словно напоминают мне, где мое настоящее место. Как только я теряюсь в его объятиях, он вырывается и опускается на одно колено.
Достаёт из кармана кольцо.
— Я знаю, что уже спрашивал тебя однажды, Бэлла. Но, думаю, может, второй раз будет лучше?
— Да! — выпаливаю я. — Да, да, конечно!
Брэкс во второй раз надевает кольцо мне на палец, и я падаю в его объятия, а вокруг нас всё больше людей подбадривают нас, его губы нежно прижимаются к моей шее.
— А теперь пообещай мне одну вещь, — шепчет он.
— Всё, что угодно.
— Никогда больше не убегай от меня.
Я подавляю смешок и улыбаюсь.
— Никогда.
Брэкс
4 года спустя
Я никогда не представлял себе такого будущего. Оно превосходит всё, что я мог себе представить.
Я отдыхаю на задней террасе нашего летнего дома в Кеннебанкпорте, в штате Мэн, с виски в одной руке и недоеденным сэндвичем, наблюдая, как Бэлла работает над одной из своих самых больших работ. Я горжусь тем, что сыграл небольшую роль в начале её карьеры. Наблюдать за тем, как она становится художником, — одно из самых больших удовольствий в моей жизни.
Её первая выставка в галерее в Майами прошла гораздо лучше, чем мы с Эми ожидали, и она получила предложения на все свои работы. Бэлла была готова продать их все, но я заставил её оставить одну из них на память о первой выставке. Теперь она висит в нашей гостиной и, без сомнения, является моей самой ценной вещью.
Не считая Бэллы и моего сына Брайана, конечно.
Я пытался убедить Бэллу не идти по пути Кардашьян, чтобы имя каждого члена нашей семьи начиналось на одну и ту же букву, но она была твёрдо настроена на Брайана, и, в конце концов, я сдался. Мне всё равно нравится это имя, и она подарила мне сына, поэтому какой смысл спорить?
Моя отставка прошла без проблем. Когда уезжал из Майами, было несколько разборок с властью, но я не вмешивался.
Пусть животные дерутся за мои объедки. Теперь мне нечего делать в этой жизни. У меня есть моя любовь — Бэлла, и это всё, что мне нужно.
— Уже закончила? — спрашиваю я. Таково было моё правило — никогда не торопить её, когда она работает, но я наблюдаю, как она одержима этой прядью волос уже полчаса, и знаю, что если она потратит на неё ещё хоть немного времени, то сведёт себя с ума.
— Ещё одну секундочку, — отвечает она, наклоняя шею, чтобы посмотреть на холст под другим углом.
— Детка, даю тебе десять секунд, чтобы закончить эту часть с волосами, или я перегну тебя через табурет и трахну прямо на месте. И я не обещаю, что твой рисунок переживет ту взбучку, которую я тебе устрою.
— Брэкс, — быстро говорит она. — Я просто… что-то здесь не так, а следующая выставка очень серьёзная, и всё должно быть идеально…
Всё идеально. Она просто одержима.
— Один, — зловеще говорю я.
— Хорошо, хорошо! — говорит она, быстро двигая карандашом.
— Два!
Она встаёт и отходит назад, чтобы лучше рассмотреть всю работу.
— Три, четыре…
— Я просто… что-то не так.
— Всё идеально, детка. Положи карандаш.
— Хорошо, ещё секундочку!
Я быстро считаю.
— Пять, шесть, семь, восемь, девять… — затем вскакиваю со стула и бросаюсь к ней. — Десять!
Она вскрикивает и визжит, когда я подхватываю её на руки, перекидываю через плечо и несу в гостиную.
— Брэкс, нет! — смеётся она, извиваясь, когда я стягиваю с неё штаны для йоги.
— М-м-м, ты без трусиков, — рычу я, сильно шлепая её по попке. — Думаешь, ты можешь ходить без трусиков в этом доме и не попасть в неприятности? — положив руки ей на талию, я спускаю её вниз и усаживаю на подлокотник дивана так, чтобы её красивая попка была направлена на меня.
На ней ярко-красный след от руки, которой я её отшлёпал, и я вижу её маленькую красивую киску, выглядывающую из-под бёдер. Мой член мгновенно реагирует, твердея под штанами.
— Прости, папочка… — хнычет она, когда я раздвигаю её, чтобы показать это мерцающее женское достоинство. Её возбуждение не перестаёт возбуждать мой рот, и я не могу удержаться, чтобы не наклониться и не провести языком по её щели, чтобы попробовать на вкус.
Чёрт. Так сладко.
Она стонет и прижимается ко мне бёдрами, обхватывая моё лицо. Бэлла удивительна. Она может в одно мгновение превратиться из милой и очаровательной в смертельно сексуальную. Я люблю её утром без макияжа, или только что из душа, или когда она решает нарядиться для меня в нижнее бельё и туфли на каблуках. Неважно. Я одержим ею. Все мои мысли заняты женой, и тот факт, что она наконец поняла, как сильно мне нужна, и что я никуда не денусь, укрепил наши отношения.
Я стягиваю штаны и достаю свой член, твёрдый и готовый. Мой язык обводит её клитор и извлекает долгий стон из её сладких губ. Её ноги дрожат, и я усиливаю нажим, проникая руками под её футболку и сжимая аппетитные сиськи.
— Я кончаю, детка!
Её кульминация заставляет меня ухмыляться как идиота, как это всегда бывает. Я чувствую прилив влаги к моим губам и языку, когда её бёдра извиваются, а тело дрожит. Мой член пульсирует от желания, и, как раз в тот момент, когда она начинает опускаться и приходить в себя, я поднимаюсь на ноги позади неё и проскальзываю внутрь.
— О, чёрт! — задыхается она. Такого Бэлла не ожидает.
Обычно я даю ей время прийти в себя, но не сегодня.
Сегодня я очень возбуждён. Утром у меня были дела, так что я не смог трахнуть её, когда проснулся, и весь день мучился от желания.
Я почти теряю контроль над собой, как только вхожу в неё. Мой член пульсирует, угрожая взорваться, и мне приходится стиснуть зубы, чтобы не сорваться.
Такая тугая.
Такая мокрая. Такая тёплая.
— Чёрт, Бэлла, ты так хороша, — шепчу ей на ухо, наклоняясь и задирая её футболку, открывая мне остальную часть её тела. — Я скучал по тебе сегодня утром.
— М-м-м, правда? — отвечает она, снова прижимаясь ко мне.
— Ты знаешь, как мне нравится трахать тебя по утрам.
— Ты знаешь, как мне это нравится, папочка…
Мой член пульсирует внутри неё. Я глубже и жёстче вхожу в неё, наблюдая, как её задница подпрыгивает с каждым толчком. Она — богиня. Благословение, которого я никогда не мог предвидеть.
Мои пальцы двигаются вверх и вниз по её прекрасному
