Его рука обхватила грудь Хани. Она вздрогнула и очнулась от чувственного транса, пытаясь выбраться из этого эротического дурмана. Разум и осторожность все же одержали верх, и она мягко, но решительно выскользнула из его объятий.
— Я думаю, достаточно, Джерри, — пробормотала она, хотя тело все еще пылало от его близости.
— А я думаю, достаточно не будет никогда, — охрипшим от страсти голосом проговорил он, вновь протянув руку к ее волосам. — Отчего ты такая зажатая, Медок? Кто сделал это с тобой, твой бывший?
— Я не желаю говорить на эту тему! — решительно отрезала она, делая глубокий вдох, чтобы восстановить дыхание. — Но если тебе так интересно, то могу сказать, что мой неудачный брак тут вовсе ни при чем. Наверное, все дело в воспитании. Я выросла в доме, где правила соблюдались неукоснительно. Моя мать — истинная леди, не терпящая никакого отступления от норм. Она всегда была ужасно правильной и чопорной и в таком же духе воспитала и нас, двух своих дочерей.
— А твой отец?
— О, отец всегда был слишком занят работой, чтобы уделять нам достаточно внимания. Он никогда ни во что не вмешивался, предоставляя все заботы по нашему воспитанию маме. Сколько я себя помню, мне вбивали в голову, что я должна вести себя как настоящая леди, быть вежливой, осмотрительной и аккуратной.
— Но играть-то вам разрешалось?
— Только в спокойные игры, чтобы никакого беспорядка.
— Не слишком-то весело вам было, да?
Хани улыбнулась.
— Да нет, в общем-то мне не на что жаловаться, родители любили нас, хоть и держали в строгости. Просто иногда я… ну, чувствовала себя… взаперти, что ли. Однако привычка быть сдержанной и аккуратной прочно укоренилась во мне.
— Но я же вижу, Медок, что под этой сдержанной оболочкой таится чувственная, страстная женщина, которая только и ждет, чтоб ее выпустили из плена.
— Так же как за твоей грубостью и резкостью прячется человек добрый, отзывчивый и нежный?
Он на мгновение задумался, потом усмехнулся.
— Возможно, ты и права. Сойдемся на том, что мы оба не такие, как кажемся на первый взгляд.
Сойдясь на этом, они вернулись к стойке и разложили ланч по тарелкам: поджаренные ломтики бекона, вареные яйца, салат из овощей, кусочки рыбы, запеченной в тесте.
— О, да у нас будет пир горой, — довольно заметил Джерри.
— Я подумала, что раненому мужчине необходим более разнообразный рацион, чем пиво и острый консервированный перец.
— Ты забыла про мясо и сыр, Медок, — лукаво улыбнулся Джерри.
— Ах да, действительно, как я могла забыть? — подыграла она ему.
— А что это за рыба? — поинтересовался он.
— Тунец. Надеюсь, ты любишь рыбу?
— Не волнуйся, солнышко, я все люблю, особенно из твоих ручек.
Хани покраснела. И когда же этот несносный человек перестанет дразнить и смущать ее?
— Перчика не желаешь?
— Нет уж, благодарю. Но, если хочешь, я принесу.
— Не отказался бы.
Хани принесла из кладовки банку с острым перцем и с ужасом наблюдала, как он заедает им всю пищу.
— Бог мой, как все вкусно! — сказал Джерри. — Спасибо тебе, Хани, за такую трогательную заботу обо мне.
Хани, как и следовало ожидать, залилась краской. Чертыхнувшись про себя, она пробормотала:
— Я сделала бы это для любого…
— О нет, прошу тебя, не говори так, — взмолился Джерри. Позволь мне думать, что ты провела целое утро на кухне только ради меня.
Так оно и было, но Хани не собиралась в этом признаваться. Спеша сменить тему, она взглянула на него.
— Удивляюсь, как это ты до сих пор не сжег себе желудок этим перцем.
Глаза Джерри лукаво заблестели.
— Ну, вообще-то у меня есть один маленький ожог на животе. Хочешь, покажу?
— Нет!
Он рассмеялся и приподнял ее голову за подбородок.
— Не относись ты ко всему так серьезно, Медок.
Хани никак не могла привыкнуть к неожиданной смене его настроения. Только что они мило беседовали о детях — и вот… Приходилось признать, что, если захочет, Джерри Вест вполне может быть приятным собеседником, несмотря на все насмешки и подначки. Внезапно она вспомнила о том, что еще он умеет делать бесподобно, и тут же почувствовала, что ее бросило в жар.
— О чем ты сейчас думаешь, Медок? — хитро прищурился Джерри.
— Да так, ни о чем особенном.
Он хмыкнул.
— Отчего же тогда ты так разрумянилась, а? — поддразнил ее он. — Ох сдается мне, что твои мысли весьма схожи с моими. Я прав?
Хани почувствовала, что заливается еще более густой краской. Неужели ему обязательно так смущать ее? Она попыталась взять себя в руки, и ей это почти удалось, когда он внезапно спросил:
— А твой бывший муж, Медок? Какой он был?
Хани отвернулась к окну, мысленно представив красивое, но холодное лицо Закари, его голубые глаза, потемневшие от злости и раздражения. Ей совсем не хотелось вспоминать своего бывшего мужа, тем более говорить о нем с Джерри. Она пожала плечами.
— Обыкновенный. А какой была твоя жена?
— Тебе трудно представить ее, да?
Честно говоря, да, ей было трудно представить себе женщину, которая была женой Джерри Веста.
— Ну, в некотором роде, — призналась Хани. — А теперь… теперь у тебя появилась новая пассия? — выдавила она, потом поспешно добавила: — Извини, это меня вовсе не касается.
Он недоуменно нахмурился.
— Что-то я не пойму, о чем ты толкуешь.
— Ну, эта женщина, с которой ты говорил по телефону…
— Мэри? — Он рассмеялся. — Это мой секретарь. Между прочим, к твоему сведению, Медок, ей пятьдесят лет и она почтенная мать семейства.
Секретарь? Облегчение и удивление разом нахлынули на Хани, и она постаралась скрыть первое, дав волю второму.
— А где ты работаешь? Я думала, что ферма твое единственное занятие.
— Нет, не единственное, Медок. В городе у меня имеется контора, правда в последнее время я нечасто там бываю. Еще когда была жива жена, мы вместе занимались скупкой и продажей антикварной мебели. В ближайшем времени собираюсь продать дело, к которому, в сущности, у меня никогда душа не лежала. Это Делла была помешана на антиквариате. А я теперь хочу вплотную заняться разведением лошадей и побольше времени уделять Рею. Не сразу, но я все же понял, чего на самом деле хочу в этой жизни.
Ланч они закончили в молчании. Джерри протянул руку через стол и дотронулся до ее запястья.
— Хани, — тихо проговорил он, ласково перебирая ее пальцы. — Не думаю, что Рей снова полезет в драку к твоему сыну, но, если вдруг это случится, немедленно скажи мне, договорились?
— Ты ведь не был с ним слишком суров, а?
