— Я рад, — сухо ответил Джон. — Я говорю о твоей благодарности, а не о Стивене Коуле. Должно быть, все остальное кажется незначительным перед лицом смерти.
— Шторм ведь почти утих. Худшее позади. Пыль скоро уляжется…
— Не так уже и скоро, судя по небу. Мы оказались в западне из песчаных дюн, которых не было два часа назад, если тебе это интересно, Ким. Но самое ужасное…
— Что может быть ужаснее? Песок красный, я знаю. Детьми мы любили играть среди песчаных дюн на пляже.
Джон молчал. Ким показалось, что она опять совершила оплошность. Внезапно ей стало не по себе.
— Тебе не удастся вывести нас отсюда, Ким, — тихо произнес Джон. — Следов джипа не видно. Вероятно, не осталось и других следов, ведущих к старой станции.
Теперь Ким поняла, что им не удастся вызволить джип из песка. Когда буря почти утихла, стало видно, что вокруг намело целые кучи песка высотой в несколько футов, которые почти скрыли низкий кустарник. Она должна подумать о чем-нибудь серьезном. Например, что скажут Майри и остальные, когда узнают, что они с Джоном оказались в ловушке? Хуже: что они могут сказать такого, чего так опасается Джон? Ей не стоит шутить и говорить глупости. Ким стало ясно, что Джон очень серьезен.
— Думаю, вместо того, чтобы сидеть здесь и переживать, я могу лечь спать, — громко произнесла Ким, пожалев, что ее голос звучал хрипло и недостаточно убедительно.
В ответ Джон только спрятал голову в ладонях и уперся локтями в колени.
— Ложись, — безучастно произнес он, — я тоже последую твоему примеру. Сегодня вечером или завтра утром нам предстоит тяжелая работа, когда уляжется эта чертова пыль.
Неожиданно Ким от усталости сморил сон. Сначала она спала сидя, обхватив голову руками, но потом медленно свернулась клубком, как котенок, прижавшись к брезентовому тенту.
Когда Ким проснулась, стояла ночь. Пыльная буря закончилась. Ничто не напоминало о ней, кроме изменившегося ландшафта. Высоко в туманном сине-черном небе луна была не обычного бледно-золотого, а розоватого цвета и окружена великолепным ореолом. Джон уже проснулся. При помощи мощного фонаря, спасенного Ким вместе с запасами еды, он нашел фонари-«молнии», миниатюрную газовую плитку и один из ящиков с консервами.
Пока Джон вынимал вещи из багажника, Ким занялась приготовлением еды. Они оба были голодны, но кусок не лез в горло. Говорить тоже было трудно, но Ким была даже довольна. Так, по крайней мере, она никакой глупости не ляпнет. Когда они с трудом проглотили консервированную лососину, несколько обжаренных на сковороде лепешек и маленькую банку абрикосов, Джон при свете ламп принялся отвязывать спасительный брезент, устраивая обычный лагерь. Он развернул свой спальный мешок, повесил фонарь и принялся рассматривать бесценные образцы, выкопанные им в пустыне, запретив Ким мыть посуду.
— У нас ограниченный запас воды, — объяснил он. — Пока не рассветет, бесполезно даже думать, как выбраться отсюда. Не говоря уж о том, сколько на это понадобится времени.
Ким поступила так же, как аборигены: вымыла посуду песком. При этом она решила не обращать внимания на то, что тарелки и кружки не блестели и стали пыльными на ощупь. Потом они опять легли спать: Джон под брезентом, а Ким на заднем сиденье джипа. Они не замечали ночной тишины, ярко-розового света звезд и окруженной сиянием луны. На тысячи миль вокруг древняя земля стала очень тихой и равнодушной.
Утром они осмотрелись вокруг. Можно было подумать, что они оказались в Сахаре, если не считать виднеющихся то тут, то там камней и голых вершин деревьев над песчаными холмами. Вокруг раскинулась красная песчаная пустыня.
— Совсем не похоже на пляж, — попыталась пошутить Ким. — Кстати, а как мы будем мыться?
— Никак.
Ким пришла в ужас. У них был небольшой запас воды, которая могла стать на вес золота, если они не выберутся отсюда.
— Хотя бы лицо и руки…
— Нет. Поступишь с ними так же, как с посудой: вымой песком. Будешь красной, но зато чистой.
— Вместо мыла?
— Точно.
К одному из палаточных шестов Джон привязал полотенце.
— Это будет опознавательный знак. Я исследую все четыре направления. Посмотрим, не осталось ли следов.
Джон вернулся только через два часа.
— Ничего! Придется определять курс по компасу. К счастью, он не забит песком. — Это оказалась приятная новость, потому что их часы остановились.
Джон вытащил карту и долго разглядывал ее. Наконец аккуратно прочертил на ней линию.
— Так, теперь нужно измерить глубину песка в этом направлении. Когда вернусь, попробуем подвинуть джип.
Ким понимала, что им не удастся сдвинуть джип ни на дюйм. Джон сказал это, чтобы поддержать ее дух.
— Потом поищем места, где видны следы кустарников или травы, — продолжал Джон. — Затем откопаем их. Понимаешь, к чему я клоню, Ким?
— Мы разожжем костер? Пек и Билл, вероятно, заметят его, но между ними и нами целые мили…
По лицу Джона пробежала тень.
— Они шли на север. Почти в противоположную сторону, — тихо сказал он. — Будем срезать ветки и даже стебли и подкладывать их под колеса.
— Но так мы будем двигаться очень медленно.
«Срубать деревья. Подкладывать под колеса. Медленно-медленно продвигать джип вперед. Работать под палящими лучами солнца. Затем опять выкладывать ветки перед джипом. Если мы будем работать весь день и полночи, — подумала Ким, — то продвинем машину на несколько сотен ярдов. От спасения нас отделяют около пятидесяти миль!»
Джон занимался поиском топоров и лопат.
— Можешь приготовить чай. И не трать воду на ополаскивание чайника, — обратился он к Ким.
Как часто она читала о людях, погибших в пустыне. Больше всего Ким беспокоила мысль о том, что Джон настаивал на экономном использовании воды. Как будто бы сложно догадаться самой! Но она не знала, зачем Джон прикрыл радиатор машины толстым слоем одеял. Ким не задавала вопросов, потому что Джон был не в настроении на них отвечать.
