в компании молодых мужчин и женщин. Их в принципе трудно не заметить, ведь они, пожалуй, самая шумные. На секунду меня охватывает паника. Я пытаюсь сообразить, что мне делать. Попадаться на глаза бывшему не хочется. Но и прятаться глупо. У нас ведь все в прошлом. Он сам меня оставил. Так что я могу проводить время, с кем захочу. Мне остаётся надеяться, что Давид придерживается того же мнения.
Хостес провожает нас в ВИП-зал за закрытой дверью, и я выдыхаю. И как-то очень быстро и естественно забываю о Давиде. С Ричардом легко и весело. Мне нравится его тонкое чувство юмора, которое он умеет показать несмотря на языковой барьер. Его комплименты и ухаживания ненавязчивы и естественны. Это кажется странным, но мне как будто даже не нужно стараться произвести на него впечатление. Скорее напротив, он старается меня развлечь, быть интересным. И стремления эти выглядят очень мило и невероятно подкупают.
— Я наверное утомил вас своей болтовнёй? — растерянно улыбаясь, говорит он.
— Нет, что вы, я не припомню когда в последний раз так хорошо проводила время, — отвечаю я, мотая головой. Может, вино ударило в голову, но чувствую себя совершенно счастливой.
— Правда? Я рад, — он облегчённо выдыхает. — По правде говоря, я очень волновался, что мы с вами не найдём общий язык. То есть, вы прекрасно владеете английским, но всё равно бывает, что нет понимания…
Он заминается, видимо сожалея, что повернул в эту сторону.
— Понимаю о чём вы, — отвечаю с нотой грусти.
Мысли снова возвращаются к Давиду. Я почти остыла к нему, но четыре года отношений за месяц не перечеркнёшь.
— Инга, как я уже сказал, вы мне нравитесь, — произносит Рик серьёзным тоном. — И я бы не хотел расставаться с вами и после съёмок фильма.
Меня охватывает волнение. Кажется даже, весь хмель мгновенно испаряется. Я неловко отвожу взгляд, краснею, будто школьница, получившая своё первое в жизни признание.
— Вы мне тоже нравитесь, — произношу я одними только губами.
Не знаю почему, но из моих уст ответное признание звучит как-то избито. Рик радостно улыбается и берёт меня за руку. Взволнованная дрожь пробегает по телу. Наши взгляды встречаются, и я снова вижу его заинтересованность мной, уже не просто как собеседницей и коллегой, но именно как женщиной. Пульс учащается. Я вздыхаю, чувствуя уже слегка позабытый трепет. В голове появляется почти безумная мысль о страстном поцелуе, за которым непременно должно последовать нечто большее. Но очень некстати в этот момент раздаётся стук в дверь. Я пугливо одергиваю руку, будто нас застали за чем-то предосудительным. Меня саму удивляет такая реакция.
— Простите, — заливаясь краской, произношу я.
Рик только улыбается в ответ и, глядя на вошедшую официантку, разочарованно вздыхает. Я слишком взволнована, а потому снова прошу прощения и намереваюсь отойти в дамскую комнату. Однако стоит мне сделать несколько шагов прочь от нашего зала, как меня бесцеремонно хватают за руку.
— Что за?! — только и успеваю произнести я, оборачиваюсь и вижу перед собой Давида.
Мой бывший характерно хмурит брови, сверкает глазами демонстрируя своё недовольство. Я тоже мгновенно вскипаю. Стряхиваю его ладонь со своего запястья и вообще складываю руки на груди, одновременно и защищаясь, и лишая его возможности вновь схватить меня.
— Значит вот такая у тебя работа в Питере? — злобно усмехается он. Я удивлённо вскидываю брови.
— А даже если «такая», то тебе какая разница? — спрашиваю возмущённо. — Ты принял вполне обдуманное и взвешенное решение расстаться со мной. Так что отчитываться перед тобой я не обязана.
Лицо Давида багровеет от злости. Я отлично знаю его, а потому вижу, что он еле сдерживает свой горячий темперамент. Опасливо озираюсь по сторонам. Ближайший столик от нас в нескольких метрах, так что пока нас не слышат. Но это временно.
— Быстро же ты нашла мне замену! Ну, и кто он? Бизнесмен? Дипломат? — восклицает он. — Решила, значит, внять совету матери? И вырядилась ведь как валютная шалава. К чему тогда были все эти разговоры про самодостаточность? Так бы и сказала, что я для тебя недостаточно крупная добыча.
Меня начинает трясти мелкой дрожью. От злости, от обиды, от чувства несправедливости. А ещё от страха, ведь на нас уже обратили внимание официанты и посетители. А я в этом ресторане не одна, а с Ричардом. И если тут окажутся журналисты или блоггеры, то случится скандал покруче, чем с Ольгой Макаровой. Вот это будет прямо самая настоящая желтуха.
— Прекрати позорить себя и меня, Давид, — цежу я сквозь зубы, уже не глядя на него. — Я тебе всё сказала. Больше мне добавить нечего.
Я хочу уйти, но как назло в этот самый момент выходит Ричард. Окидывает меня беглым взглядом, потом смотрит на Давида.
— Инга, всё в порядке? — спрашивает он, не сводя с моего бывшего глаз.
— Да, всё хорошо, — быстро киваю я и отступаю назад. — Давайте вернёмся. Пожалуйста.
Я сама не замечаю, как по щеке скатывается слеза. Ричард выглядит крайне напряжённым, почти оскорблённым, хотя наверняка не понял ничего из того, что ему довелось услышать. Он с ненавистью смотрит на Давида, и в конце концов, тот, криво усмехнувшись, уходит в соседний зал за свой столик. Едва он скрывается из виду, как меня пробивает уже ощутимая дрожь. Я прикрываю лицо ладонью, надеясь скрыть эмоции. Рик осторожно касается моего плеча.
— Он вам что-то сделал.? Сказал что-то гадкое?
— Простите, — вместо объяснений отвечаю я. — Всё правда в порядке. Дайте мне минуту… Возвращайтесь, я сейчас приду.
Быстро, стараясь не привлекать ещё больше внимания, я иду в сторону уборной. Ругаю саму себя за то, что расклеилась, Давида за то, что оказался настолько жестоким и несправедливым, случай, что из всех мест в Питере выбор обоих пал именно на этот ресторан.
Я провожу в дамской комнате не более пяти минут. Успокаиваюсь, поправляю макияж. А когда выхожу, понимаю, что вокруг творится что-то невообразимое. Персонал и гости встревожены и перевозбуждены. Куда-то бегают, обсуждают что-то. Я с неясным предчувствием иду к нашему ВИП-залу и не застаю там Рика.
Холодея выхожу в общий зал и вижу будто в слоу-мо, как Рик дерётся с Давидом. Происходящее снимают множество камер мобильных телефонов. Я в ужасе прижимаю ладонь ко
