полгода могу не бывать дома. Если подпишем последний контракт, меня точно не будет шесть месяцев, если не больше. Я не смогу уйти из группы, а она не оставит учёбу. И Рома этот её грёбанный. Он вообще последнее, что меня беспокоит, но, вероятно, для неё те отношения важны.
Глаза непривычно щиплет, когда осознаю, что Маша никогда не будет моей до той степени, как я хочу.
В её мире мне нет места.
Шесть месяцев спустя
«Добро пожаловать в Омск. Температура за бортом минус пять. Время два ночи. Практически нонсенс для января. Так что предлагаю запастись кремом от загара… Внизу будет небольшая болтаночка из-за бокового ветра. Не забудьте пристегнуться».
«Что за…»
Открываю глаза, когда, наконец, понимаю, что добрался до финального пункта назначения.
Ужасно долгий нелогичный маршрут с филиппинского Боракая до Манилы, затем в Куала Лумпур, потом в Дубай, далее в Москву, а из Москвы в Омск. Слава богу прямым. Больше тридцати часов в пути. Была, конечно, долгая стыковка в аэропорту столицы Малайзии, где я сумел поспать в зоне ожидания, вместе с другими такими же бедолагами. Прямо на полу, подложив рюкзак под голову в качестве подушки. Но всё же…
«Надеемся, что полёт был комфортным», – добавляет пилот, когда мы идём на снижение.
Потягиваюсь в кресле, пытаясь размять затёкшие плечи. Мне бы добраться до отеля быстрее, отзвониться родным, что я в порядке, поспать до утра, после завтрака прыгнуть в арендованную машину, которую забронировал заранее, и поехать дальше.
Когда я на месте, быстро принимаю душ, потому что чувствую себя неимоверно потрёпанным. Тщательно бреюсь, а затем заваливаюсь с минералкой на кровать и набираю маму. В Питере на три часа меньше. Она всегда волнуется, когда я в пути. И в этот раз интересуется, как дела, пытается выведать побольше, но я уклоняюсь от долгого разговора. У меня нет настроения. Меня чуть ли не колотит от нервов. Я подавлен, расстроен и разбит. Но мама, как Шерлок, забрасывает меня вопросами, что да как. Разве есть способ как-то объяснить, что я страдаю от разбитого сердца?
Я не могу, да и не хочу этим заниматься.
Выключаю свет и пытаюсь заснуть. Последние шесть месяцев были жутко долгими и напряжёнными. Практически каждый вечер мы оказывались в новом городе и чуть ли не каждые две недели – в новой стране. Уезжали от России всё дальше и дальше. Мне нужно отдохнуть, но мозг и нервы взбудоражены.
Я вроде и рад вернуться, но нет, рад я буду тогда, когда разберусь с Машей.
Полгода назад я отвёз её на вокзал…
Мы еле отлипли друг от друга, до бесконечности повторяя, как мы будем скучать. Маша откровенно плакала. Я не хотел её отпускать, прекрасно понимая, что пройдёт охрененное количество дней до нашей новой встречи. А она лишь говорила, чтобы я не забывал звонить.
– Не забудешь? – шепчет она.
Глажу её по светлым волосам и киваю.
– Не волнуйся, милая. Буду звонить при каждом удобном случае. Обещаю.
Чёрт, моё сердце просто разлеталось на куски, посреди грёбанного вокзала.
– Спасибо, Дёма, – она глубоко вздыхает, прежде чем я наклоняюсь и в последний раз целую её.
Губы у Маши нежные и сладкие, и очень сложно от них оторваться. Как я буду жить без её поцелуев?
– Я тебя люблю, – ещё раз признаюсь и получаю ответ.
– И я тебя люблю.
А затем она уходит.
Возвращается в Москву. К своему Роме.
А я вскоре уезжаю в долгое турне. Где каждый день похож на предыдущий. И одиночество съедает меня изнутри.
Мы, правда, с Машей болтаем почти каждый вечер по телефону. Говорим, как нам не хватает друг друга, бесконечное количество раз признаёмся в любви.
А затем просто так… без предупреждения… спустя пару месяцев она перестаёт отвечать на мои звонки.
Я оставляю ей голосовое за голосовым, шлю сообщение за сообщением в мессенджер. На третий день я уже в панике. Помню его отчётливо.
Надрался в номере отеля, даже выступать не смог. Потом было ужасно стыдно, что подвёл ребят и фанатов, пришедших на концерт. Это был единственный раз, когда сорвался.
А через неделю телефон Маши стал полностью недоступен. Я пытался дотянуться до неё через Свету, позвонил Олегу, но он подтвердил, что Маша и с ними перестала выходить на связь.
А дальше дни превратились в ад. Четыре месяца я горел на кострах в преисподней. Волновался, всё ли с ней в порядке? Не случилось ли чего? Может, Рома с ней что-то сделал, обнаружив, что она изменяла ему со мной? Или Маша выбрала такой способ разорвать отношения? Не знала, как сказать, что всё кончено, и просто замолчала?
Ещё постоянно вспоминаю наш последний разговор. Чем больше об этом думаю, тем страннее он мне кажется.
– Алло? – её голос нежный, но какой-то расстроенный, даже отстранённый.
А я уже научился считывать Машины эмоции очень хорошо.
– Привет, милая. Всё в порядке?
– Да, всё нормально. Прости, сейчас не могу говорить, – быстро добавляет она.
Может, кто-то рядом сейчас. Я не знаю. Но просто так она никогда от разговоров не отказывается.
– Хорошо, я попозже тебя наберу.
– Давай.
– Люблю тебя, милая.
– И я тебя люблю, – её голос дрожит. – Пока, Дёма, – говорит, прежде чем связь обрывается.
А дальше всё… Я не могу спать. Не могу дышать. Не могу жить без Маши. Мне надо понять, что случилось. Надо найти её. Сказать, что она всё для меня. Что у нас всё получится. К чёрту… всё к чёрту… если мы хотим, мы будем вместе. Будем. Моя жизнь, моя музыка, популярность, востребованность… мне это ничего не надо. Ничего не надо без неё. Мне надо добраться до Маши. Найти её.
Как искать человека в Москве? Не понимаю. Даже не знаю, с чего начать. Поэтому и решаю отправиться к ней в городок под Омск. Она достаточно рассказала про него и про своё детство, чтобы я мог найти там саму Машу или её семью. Учитывая, что у её отца там магазин стройматериалов и он уважаемый человек в городке, вероятно, проблем встретиться с ним и поговорить у меня не возникнет. Главное, чтобы меня не приняли за маньяка, который преследует его дочь. Тем более, я не Рома. Я даже не её парень. Её батя может стукнуть меня по башке и запереть в кладовке, а дальше сдать в полицию до выяснения обстоятельств.
Да ну и пусть…
Других вариантов у меня нет.
Каждый
