Перед уходом Эмили приготовила кофе и бутерброд и отнесла Лукасу со строгим наказом не забыть принять лекарство в два часа.
— А ко времени следующего приема я уже вернусь.
— Я справлюсь без тебя, — успокоил он ее. — Поезжай домой и отдохни. При взгляде на темные круги под твоими огромными глазами меня мучает совесть.
— У тебя самого круги, — парировала она и усмехнулась. — По словам моего брата, я становлюсь похожей на хомяка, когда болею.
Лукас фыркнул.
— Только брат может сказать такое.
— Ну, мне пора. — Эмили строго погрозила пальцем. — Раз ты принимаешь антибиотики, тебе надо много спать.
— Я так и сделаю, сестра, хотя бы для того, чтобы занять чем-то время до твоего прихода. И возьми деньги на такси.
— Потом, когда вернусь…
— Нет, сейчас, — потребовал Лукас таким тоном, что Эмили подошла к комоду и взяла его бумажник. Поджав губы, она вынула банкноту и показала ему.
— Хорошо. Я пошла.
— И никакого поцелуя на прощание? — обиженно протянул он.
— Конечно, нет! Пока.
На обратном пути Эмили купила в аптеке тест на беременность и поняла, что должна подождать девятнадцать дней. А к тому времени необходимость в этом уже отпадет.
Добравшись до своей комнаты, она увидела красный сигнал на автоответчике. Это, конечно же, был Майлз. Она нажала кнопку.
— Эмили, это опять Майлз. Как будто ты не догадалась. Мне необходимо поговорить с тобой. Сними трубку, Эмили. — Последовала пауза. — Ну ладно, будь по-твоему, только не надейся, что сможешь прятаться вечно.
А почему бы и нет? — в бешенстве подумала она. Их расставание было таким мерзким, что она содрогнулась при одном только воспоминании. Той ночью ссора едва не переросла в рукоприкладство, прежде чем Майлз пулей вылетел из квартиры. В результате ей пришлось уйти с работы и поменять местожительство. И вот теперь его сообщения стали регулярно поступать на ее новый, не значащийся в телефонной книге номер.
Эмили стерла последнее сообщение Майлза, заказала по телефону такси на половину шестого, потом сменила свитер на футболку и спустилась вниз, чтобы приступить наконец к уборке комнат Нэта.
Она трудилась несколько часов, потом поднялась к Марку и навела порядок у него. Она валилась с ног и испытывала непреодолимое желание лечь в постель, но вместо этого жадно выпила чашку горячего черного кофе, сложила вещи в сумку и ненадолго встала под теплый душ. Потом собрала волосы в пышный пучок на макушке, позевывая, надела бронзового цвета вельветовые джинсы и черный свитер и сунула ноги в черные замшевые сапоги до колен. Наряд довершили модный черный бархатный жакет, купленный по случаю на церковной благотворительной распродаже, и длинный черный мохеровый шарф, который она обмотала вокруг шеи. Она отнесла сумку в холл, где и дождалась такси.
До предела уставшая, Эмили ненадолго задремала в такси и испуганно проснулась, моргая как сова, когда машина затормозила возле дома Лукаса. Она расплатилась с водителем, забрала сумку, поднялась на лифте и вошла в квартиру. Осторожно заглянув в спальню Лукаса, она обнаружила, что он сидит, облачившись в халат, в кресле и смотрит по телевизору новости. Увидев ее, он встал и улыбнулся с такой неподдельной радостью, что у Эмили сжалось сердце.
— Вот я и вернулась, — сообщила она после паузы.
— Вернулась, — повторил он хрипло. — Я скучал по тебе.
— Ты поспал? — спросила она, едва дыша.
— Да. А ты?
— Нет, только успела принять душ. У меня накопились дела.
— Работала на компьютере?
— Нет, немножко убралась. — Эмили взглянула на часы и сняла жакет. — Сейчас отнесу жакет, а потом приготовлю тебе напиток, чтобы ты мог принять таблетку.
— Я только что собирался сделать это, — тоном послушного мальчика сообщил Лукас.
— Тогда ложись в постель.
Эмили повесила жакет на крючок на двери гостевой комнаты и пошла на кухню, чтобы подогреть воду для горячего напитка с лимонным соком, медом и жженым сахаром.
Лукас попробовал и довольно улыбнулся.
— Бабушка обычно поила нас таким, когда мы с Алисой были детьми.
Эмили протянула ему антибиотики.
— Прими лекарство, и ты скоро почувствуешь себя нормально.
Он проглотил таблетку, запил ее, потом махнул рукой в сторону кресла.
— Сядь и поговори со мной. Без тебя мне было плохо. — Он взглянул на нее темно-вишневыми глазами. — Я знаю, почему ты вернулась. Тебе была непереносима мысль, что я сижу один и притом больной.
Эмили поморщилась.
— Слишком сентиментально, это не про меня.
— А если я добавлю, что ты чертовски сексапильна, тебе это больше понравится? — строго спросил он и рассмеялся, увидев ее возмущенное лицо.
Она вскочила, сердито глядя на Лукаса.
— Пойду приготовлю что-нибудь поесть. Я бы советовала тебе перебраться в гостиную. Будем ужинать, держа подносы на коленях.
Лукас прищурился.
— Эмили.
— Да?
— Могу я сказать, что на тебя очень приятно смотреть сегодня?
— Конечно, — разрешила она, стараясь не обращать внимания на внезапно заколотившееся сердце. — Кстати, я забыла спросить, ты любишь семгу? Холодную, отварную?
— Представь, люблю. А ради вас, Эмили Уорнер, я бы вообще съел все что угодно!
Эмили поставила варить маленькие картофелины и зеленые бобы, потом положила ложку хрена в густые сливки, чтобы сделать соус к филе отварной семги. Она намазала маслом несколько кусочков хлеба, добавила в соус немного красного перца, потом проверила, готовы ли овощи.
Вернувшись в холл, она постучала в дверь комнаты Лукаса.
— Ужин будет готов через пять минут, — крикнула Эмили.
Он немедленно вышел — свежевыбритый, в теплом свитере и защитного цвета брюках.
— Я оделся к ужину, — сказал он, сдерживая кашель. — Не могу же я оставаться в пижаме, когда моя компаньонка выглядит столь восхитительно. — Лукас положил ладонь ей на руку. — Мне хорошо с тобой, Эмили, так что на пару часов не могла бы ты хотя бы сделать вид, что и тебе приятно мое общество?
Она посмотрела на него.
— Ты прекрасно знаешь, что мне совсем не надо делать вид.
— Ты вернулась поэтому?
Эмили слегка улыбнулась.
— Думаю, это одна из причин.
Лукас был прав. Она действительно вернулась потому, что ей была непереносима мысль, что он, больной, остался один… Но это — благородные побуждения, другая причина более существенна: ей просто хотелось провести этот вечер с Лукасом. И не надо притворяться, что ей не понравился их бесхитростный ужин, — было забавно устроиться рядышком на диване с подносами на коленях.
