Из отдельных замечаний и вопросов девочки было ясно, что изначально негативное отношение к отцу во многом являлось следствием позиции ее матери. Та не хотела теплых отношений между отцом и дочерью и всячески настраивала Мэри Клер против Джонатана.
И хотя Шери, осознавая все это, не могла не сочувствовать Джонатану, она все чаще теряла терпение в общении с ним.
— Мэри Клер, если ты поможешь мне отнести твоему папе мороженое, то мне не придется дважды подниматься к нему, — сказала Шери, заканчивая подготовку подноса с едой.
— А это обязательно?
— Нет, тебе совсем не обязательно идти со мной. Но если ты поможешь мне, то я быстрее освобожусь, и мы сможем пойти поиграть в мяч, как ты этого хотела.
Глаза Мэри Клер оживились, в них пробудился интерес.
— Хорошо, — сказала она, сползая со стула.
Шери вручила Мэри Клер вазочку с мороженым и ложку.
— Спасибо, ты у меня настоящая помощница! — похвалила она девочку, выходя из кухни.
Неужели отец и на этот раз оставит без внимания заботу дочери о нем? Как можно быть таким бессердечным? — недоумевала Шери, в душе надеясь, что на этот раз все будет по-другому. Но, увы, она опять ошиблась.
— А вот и ужин! — объявила Шери, открывая дверь в комнату Джонатана. — Основные блюда у меня на подносе. А десерт принесла Мэри Клер, которая мне сегодня здорово помогает, — добавила она.
— Это мороженое с шоколадными чипсами, — сказала Мэри Клер отцу, подходя к креслу, в котором он проводил большую часть времени.
— Отнеси мороженое обратно. Я не люблю его, — проворчал Джонатан раздраженным тоном, который Шери уже начала ненавидеть.
— Глупости. Все любят мороженое, — ответила ему она, заметив, что глаза Мэри Клер наполнились слезами.
— Но только не я! — возразил Джонатан резко.
И тут Шери увидела, как Мэри Клер бросила вазочку на пол, повернулась и выбежала из комнаты.
— Что это? Вы что-то уронили? — спросил Джонатан, даже не подозревая, что его слова могли так сильно расстроить дочь. — Надеюсь, это не мой ужин. Что у нас сегодня?
Шери стояла и печально смотрела вслед Мэри Клер. Черт бы побрал этого Джонатана! Разве можно быть таким черствым? Мэри Клер хотела помочь ему, а он одной фразой обратил в прах все ее добрые намерения. Точно так же он поступил в ту ночь у озера, когда Шери спасла Эйприл.
Она хотела обрушить на него весь накопившийся за эти дни гнев, но что-то остановило ее. Разве он прислушается к ее словам?
— Хлеб и вода! — Негодование, с которым Шери боролась, все-таки прорвалось наружу. — После спектакля, что вы только что здесь устроили, вы большего не заслуживаете!
Джонатан был явно обескуражен ее резкостью.
— Не понимаю вас.
— Тогда, возможно, пришло время наконец-то все объяснить.
Шери поставила поднос на стоящий рядом с креслом столик.
— Ваша дочь только что убежала отсюда вся в слезах, — сказала она, нагибаясь, чтобы поднять вазочку и подобрать мороженое с пола.
— В слезах? Но почему? — спросил он в полном недоумении.
— Почему? — повторила Шери с вызовом.
Она встала и с трудом сдержала порыв вывалить мороженое ему на голову.
— С тех пор как мы приехали в этот дом, вы засели в этой комнате и ждете, когда к вам вернется зрение. Тем временем ваша дочь, которой пришлось немало пережить в последнее время, — напоминаю вам об этом, если у вас короткая память, — все больше отдаляется от вас. Мне даже кажется, что она начинает вас бояться.
Джонатан открыл рот, явно собираясь ответить. Но Шери продолжила, не давая ему опомниться:
— А если бы слепота была постоянной? А если бы вам пришлось таким образом провести всю оставшуюся жизнь? Вы что, так и сидели бы в комнате, ожидая смерти? Или же попытались бы взять себя в руки и научились жить в новых условиях? Вам повезло в отличие от многих, ибо зрение к вам вернется. Но пока вы тут жалеете себя, походя вы наносите непоправимый ущерб вашим отношениям с дочерью. Вы нужны Мэри Клер. Ей необходимы ваши любовь и внимание. Несколько месяцев назад она лишилась матери и чуть было не потеряла вас в автокатастрофе. Она чувствует себя потерянной, одинокой и очень беззащитной, а вы продолжаете отворачиваться от нее. Если вы по-прежнему будете игнорировать ее и грубо разговаривать с ней всякий раз, когда она приходит к вам, вы потеряете ее навсегда. Учтите это! Пора бы перестать оплакивать собственную горькую участь и начать думать о дочери!
Затаив дыхание, с бешено бьющимся сердцем Шери ждала, что ответит ей Джонатан. Она знала, что перешла границы дозволенного, что у нее нет права отчитывать его за недостойное поведение. Но она не могла больше спокойно смотреть на страдания ни в чем не повинной девочки.
Ведь он же не видел выражение муки в глазах Мэри Клер, когда сказал, что не любит мороженого. Точно так же малышка восприняла бы его слова о том, что он не любит ее. Такова детская психология.
В комнате повисло напряженное молчание. Паузе, казалось, не будет конца.
— Вы все сказали? — спросил наконец Джонатан, сдерживая бушующее в нем недовольство.
— На данный момент — да, — ответила Шери, не зная, как реагировать на его слова.
— Вы всегда читаете нотации вашим пациентам?
— Только тогда, когда они этого заслуживают. Вы будете ужинать? — спросила она, решив, что самое время сменить пластинку.
Она взяла поднос и поставила ему на колени, но прежде чем успела уйти, Джонатан схватил ее за запястье. Шери задохнулась от теплой волны, которая пробежала по ее руке, и ощутила, как напряглось тело.
Он притянул ее к себе, и она почувствовала его дыхание на своей щеке. Возбуждающий мужской запах обволакивал ее. Запах, от которого кружилась голова и который наполнял ее сладостной болью, которую, как она знала, мог утолить лишь Джонатан.
— Должен вам сказать, — произнес он низким хриплым голосом, от которого у Шери задрожали колени, — вы дали мне пищу для размышления.
Говоря так, Джонатан несколько раз провел большим пальцем по ее запястью, приведя Шери в еще большее возбуждение.
— Хорошо, — только и смогла выдавить она из себя, чувствуя, как силы покидают ее.
Еще немного — и она рухнет на пол. Его близость и его прикосновения не просто волновали ее, а наполняли сладостной истомой каждую клеточку тела.
В последние несколько дней ей не раз приходилось прикасаться к нему. Как медсестра, она должна была проверять швы на голове и менять повязку на его плече. И каждый раз она чувствовала его сильную мужскую ауру, и тело ее бурно реагировало на это.
