— Да, к вам это описание никак не подходит, — согласился Клайд.
— А как бы вы описали меня?
— Это секрет, — ответил Клайд с улыбкой.
Его улыбка застала девушку врасплох. Стоило ей решить, что он еще более невыносим, чем она считала прежде, как он решил улыбнуться! Его улыбка сразила ее даже в тускло освещенной кабине самолета, а теперь она почувствовала, что у нее внутри все расплавилось! Она даже забыла, что человеку положено дышать, пока взгляд Клайда не напомнил ей, где она находится и чем должна заняться.
Вдох — выдох, вдох — выдох, скомандовала она себе. Это несложно, нужно только постараться.
Небо было ослепительно синим, солнце стояло высоко-высоко и просто сжигало все вокруг. Мелани пришлось прищуриться, когда она вышла на пирс вслед за Клайдом Дугласом. Свежий морской бриз ерошил ей волосы, и ей пришлось придерживать их рукой. Она посмотрела на воду, но перед ее глазами все еще была его потрясающая улыбка.
В лучах яростно палящего солнца вода казалась почти бесцветной, но девушка слышала, как она плещет о пирс, плавно поднимая и опуская яхты. Она наблюдала за их почти гипнотическим движением, как будто никогда раньше не видела ничего подобного, никогда не замечала, как изящная кривая линия корпуса яхты контрастирует с прямизной мачты и геометрически четкими линиями снастей.
Дело, наверное, в том, что воздух здесь удивительно прозрачный, подумала она, совсем не такой, как в Англии, — там он какой-то плотный, насыщенный туманом… Здесь же все предметы казались почти неестественно отчетливыми. Ни одно судно не было похоже на другое: грациозные яхты соседствовали с огромными катерами, которые щетинились бесчисленными антеннами; скоростные глиссеры покачивались рядом с устойчивыми рыбачьими лодками. Но Мелани казалось, что все они символизируют свободу и бескрайний простор, которые всегда обещает море.
Она закрыла глаза, подставила лицо солнцу и глубоко вдохнула острый запах морской воды, улыбаясь крикам чаек, которые носились над водой, и скрипу снастей.
Как не похоже было все это на звуки, к которым она привыкла: телефонные звонки, стрекот пишущих машинок, громкие голоса — спорящие, смеющиеся, приглушенный шум уличного движения за окном, отдаленный рев сирены. Звуки гавани были одновременно чужими и до странности знакомыми.
Она вдруг поняла, что, несмотря на все свои мытарства, страшно рада, что приехала в Австралию. Она открыла глаза и повернулась к Клайду, все еще улыбаясь. Он наблюдал за ней с выражением, значения которого она не поняла.
— Я думал, вы заснули, — вновь перешел он на саркастический тон.
Мелани покачала головой, и ее серьги засверкали в лучах солнца.
— Нет, просто задумалась…
— Неплохо для разнообразия, — сухо проговорил Клайд и пошел по пирсу. Понтоны поднимались и опускались под их шагами.
— Некоторые суда сейчас в море, — сказал он, — остались только «Цирцея», «Леди Джейн» — красавица, правда? — и «Орион». Яхта только что вернулась и нуждается в уборке так же, как и «Ариадна».
Одно из названий показалось Мелани знакомым.
— «Орион» — это одна из яхт Греты и Джима?
— Да, она принадлежала им, пока я не «сожрал» их дело. Так, кажется, вы выразились?
Мелани покраснела.
— Вы должны меня извинить, — сказала она смущенно, сгорая от стыда при воспоминании о том, как возмущалась по поводу «несчастья» кузины. — Грета рассказала мне, как все было на самом деле. Она очень вам благодарна. Я неправильно ее поняла.
— Но теперь-то вы, надеюсь, правильно меня понимаете? — осведомился Клайд.
Ну почему она позволяет ему так действовать на нее? Ему даже ничего не надо делать — просто стоять, прищурившись от солнца, и улыбаться. Мелани сердилась на себя, и поэтому ее голос прозвучал более холодно, чем она хотела:
— Я, пожалуй, подожду пока делать выводы. Поживем — увидим.
— Подобная осторожность не в вашем характере, правда, мисс Уилкс?
— Откуда вы знаете, что в моем характере, а что — нет? — подозрительно спросила она.
— В результате некоторых наблюдений, — ответил он и, прыгнув на палубу яхты под названием «Гера», протянул Мелани руку.
— Вы сами признались, что импульсивны, и все ваши поступки, которым я был свидетелем, говорят, что вы порой склонны действовать очертя голову.
Стоя на краю понтона, девушка поняла, что не сможет запрыгнуть в яхту без его помощи — если, конечно, не хочет оказаться в дурацком положении, — и неохотно подала ему руку. Внезапно порыв ветра качнул яхту, и она тут же оказалась в крепких объятиях Дугласа. Вспыхнув, она резко отстранилась и споткнулась о канаты, лежащие на палубе.
— Я не устаю удивляться, как такая хрупкая, миниатюрная женщина может быть такой неуклюжей, — язвительно заметил он, помогая ей подняться.
— Я вовсе не неуклюжая! Любой бы споткнулся об эти дурацкие веревки!
— Вчера вечером, когда вы сражались со своим слоноподобным чемоданом, я что-то не заметил рядом никаких веревок, — хмыкнул Клайд. — И, к вашему сведению, это вовсе не веревки. На судне они называются шкотами.
— Для меня это веревки, — пробормотала Мелани, но послушно последовала за своим работодателем вниз по трапу в неожиданно просторный салон, где Клайд вполне мог выпрямиться во весь свой высокий рост. Здесь находился столик с двумя мягкими диванчиками по сторонам, а с другой стороны — небольшая плита с конфорками и какой-то сейф с металлической ручкой. Мелани попыталась дернуть за ручку, но безуспешно.
— Что это?
— Холодильник. Он работает от батарейки, и мы еще добавляем куски льда. Продукты в нем не портятся около недели. Вы должны это учитывать при планировании меню.
— Так это кухня? — с любопытством спросила Мелани, открывая дверцу шкафчика, в котором стояли аккуратные стопки тарелок и бокалов.
— Не кухня, а камбуз, — строго поправил ее Клайд.
— Ну хорошо, будь по-вашему — камбуз.
Очень скоро она окончательно запуталась в многочисленных морских терминах, которыми Дуглас сыпал во время осмотра яхты. Она заглянула в три прекрасно оснащенные каюты и крошечную комнатку, где находились раковина, душ и унитаз. Лицо Клайда светилось энтузиазмом, он нежно проводил ладонью по деревянной обшивке стен, показывал ей радио, карты, компасы и загадочного вида приборы, на которые Мелани могла только взирать в полной растерянности. В конце концов он обвинил ее в том, что она его совсем не слушает.
— Я слушаю! — запротестовала девушка. — Но тому, кто в первый раз попал на судно, не так-то легко понять и запомнить все это.
