в воду.
— В воду? — Маша решила не портить всем праздник. — О-бо-жа-ю в одежде в воду, — притворилась она.
— Значит, вперед! — обрадовался Джон.
— Вперед! — завопила Оксана, едва не повиснув у Джона на шее. Но, уловив строгий взгляд тети, осадила свою телячью прыть.
— Очень жаль, что ты не можешь пойти в мужской туалет, — неожиданно заявил Рой Оксане в антракте популярного шоу.
Девушка посмотрела на Джона, решив, что парень неудачно пошутил.
Джон закивал головой.
— Театр Шоджи Табучи знаменит не только скрипачом и красочным фасадом, но и бильярдом в мужской комнате.
— Можно в перерывах сыграть? — не поверила девушка и выскочила за Роем в холл.
— А в дамской, наверное, теннисный корт? — не удержалась Маша.
— Шикарный камин! — вернувшись, сообщила запыхавшаяся Оксана. — Пойдем посмотришь!
Маша не могла отказаться от очередной американской достопримечательности.
Накануне вечером после театра «Лунная река», где Энди Уильям прекрасным голосом пел шлягеры 50—70-х годов, на Машу нахлынули воспоминания молодости, и на прогулке после спектакля она прильнула к Джону. Они шли под руку. Стоял прекрасный теплый вечер. Маша любовалась экзотическим водопадиком и месяцем, украшающим здание театра. Идя впереди них, Рой с Оксаной о чем-то болтали. В темноте Мария потерлась щекой о рукав Джона.
— Тут недалеко уютный ресторанчик «Мак Гаффис», он принадлежит владельцу театра Энди Уильяму. — Джон вопросительно посмотрел на Машу.
— Пойдем, — согласилась она и, перестав обижаться, стала напевать мелодию из спектакля.
Рой, забыв о своей девушке, откровенно увлекся Оксаной. Но племянница, как казалось Маше, не отвечала ему взаимностью. Она была с ним весела, немного кокетлива, но равнодушна. Маше стало казаться, что Оксана проявляет серьезный интерес к Джону. Она старалась отгонять от себя навязчивую мысль, ей хватало и Кейт, которая оказалась удивительно настойчивой. Она по нескольку раз в день звонила Джону, то ли с консультациями относительно мужа, то ж просто поболтать. Маше неудобно было подслушивать.
Но сейчас ей не хотелось об этом думать.
Вино, принесенное официантом, совсем развеселило ее и настроило на сексуальный лад. Состояние Марии передалось Джону.
— Тетя Маша, пойдем спать, — по возвращении домой позвала Оксана.
— Мари, — шепнул на ухо Джон, — придешь ко мне?
Выпитое ударяло в голову, Маша была чуть-чуть пьяна, и это ей нравилось.
Даже Оксана была навеселе. Принимал душ, девушка насвистывала ту же знакомую мелодию, под которую танцевали и Мария с Джоном.
— Знаешь, — вытирая мягким полотенцем пушистые волосы, хихикала она, — Рой, ну в общем, намекает мне, понимаешь?
— Понимаю, — ответила тетя, — ну а та?
— А я люблю женатого, — пропела, дурачась, Оксана и пожелала ей спокойной ночи.
Маша ничего не поняла. Она направилась в ванную и решила подольше понежиться в душистой пене, пока Оксана не уснет. Не хотелось, чтобы племянница знала об их близких отношениях с Джоном. Когда она тщательно смывала шампунь с волос, сквозь шум воды ей показалось, что хлопнула дверь. Мария поспешила выйти из ванны, решив, что Джон не дождался и зашел за ней в спальню. Накинув нарядный халатик прямо на голое тело, Маша прислушалась у дверей Оксаниной спальни. Там было тихо, значит, девушка уже спит. Она улыбнулась, вспомнив наивные намеки Оксаны на секс и, в предвкушении приятной ночи, пошлепала босиком в комнату Джона.
«Черт с ней, с этой хорошенькой Кейт! — думала она. — Радует хотя бы то, что Джон выбрал не какую-нибудь мымру, а вполне стоящую бабу. Что ему, онанизмом заниматься? — уговаривала себя Маша, чтобы вновь не разозлиться от приступа ревности. — Хорошенькая, молодая, — считала она достоинства соперницы, перепрыгивая через ступеньки лестницы, — никаких обязательств. Муж — импотент. А Джон — всё при нем. Отличный мужик, ласковый, умница». С этой мыслью Мария распахнула дверь его спальни и чуть было не перелетала спьяну через порог.
— Я не хотела, — услышала она голос Оксаны, — но вы… вы такой, вы настоящий мужчина, вы все чувствуете, умеете, можете. Я не знаю, как к этому отнесется моя тетя. Вы ведь дружите с ней? Джон, мне кажется, я влюблена в вас! Я хотела бы, чтобы вы были моим первым мужчиной.
«Так, видимо, у меня и вправду поехала крыша, — сказала себе Маша, — нужно еще немного выпить». Она кубарем скатилась вниз в гостиную и в темноте отыскала бар. Свет решила не включать. Налив себе чего-то из пластиковой бутылки в стоявший рядом стакан, отхлебнула и поморщилась. Вкус алкоголя напоминал духи. «Подумаешь, пьют ведь алкаши одеколон, — мелькнуло у нее в голосе. — И я тоже не барыня, выпью что есть».
После стакана выпитого ей стало не так горько. Только желание к Джону не уменьшилось, а наоборот. Рыдания Оксаны прервали ее размышления. Девушка возвращалась к себе в спальню.
Решив, что теперь подошла ее очередь, Маша с небывалой легкостью вновь влетела в спальню к Джону.
Он был явно встревожен и не очень-то настроен на сексуальный лад.
— Что с тобой? — притворилась Маша. — Такой чудный вечер, театр, ресторан, вино, домино. Кстати, что у тебя за духи в пластиковой бутылке?
— Мари, ты выпила еще и бурбон? — удивился Джон.
— Да, дорогой, — почти по-американски ответила женщина.
— Знаешь, мне хотелось бы с тобой кое-что обсудить.
— Обсудим завтра, — проговорила Маша и, забравшись в постель, быстро стащила с него пижаму, а потом стала обнимать и целовать Джона с такой неистовой силой, с такой страстью, что с ней не могла бы сравниться ни одна американская секс-звезда.
