Анголос молчал.
— Я только хочу знать — ПОЧЕМУ?
— Ну, во-первых, я знал, что ты спишь с кем-то еще, кроме меня.
— Опять ты за свое, — произнесла она со вздохом.
— У меня есть доказательства, — сказал Анголос.
— Хотела бы я на них посмотреть!
— Что ж, я предоставлю тебе доказательства, — произнес он. — Ты была не слишком-то осторожна.
— Анголос, я не буду тебя слушать, пока ты не назовешь мне истинную причину, почему ты отказался от собственного ребенка.
Их взгляды встретились.
— Вообще-то я думал, что ты собиралась услышать доказательства твоих измен. Конечно, в этом есть и моя вина. Я так часто оставлял тебя одну.
— Значит, ты решил простить меня, да?! Если ты был так уверен, что у меня есть другой, мог бы выяснить, кто он, и встретиться с ним один на один.
Анголос победно улыбнулся.
— Ты не думаешь, что так я и сделал? — спросил он, но в ответ услышал совсем не то, что ожидал.
— Какова истинная причина? Ребенок не входил тогда в твои планы, я права? Не знаю, что изменилось, но сейчас ты вдруг решил...
Анголос приложил палец к ее губам и покачал головой.
— Боже, — прошептал он с выражением боли. — Я знал, что у меня не может быть детей.
Повисла тишина.
— Не может быть детей?.. — переспросила Джорджи, украдкой взглянув на его профиль. — Ты же совсем не хотел ребенка! Ты же не любишь малышей!
— Я сказал, что не могу иметь детей.
Джорджи уставилась на него, не в силах переварить услышанное.
— Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?
Она приложила пальцы к пульсирующим вискам.
— Нет, — покачала она головой.
— Очевидно, я ошибался.
— Но это какое-то недоразумение... — Джорджи все качала головой от удивления, не замечая, как ее взгляд скользит по телу мужа. — Ты...
— Мои сексуальные функции в норме, — оборвал он ее. — Ты путаешь бесплодие с импотенцией.
Джорджи покраснела до корней волос. Она быстро отвела глаза в сторону.
— Я думал, что никогда не смогу стать отцом.
— Но мы были вместе всего несколько недель. Ты же не мог знать об этом, пока... — Пока он не попробовал завести ребенка от кого-то еще... от Сони. Внезапно все встало на свои места. — Ой, — сказала Джорджи. — Прости. Я поняла.
Теперь у нее был ответ на вопрос, который мучил ее все эти годы. Вот почему Анголос и Соня, которые так подходили друг другу, развелись.
Теперь Джорджи поняла, каким был первый брак Анголоса: Соня, которая не могла забеременеть, начала вести бурную светскую жизнь. Анголос же с головой погрузился в работу. Они, конечно, никогда не говорили о его бесплодии, и вот в конце концов их брак распался.
— Так, значит, когда я сказала тебе, что беременна, ты решил, что я...
— Теперь все это в прошлом.
— И ты узнал, что можешь иметь детей. – Хорошая новость, но только мать не та.
Джорджи прижала руку к груди. Она чувствовала себя глубоко несчастной.
— Да, теперь я знаю, что у меня есть сын. Никки. И я хочу быть для него отцом.
Джорджи и бровью не повела.
— Нет. — Она не хотела лишать Никки отца, но каково же будет ей? Разве теперь она сможет жить с Анголосом? Если Джорджи убеждала себя, что больше не любит Анголоса, то сейчас поняла, что это не так.
— Что значит «нет»?
— Я имею в виду... Мы же говорили о том, чтобы создать семью. Мы планировали... — Джорджи замолчала, не закончив. Она вдруг поняла, что они никогда ничего не обсуждали; говорила всегда она. — Ты знал о том, что бесплоден, когда мы собирались пожениться?
— Да.
— И ты не сказал мне ни слова, а я все это время думала...
Джорджи побледнела, даже веснушки у нее на лице, казалось, стали белыми.
— Ты слушал, как я говорю о детях, мечтаю о них, хотя все это время... — Джорджи не смогла договорить. Она подняла печальные, полные слез глаза и посмотрела на мужа. — Почему? Почему ты не сказал мне?
— Я виноват. Признаюсь, я был не прав.
Если бы Анголос с самого начала был с ней честен! Возможно, все сложилось бы иначе...
— Прости, меня, Анголос.
Он в изумлении поднял глаза. Джорджи, бледная, но спокойная, сидела на песке и смотрела куда-то вдаль. Она автоматически убрала с лица непослушную прядь, заправив ее за ухо. Это получилось так трогательно! Желание встать и заключить ее в объятия было таким сильным, что у Анголоса перехватило дыхание.
— За что ты извиняешься, голубка моя?
— Ну... Наверное, таким людям, как ты, трудно слышать от врачей, что у них никогда не будет детей.
— Таким, как я?..
Джорджи кивнула. Она посмотрела на Анголоса. На его лице застыло какое-то странное выражение.
— Это, конечно, удар для любого мужчины... — поспешила исправиться Джорджи, чтобы не ранить его гордость, — Когда тебе сказали... — голос ее дрогнул. — Ты, наверное, почувствовал себя так, будто кто-то вонзил тебе нож в... — Джорджи не договорила, она пыталась сдержать слезы. — Прости, я не должна была...
— Ты не ошиблась. Именно так я себя тогда и чувствовал, — печально произнес Анголос.
— И тебе не хотелось говорить об этом ни с кем, — добавила Джорджи, почувствовав внезапный приступ жалости к мужу.
Анголос усмехнулся.
— Это не тема для обсуждения. Мужчины обычно говорят о другом.
Высокомерие, с каким он произнес последнюю фразу, убедило Джорджи, что она права.
— Все-таки по большому счету ты мачо. И не отрицай. Это очевидно, — сказала она. — В этом твоя сущность, — Джорджи вздохнула. — Ты не мог довериться мне с самого начала, а потом возникла еще проблема с моей беременностью, так?
Анголос не ответил.
— Ты никогда не воспринимал меня как взрослого человека, способного принимать решения, — продолжила девушка. — Ты не считался с моим мнением. Наши отношения никогда не были равноправными, — произнесла она с такой грустью, что у Анголоса сжалось сердце.
Он сидел рядом с ней, не в силах пошевелиться.
— Никогда бы не подумал, что ты воспринимала нашу семейную жизнь подобным образом.
— Если бы ты только рассказал мне все, Анголос! Это, конечно, не обрадовало бы меня, я очень хотела иметь от тебя ребенка. Но эта новость ничего бы не изменила, мои чувства к тебе остались бы прежними, — добавила она твердо.
— Думаешь, всё осталось бы по-прежнему?
— Да, я в этом не сомневаюсь. Мы могли бы усыновить ребенка... — Лицо ее просветлело. — В мире множество детей, которых бросили родители. Этим малышам нужен дом и семья.
