— Что еще случилось сегодня, кроме того, что ты получил по ноге? — спросила Венди.
Вулф рассказал, и Венди сочувственно улыбнулась.
— Не переживай, завтра будет лучше, обязательно.
А как ты приобрел такую необычную профессию?
— Меня наняла Рамона, когда мне было восемнадцать. А ты почему хочешь стать актрисой?
— Прежде всего, мне просто хотелось выбраться из нашего городка. Это одно из тех местечек, где лучше не оставаться.
— А что там плохого?
— Да ничего, наверное, — пожала плечами Венди, — если согласен всю жизнь работать на фабрике по производству жевательной резинки. Там трудятся мои родители, братья, сестры и вообще все жители Гленовера. Вот ты когда-нибудь работал на конвейере?
— Нет, — честно ответил Вулф.
— А я работала. Это скучно! Невыносимо! И главное, ты — один из тысячи. Это ужасно. — Венди вздохнула. — Я решила стать настоящей актрисой и однажды взяла все свои сбережения, собрала пожитки и отправилась в Нью-Йорк.
— Но там у тебя ничего не вышло.
— Да, я тебе уже рассказывала. Нью-Йорку нужны таланты. Побившись головой о стену несколько лет, в один прекрасный день я сказала себе:
"Дурочка! Что ты здесь делаешь? Тебе надо в Голливуд!" И снова отправилась в путь.
— Но тебе пришлось притормозить в Далласе.
— Да, — улыбнулась Венди. — Но это не значит, что я отказалась от затеи. — Она подняла палец вверх. — Не думай, я не питаю иллюзий, не жду, что мне сразу на блюдечке преподнесут главные роли. Но то, что когда-нибудь мое лицо засветится на обложке журнала "Пипл", это точно. Клянусь, для меня это задача-минимум, и я ее выполню.
— Высоко метишь.
— У меня такая установка: или добейся большого успеха, или возвращайся домой.
— Но дом тебя не устраивает.
— Вот именно, и до возвращения дело не дойдет. Я неплохая актриса, имеющая подходящую внешность… почти. А если прибавить пышный бюст и белокурые волосы, то есть шанс прилично заработать. Такова формула Голливуда.
— И откуда ты их возьмешь? — поинтересовался Вулф.
— Что?
— Ну, пышный бюст и белокурые волосы.
— Тут нужны деньги. Существуют хорошие салоны-парикмахерские. Если природа тебя обделила, нужно исправить ее ошибку.
Роскошные каштановые волосы Венди водопадом спадали по плечам. При одной мысли, что такая красота будет изуродована химикатами, Вулфа передернуло.
Он не смог удержаться и посмотрел на второй предмет вечного недовольства Венди.
— Хочешь спросить, каким образом можно увеличить грудь? — Венди закатила глаза. — Отвечаю: с помощью пластической хирургии. Я ложусь на операционный стол и встаю с него сексапильной красоткой. Затраты небольшие, а преимуществ масса. — Венди запнулась. — Ну, вернее, затраты не такие уж маленькие.
— Так вот для чего ты везла пять тысяч долларов! — осенило Вулфа.
— Да.
— Твое счастье, что их украли. Ты и так хорошо выглядишь.
— Да брось ты! И что только мужчины за люди?
Они постоянно твердят: "Да что ты, солнышко, я люблю тебя такой, какая ты есть", а потом, когда мимо идет фифа с бюстом огромного размера, у них глаза из орбит вылезают.
Вулф пожал плечами.
— Хочешь верь, хочешь нет, я считаю, надо жить с тем, что отпущено тебе природой.
— Да ты сам однажды уже решил, что неплохо бы мне иметь бюст побольше. Причем намного.
— Но ты же играла роль шлюхи!
— Вот об этом-то я и толкую. Девяноста пяти процентам мужчин нравится пышная грудь, а остальные пять — просто врут.
— Я же сказал, что мне все равно.
— Добро пожаловать в пять процентов, — сладко улыбнулась Венди.
— Ну ладно! — сдался Вулф. — Ты права. Признаю, я врал. Да, я люблю большую грудь, только на нее и глазею. Я тупой неандерталец, который не в состоянии контролировать движение своих глазных яблок, и уверен, что все женщины, щедро одаренные природой, должны расхаживать по улицам топлес только для того, чтобы поразвлечь меня.
Вот так. Теперь твоя душенька довольна?
Венди откинулась назад, широко улыбаясь.
— Что за сарказм, Вулф? Я и не подозревала, что ты на такое способен.
— Ты меня спровоцировала. — Вулф насмешливо взглянул на нее. — Вообще-то это самое меньшее, на что ты меня провоцируешь.
Венди повернулась к нему, опершись о диванную подушку и положив на руку подбородок, и широко, обворожительно улыбнулась.
— А на что еще я тебя провоцирую?
Ее взгляд провоцировал Вулфа на многое, и он не знал, что ей ответить, и просто сказал:
— А ты не думала остаться такой, какая есть?
— Но ты же меняешься, выполняя свою работу.
Почему я не должна?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты притворяешься грубияном.
— Я не притворяюсь.
— Ну да! Я видела, как ты морочишь людям голову. Меня не проведешь. — Венди в упор, не мигая, посмотрела на Вулфа, потом вдруг протянула руку и провела кончиком пальца по ужасному шраму. — Откуда это?
Вулф резко отвернулся. Видит Бог, до чего ему не хотелось сообщать ей подробности.
— Бандитская разборка.
— Ты был бандитом?
— Нет. Я пытался им не стать.
— Когда это случилось?
— Когда мне было шестнадцать. В одной из местных группировок решили, что могут заполучить в свои ряды такого сильного парня, как я. Я уже тогда выглядел внушительно. Однажды они приперли меня к стенке, хотели потолковать о моем вступлении в банду. Предлагали наркотики, женщин. Я отказался и собрался уйти. Однако это не входило в их планы, завязалась драка.
— Повезло тебе, что остался жив.
— Наверное.
— После этого они оставили тебя в покое?
Вулф почувствовал холод в груди.
— Нет, — холодно ответил он, — они меня не оставили. Но я решил эту проблему.
— Но ты же был совсем ребенком.
— Я оттуда, где быстро взрослеют.
— А что твои родители? Они не могли помочь?
— Отец давно умер, а мать все время работала, чтобы прокормить нас с братом. Мы росли сами по себе, почти без присмотра.
— У тебя есть брат? — удивилась Венди.
— Да, на три года младше меня.
— Где он живет?
— В Хьюстоне. Он дантист, только что обзавелся собственной практикой. Мать теперь тоже живет в Хьюстоне. По праздникам я их навещаю. У Дэвида прекрасная семья, замечательная жена.
— А почему у тебя нет прекрасной семьи?
Сердце у Вулфа болезненно сжалось.
— Не знаю, — сказал он. — Наверное, просто не сложилось.
— Может, еще сложится?
— Может быть.
— Хорошо, что ты от них отделался. Жаль только, что тебя ранили.
Сочувствие женщины заставило Вулфа почувствовать себя еще уродливее.
