— Да спрашивай, теперь без разницы. Я был во многих твоих книгах, — он внезапно неприятно усмехнулся. — В том числе и в тех, которые не стали настоящими мирами.
— Это какие? — насторожилась я.
— Это недописанные! — отрезал мужчина.
Ага… то-то меня мучил вопрос, как Ренрих мог узнать о прологе предыдущего варианта книги, если сам он находился в мире «Злого неба».
— Ты был в том мире, где… ну… — я замялась.
— Был, — не стал отпираться этот самый скрытный в мире персонаж. — Меня там даже узнали. Те, кто остались. По правде сказать, там вообще мало что действует. Но о себе я кое-что узнал. Как, по-твоему, еще я мог тебя найти?
— Не представляю. Ты говорил, что обитатели мира не могут знать об авторе…
— А там и не знают. Я просто искал перемычки между мирами. А ближе всего, понятно, те миры, которые написаны одним автором.
— Ясно, — протянула я, хотя, если честно, особенно мне ничего ясно не было. — Что хоть за перемычки?
— Тонкие слои. Говоря простым языком, — тут в его голосе проскользнули язвительные нотки, — это там, где ты решила упростить себе задачу и слямзила какой-то событийный поворот или, скажем, местность из другой своей книжки.
— Вот оно что… и ничего я не лямзю… лямжу… тьфу ты! В общем, случается иногда у авторов, что они делают похожие описания. Детали какие-нибудь знакомые добавляют. Между прочим, иногда — специально!
— Случается, что персонажа из книги в книгу перекидывают, — закивал Ренрих. — Вот в таких случаях и появляются перемычки.
— Выходит, ты мог путешествовать только между теми мирами, которые получились из моих книг?
— Бывают и случайные соприкосновения. Когда идеи у разных авторов сильно совпадают. Или когда используют одних и тех же персонажей… фольклорных, например. Ну, или попросту списывают.
Я невольно покраснела под его взглядом.
— Эй, я ничего ни у кого не списываю! Даже стараюсь не читать книги, похожие по жанру на ту книгу, которую пишу. Чтобы невольно не перенять что-нибудь.
— Вот оно что, — повторил он мои же слова с таким хитрым видом, будто эти пояснения сами по себе уличали меня в том, что я «не чиста на руку». Вот ведь!..
— И как там, в Родерии? — спросила я.
— Феерично, — хмыкнул Ренрих. — Я бы там жить не смог.
— Почему же? Прекрасно вписался бы в качестве какого-нибудь некроманта или охотника!
— Даже не думай! — кажется, его, наконец, проняло. Я хитро усмехнулась.
— Посмотрим-посмотрим. Ничего не обещаю, история ведь должна быть настоящей. А разве настоящая история учитывает пожелания героев?
Ренрих явно собирался сказать что-то резкое, но почему-то не сказал. Шагнул ко мне, заглядывая в глаза так жадно, будто я ему пообещала невероятное.
— Ты серьезно? — спросил он тихо.
Я почему-то решила, что тоже стоит перейти на шепот. Вдруг филин подслушивает. Вот прямо сейчас сидит перед самой входной дверью, прислонившись к замочной скважине.
— Что? — также тихо спросила я.
— Про историю. Ты пишешь? — и столько бешеной, с трудом скрываемой надежды было в его вопросе, что я невольно поежилась. Ренрих вел себя так, будто от этой злосчастной истории зависела его жизнь.
Наверное, в какой-то мере это действительно было так. Не вечно же ему куковать в этом лесу. С котом, филином и дятлом. Ну и со мной, появляющейся и исчезающей. Наверное, для него я сама была как сказочный персонаж какой-нибудь.
— Я ничего не обещаю, — повторила я.
— И не надо, — кивнул Ренрих. — Спасибо.
***
Я действительно начала писать историю, которую пыталась связать с Ренрихом. Но все было «не то», события развивались «не так». Ренрих, зараза такая, никак не желал умещаться в рамки нового мира. Быть может, все дело было в том, что я помнила об уже совершенных ошибках. И о том, что Ренриху дважды пришлось покинуть те миры, в которых он должен был бы жить и вообще не знать о существовании автора.
Зато полным-полно появилось новых идей, которые ну никак нельзя было связать с упрямым отрицательным героем, который сидел в хижине, ожидая, когда же его, наконец, пошлют… за приключениями, да.
Я, разумеется, подумала о том, что, может быть, где-то есть автор, который пишет обо мне, и как я мучаюсь, пытаясь помочь Ренриху. Эта мысль казалась поначалу смешной, потом как-то не очень. В конце концов, я пришла к выводу, что идея уже не оригинальная, так что, если какой-то автор имеется — остается ему только посочувствовать. Интрига непонятная, действие развивается путано, реальности — воображаемая и виртуальная — как-то уж очень плохо сочетаются, будто два разных произведения… В общем, да ну, на фиг! Не отвлекаемся, занимаемся серьезными вещами. Человека спасаем, вот.
В конце концов, Ренрих — максималист. Как дитя малое: ему бы все и сразу! И желательно — сразу всего побольше… Вот он и затребовал целую книгу. Но ведь главное что? Привязать его к новому миру. Нужна хорошая завязка. Или рассказ. Небольшой, но тоже… хороший.
И текст понемногу увеличивался, строка за строкой, знак за знаком. Я пыталась представить себе эти строки в виде лестницы, по которой Ренрих выберется из того болота, в котором очутился. Но мне все больше казалось, что это растет штакетник…
Привязалась я к нему, что ли? Или к этим нашим разговорам.
Просто я подумала, что, должно быть, Ренрих был прав: я «застряла». В быту, в своих отношениях с Иваном, в потаканиях Валиным капризам.
А тут вдруг все сдвинулось с места!
И воображаемая реальность в хижине — лишь отражение происходящих изменений. Все же очень просто и совершенно понятно!
Как бы только в следующий раз вместо хижины не обнаружить дворец и пруд с лебедями… ага, и мост хрустальный. И Ренрих в ливрее, коротких штанишках и блестящих туфлях, в припудренном парике, напомаженный, кланяется мне, весь такой уважительный…
Представив себе эту картину, я долго хихикала. Может, Ренриха в сказку отправить? Пусть вампир похитит у него невесту, Золушку, останется только хрустальная туфелька… И Ренриху придется пойти к серому волку, чтобы он, значит, обнюхал улику и взял след… Так, стоп, вернемся-ка мы в космофантастическое будущее. Золушку Ренриху можно и там обеспечить. Пусть она будет шпионкой, которой нужно Ренриха завербовать. И вот она, такая вся красивая брюнетка в золотом платье, с подолом, струящимся по полу, плывет по ресторану к столику, за которым ее дожидается Ренрих. Жемчуга у шпионки в ушах, а еще — на маленьком клатче, в который, кажется, не способно влезть ничего, кроме пудреницы, но мы-то понимаем, что у шпионки там целый арсенал: и отравленная помада, и десяток неактивных жучков, и передатчик для связи с Центром и та самая пудреница, на деле — портативный электромедик, способный синтезировать в считанные секунды любое противоядие!..
Вот, пусть Ренрих помучается!
…Возвращаясь домой с работы, я зашла в торговый центр и купила новые шторы. И загляделась на перемигивающиеся гирлянды. Может, тоже приобрести что-нибудь веселенькое? Вон они какие — и в виде сверкающих звезд, и из вязаных шаров с подсветкой, и похожие на маленькие сосульки!
А ведь я, если подумать, еще и елку не ставила. Завтра обязательно нужно достать с шифоньера коробку с игрушками.
Валя прислала смс-ку: «Ты чего не отвечаешь?! В ЦУМе распродажа! Давай хоть посмотрим?»
Ага, знаю я эти ее «посмотрим»! Неужто сумочка уже забыта? Или Валя мечтает отвлечься на какую-нибудь другую модную штуку?
«с ваней сходи», — набрала я поспешно и, лишь отправив сообщение, подумала: а стоит ли вообще воду мутить? Их дело…
«При чем тут Ваня? Вы опять сошлись?!» — пришло от Вали, после чего досыпались еще гневные смайлики, штук двадцать, не меньше.
Я мысленно досчитала до пяти, возвращая спокойствие.
Гирлянду я тем вечером тоже купила. В виде «снежных комочков», так-то вот.
***
Я застыла у калитки. Филин со своего насеста сообщил:
— Уху!
