— Дорогая, ставки принимаешь?
— Как такие ставки не принять? — вздыхаю я. — Лишь бы кукушечкой с вами поехать.
— Ты уж постарайся, — Егор отставляет пустую миску и накалывает отбивную на вилку. — А то нам придется всей толпой твою кукушечку возвращать в гнездо.
Глава 25. Не тигрица, а кролик
Захожу в комнату.
Егор развалился на кровати и вертит в руках тюбик смазки.
Ловлю себя на мысли, что скоро буду от мужа бегать с криками “оставь меня в покое! у меня там уже мозоли!”
Переводит на меня взгляд.
Мы молчим. Он вскидывает бровь, и я медленно закрываю за собой дверь.
— Ну, надо же не сбежала, — хмыкает он. — И, Инга, видела ты бы себя сейчас. Ты будто не к мужу в спальню зашла, а к людоеду.
— Извини, — шепчу я. — Тяжеловато мне переключаться с мамочки на…
— Тигрицу?
— Я не чувствую себя сейчас тигрицей, — тихо отвечаю я.
— А кем?
— Тебе честно?
— Мы тут честностью брак спасаем, милая, — пожимает плечами.
— Я себя чувствую кроликом, которого сейчас сожрет бородатый крокодил, — приваливаюсь бедром к комоду и скрещиваю руки на груди.
— Не скрою, такие метафоры меня возбуждают, — Егор не отводит от меня взгляда. — Тебе бы еще ушки на макушку и хвостик на попку.
— Тогда тебе костюм аллигатора надо бы подыскать.
— Можно бодиартом разрисовать, — Егор расплывается в улыбке. — Чешуйки там всякие, пупырышки крокодильи.
— На все-то у тебя есть ответ, — тихо смеюсь, а сам пытаюсь представить голого и разрисованного Егора. — А кто разрисовывать будет?
— Ты и будешь.
— Подожди. Я не умею рисовать.
— Какого крокодила нарисуешь, такого и будешь любить, — Егор угрозой щурится.
— Ты же не дашь мне тебя спокойно разрисовать, — я тоже щурюсь.
— Спорим?
— Ты меня на слабо берешь?
— Да, беру, — Егор медленно кивает.
— Я тебя могу так разрисовать, что нам будет не до секса, — вздыхаю. — Уссымся со смеху.
— Отлично, — Егор чешет щеку, немного вскинув подбородок. — Ты давно не уссыкалась от смеха Инга. И, выходит, что довести тебя до оргазма легче чем рассмешить.
Я на всякий случай выглядываю в коридор. Вдруг наши сынОчки-корзиночки решили подслушать, о чем говорят мама и папа за закрытыми дверями. А мы тут о крокодилах, кроликах, смехе и оргазмах.
Коридор пустой, и я вновь смотрю на Егора.
— Я с ними уже провел беседу, откуда берутся дети, Инга, — он усмехается.
— Но не на примере кролика и крокодила.
— Кролик и крокодил вообще не могут иметь детей, — Егор смеется, а затем резко замолкает и тихо говорит. — У меня к тебе так-то серьезный разговор, но ты мастерски меня отвлекаешь.
— Я?
— А кто про кроликов и крокодилов заговорил?
Я подозреваю, что он меня сейчас провоцирует на подушечную агрессию. Схвачу я подушку, кинусь его избивать, а он все переиграет в свою пользу. И подушка мне уже понадобится не для ударов, а для того, чтобы заглушить стоны.
Щурюсь еще сильнее. Не куплюсь.
— Что за разговор?
— Ну, ты сама виновата, — разочарованно вздыхает Егор и показывает мне тюбик со смазкой. — Когда в нашей жизни появилось вот это?
Хороший вопрос, на который я не могу дать точный ответ.
— Ладно, — Егор хмурится. — Тогда следующий вопрос. Где ты ее покупаешь?
— Заказываю.
— Заказываешь? То есть в магазины для взрослых не ходишь?
— Нет.
Не тянет меня секс-шопы. Я их опасаюсь, и мне внутри будет неловко.
— Знаешь, — Егор вновь смотрит на тюбик, — лубриканты ведь бывают разные, — открывает крышечку, принюхивается к ней, а затем выдавливает капельку на палец и слизывает ее. Вновь смотрит на меня. — А эта… без вкуса и даже без запаха.
— Она гипоаллергенная…
— У тебя есть аллергия? — вскидывает бровь.
— Нет, но…
— Из всего разнообразия ты взяла гипоаллергенную хуету, — Егор закрывает смазку и откладывает ее на тумбочку.
— Знаешь что…
— Подожди, — Егор садится и начинает загибать пальцы, — с запахами, со вкусами, цветные, разогревающие, охлаждающие, светящиеся в темноте, возбуждающие…
Поджимаю губы и медленно моргаю, пытаясь в своем молчании довести до Егора, что он меня достал.
— А ты покупаешь какую-то скучную гипоаллергенную херню, — смотрит на меня с разочарованием. — Я бы все понял, если бы мы до нее перепробовали весь другой арсенал и ты бы сказала, что вот это, — он хватает тюбик с тумбочки и выставляет вперед, — вот это то, что тебе подходит. Только это.
— А сам-то ты не особо был озадачен вопросом разнообразия смазок! — шепчу в ярости. — Жрал, что давали!
— Верно, — встает и отбрасывает тюбик. — Это мой косяк. Я его признаю. И теперь я это исправлю.
— Чего? — меня аж пробирает дрожью от холодной угрозы в его голосе.
— Девочки же любят шопинги? — улыбается с вызовом.
— Егор…
— Мы поедем в секс-шоп.
— Нет.
— Да.
— Егор, прекращай, — возмущенно шепчу я.
— На работу тебе сегодня не надо, дом убрали, дети с голода не умрут.
Я в тупике, и в него меня загнал мой муж.
— Взрослая тетка боится резиновых членов? — Егор приподнимает бровь. — Я вот не боюсь. И если они внезапно начнут прыгать с полок на тебя, то я закрою тебя своей мощной грудью.
Я пытаюсь судорожно придумать уважительную причину, чтобы избежать сомнительного шопинга с мужем среди резиновых членов, и никак не могу придумать. Землетрясения и потопа не предвидится, поэтому я иду на подлую провокацию.
— Лучше бы ты Алиночку так третировал.
Спрячусь за скандалом, пусть я и понимаю, что творю, как сказали бы мои сыновья, дикую дичь.
— Присмотрим еще кляп, — подходит ко мне и вглядывается в глаза, — нужная ведь вещь в хозяйстве.
Глава 26. Как-то неловко, дорогая
Когда я стала стесняться себя и близости с мужем?
Я никогда не была дикой, смелой и раскрепощенной тигрицей, которая готова на любой эксперимент.
И надо сказать, что близость между мной и Егором не отличалась большим разнообразием.
В первое время выезжали на страсти и новизне, при которой не важны эксперименты и всякие фокусы.
И да, инициатором чаще всего был Егор. Он разжигал меня, а я стыдливо краснела и тонула в возбуждении.
Иногда была сверху, прибегала к оральным ласкам в желании порадовать Егора, но с годами у меня мозги вывернулись.
Вот Егор меня целует, а у меня мысли не с ним. Они то в архиве, то в тревоге о сыновьях, то в списках дел, которые надо запланировать на следующий день. И хочется от мужа избавиться, спокойно сесть и подумать.
Секс и подкаты Егора стали меня отвлекать от унылой бытовухи, которая стала важнее ласки и нежности с человеком, которого я люблю.
— Клубничная, манго, персик, — крупная женщина с полной грудью в розовом джемпере выкладывает перед Егором тюбики с лубрикантами, — шоколад…
Мы стоим посреди стеклянных шкафов, в которых стоят вибраторы, силиконовые фаллоимитаторы, коробки с искусственными вагинами.
Позади нас — стойки с плетками, наручниками, масками и кляпами.
Слева — женский манекен в цепочках. И на эти цепочки я стараюсь не смотреть, чтобы не подать мужу идею облачить меня в них.
— Шоколад? — Егор вскидывает бровь.
— Да и ноль калорий, — женщина смеется, — продолжим? Банан, ванилька… кстати, ванильку чаще берут. Говорят, что прям как пироженка.
Да, мы выбираем съедобные смазки для оральных утех.
— Так и говорят? — недоверчиво переспрашиваю я.
— Да, — женщина кивает. — Мне лично понравилось малину с клубникой смешать.
Ни стыда, ни растерянности, ни смущения.
— Я бы, наверное, — задумчиво говорю я, — смешала бы ваниль с бананом.
Замолкаю, осознавая, что мои вкусовые предпочтения вышли из меня без сопротивления, будто я сейчас пирожные в кондитерской выбираю.
Это магазин со своим ассортиментом товаров.
