Игорю не очень хотелось раскрывать душу перед незнакомым человеком, и он попробовал отшутиться.
Николь выключила диктофон и попросила кофе. Официант прилетел мгновенно.
Запах кофе заполнил гостиную апартаментов. Расслабившись, Игорь попивал в компании приветливых французов ароматный напиток, а Николь, взяв на себя роль хозяйки, ласково ухаживала за мужчинами, расспрашивала о Москве, о жизни художников, о традициях русского искусства. Наконец, взглянув на часики, она скороговоркой сообщила:
— Спасибо за интервью. Нам пора. На прощание последний вопрос. Здесь, в Италии, много шума наделали ваши картины, особенно обнаженная «Златовласка». — Журналистка заглянула Игорю в глаза и проникновенно прошептала: — Я вас понимаю! Она действительно прекрасна. Вы, наверное, влюблены в эту девушку? — При этом Николь постаралась использовать все свое женское обаяние, демонстрируя абсолютное понимание и как бы полное единение с художником.
И, доверившись своему первому в жизни интервьюеру, Игорь ответил «да».
На следующий день портье принес ему огромный конверт с приветом от Николь. Распечатав его, он увидел французскую газету с кричащим заголовком: «Застенчивый русский художник — претендент на престижную премию — признавался в любви к своей «Златовласке»!» И далее: «Российская Джоконда — это само совершенство!» Ниже была помещена фотография Игоря в интерьере дорогого номера.
Телефонный звонок отвлек его от созерцания своей разрекламированной особы. В голосе Симоны звучала обида.
— Чем тебя покорила моя соотечественница, коли ты так быстро разоткровенничался и ей удалось узнать то, чего не знаю я?
— Ты же сама учила меня держаться с журналистами непринужденно и на вопросы отвечать оригинально, — смущенно оправдывался Игорь.
— Ничего себе оригинально! — еле скрывая досаду, злилась Симона. — Ну слава Богу, я не зря боялась за тебя, — с издевкой продолжала она. — А журналистам ты импонируешь: не заносчив, наивен и податлив. Из тебя можно выжать все, что заблагорассудится! Это подкупает.
Неожиданные гудки означали, что эмоциональная француженка бросила трубку.
Вздохнув, Игорь решил, что следующую встречу с журналистами он проведет по-другому, а с Симоной поговорит позже, когда она немного остынет.
Тенгиз, приехав с дочкой в гостиницу, где жил Игорь, удивился, что друг не встречает его в холле в условленное время. Телефон Игоря не отвечал.
«Может быть, он у Симоны?» — решил Тенгиз и набрал номер, который дал ему Игорь на случай экстренной связи.
Взволнованный голос девушки сообщил, что Игорь со вчерашнего дня исчез.
— Как исчез? — не понял Тенгиз.
— Я сама не понимаю, — как бы извиняясь, лепетала француженка. — Понимаешь, мы с ним позавчера здорово поругались по телефону.
— Поругались? Позавчера вечером я тоже разговаривал с ним, но он мне даже не обмолвился о ссоре.
— То есть, не совсем так, — оправдывалась Симона. — Ругалась я, а он… молчал.
— Так… — промолвил Тенгиз.
— Может быть, он рассердился и улетел в Москву? — предположила девушка.
— Ага, ты допускаешь, что он пригласил меня, знал, что я сегодня с дочкой приеду, а сам взял и, как истеричная девчонка, умчался от обиды в Москву?
— Нет, — расстроенным голосом отозвалась француженка. — Он так поступить не мог. — И, размышляя, тяжело вздохнула: — Что же тогда произошло?
— Твоя гостиница далеко? — оставив без внимания ее вопрос, спросил Тенгиз.
Симона объяснила ему, где она поселилась.
— Жди меня, никуда не уходи. Я скоро буду, — произнес Тенгиз.
— Может, в полицию заявить?
— Ничего не предпринимай, сначала все обсудим. Пока, — бросил он в трубку и, взяв за руку измученную с дороги дочку, направился к Симоне.
В номере Симоны царил беспорядок. Она явно нервничала, перебирая газеты с интервью Игоря.
— Понимаешь, я с прессой обо всем условилась. Они ему уже такую рекламу раздули! Сегодня коктейль должен был состояться. Я хотела его с нужными людьми познакомить, и вот… — француженка развела руками. — В рецепции его отеля все сменились. Никто не знает, приходил ли Игорь ночевать. Вчера его еще на выставке видели.
— Симона, успокойся! Пойдем поужинаем внизу в ресторане и все по порядку обсудим. Мы с дочкой с утра ничего не ели. Ребенок первый раз за границей, а его, понимаешь, голодом морят.
— Ой, извини, какая хорошенькая! — спохватилась Симона, обнимая черноглазую девочку, робко жавшуюся к отцу.
— Лялечка, поздоровайся с тетей по-французски.
— Бонжур, — пролепетала девочка и еще больше застеснялась.
— Может, ты с нее курточку снимешь? Здесь не Москва, ей жарко. И, наверное, с дороги переодеться хочется. Идите в соседнюю комнату, — предложила француженка.
Но девочка, сняв курточку, оправила нарядное платьице и замотала головой.
— Ну ладно, тогда умоемся, — Симона подхватила девочку и потащила в ванную комнату.
Через полчаса они уже сидели в уютном ресторанчике. Ляля, попав в незнакомую и красивую обстановку полутемного зала с мерцающими свечами на столиках, таращила по сторонам глазенки. Тенгиз с Симоной выпили по бокалу красного итальянского вина и, немного успокоившись, рассуждали об исчезновении Игоря.
— Если я сообщу в полицию, — механически вытирая пятно от мороженого на платье девочки, вслух размышляла Симона, — поднимется шум. Журналисты пронюхают. Это может повредить Игорю. А если не сообщу…
— Как ты хорошо за детьми ухаживаешь, — удивился Тенгиз.
— Я в большой семье воспитывалась. У меня две младшие сестренки есть, — слабо улыбаясь, отозвалась француженка.
— Хорошо, что ты ее уговорила кусочек пиццы съесть, а то так с одним мороженым пошла бы спать, — благодарно заметил обеспокоенный отец.
— В следующий раз ты будешь читать меню по-итальянски, — подхватила Симона, обращаясь к девочке.
— И заказывать по-итальянски? — испугалась та. — Я не умею, я лишь считалочку по-итальянски выучила.
— Хорошо, заказывать буду я, а ты только читать, — успокоила Симона.
Когда, разместившись в номере, они уложили девочку спать, Тенгиз осторожно поинтересовался у Симоны:
— Не думаешь ли ты, что это дело рук «Седого»?
— Я очень этого опасаюсь, — призналась девушка. — Настораживает, что все случилось сразу после рекламы. — Симона кивнула на газеты, которые она таскала за собой. — «Седому» вся шумиха вокруг Игоря, видимо, не понравилась. Они могли выкрасть его и теперь где-нибудь держат, — осторожно предположила она.
