— Ты ведь не был с ним слишком суров, а?
Джерри нахмурился.
— Нет. Рей не такой уж плохой парень, и его нетрудно вразумить. И все-таки я считаю, что твоему сыну не помешает уметь защищать себя.
— Я решительно против того, чтобы Люк дрался, — возразила Хани. Она не решалась убрать руку, чтобы не нарушить хрупкое равновесие разговора. — Не хочу, чтобы мой сын учился жестокости и вырос хулиганом, рассчитывающим только на свои кулаки.
— Но уметь драться вовсе не признак жестокости. Мальчишка должен уметь защищаться, вот и все.
— Просто мы смотрим на это с разных точек зрения. Ты — с позиции грубой силы.
Разговор принимал опасный оборот. Джерри нахмурился и стал внимательно изучать ее лицо.
— В физической силе есть немало привлекательного, — заметил он.
Хани сделала глубокий вдох, недоумевая, может ли провести в обществе этого мужчины хотя бы пять минут, не краснея.
— Не нужно искать скрытый смысл в моих словах, Джерри. Его нет.
— А я так и не думал. Просто констатировал факт: физическая сила в мужчине — это отнюдь не плохо, а совсем напротив.
— Но мы говорили о детях. Боюсь, мне не удалось тебя переубедить. Твои принципы такие же твердолобые, как и ты сам.
Джерри усмехнулся.
— Я бы предпочел слово «несгибаемые».
Хани поднялась, собрала грязную посуду и отнесла ее в мойку.
— Оставь, — сказал Джерри. — Рей все помоет, когда вернется из школы.
— Нет уж, лучше я сама все сделаю. — Хани помолчала, потом повторила свой вопрос: — Так какой же была твоя жена, Джерри? Неужели она тоже ела острый перец и чертыхалась на каждом слове?
— Делла была замечательная. В ней не было ни капли ханжества и снобизма, как в тебе, Медок. — Он улыбнулся. — Правда, это только до тех пор, пока тебя не поцелуешь. Тогда-то, слава богу, тебе не удается контролировать себя.
Хани домыла последнюю тарелку и поставила ее на полотенце сушиться, затем повернулась лицом к Джерри.
— Все, мне пора домой, — решительно заявила она.
Джерри ухмыльнулся и поднялся со стула.
— Значит, говорить о поцелуях ты, как я вижу, не желаешь. А как насчет самих поцелуев?
Хани снова залилась краской, что лишь усилило ее раздражение.
— Ты… ты… сексуально озабоченный нахал, вот кто! — выпалила она.
Джерри расхохотался, потом, когда она в сердцах схватила корзину и направилась к двери, сказал серьезным тоном:
— Скоро у школьников каникулы. Я бы хотел взять вас с Люком на пикник.
Хани резко остановилась и оглянулась.
— На пикник? Не думаю, что это хорошая идея, учитывая отношения между нашими сыновьями.
— Именно поэтому. Надо дать им шанс получше узнать друг друга, подружиться.
— Сомневаюсь, ведь они такие разные.
— Мы с тобой тоже разные, Медок, а как прекрасно подходим друг другу, а? — Он подмигнул.
Хани вспыхнула.
— Я бы так не сказала.
— Ну почему же? У нас есть много общего: птицы, дети, поце…
— Достаточно! — оборвала его Хани. Я больше не собираюсь тебя слушать. — Неожиданно ей пришла в голову запоздалая мысль, и она поинтересовалась: — А откуда ты так хорошо знаком с птицами. Я думала, ты их терпеть не можешь.
— Ну и зря думала. За одним-единственным исключением я очень люблю птиц. А также лошадей и собак. Делла была членом Общества любителей природы, и я часто ей помогал. Даже купил две пары декоративных уток для пруда.
— Так это вы поселили уток на пруду? А мы все гадали, откуда они взялись.
— Ах да, ведь часть пруда является собственностью заповедника, не так ли? Я же говорил, Медок, что у нас с тобой много общего.
— Но если ты так любишь птиц, то как ты мог стрелять в сокола? — недоумевала Хани.
— Это совсем другое. Твой сокол ужасно противный. Любая из мелких пташек и зверушек, на которых он охотится, подтвердит это.
— Но мы вырастили Сократа и очень любим его. Он ручной и никому не причинит вреда, по крайней мере намеренно.
— Не могу согласиться с тобой, Медок.
В этот момент раздался звук подъехавшей к дому машины. Джерри выглянул в окно.
— Это приехал мой брат Джонатан.
— А сколько у тебя братьев?
— Два, Реджи и Джо.
Шум мотора смолк, хлопнула дверца, затем на крыльце раздались шаги.
— Эй, Джерри, привет! — с порога закричал Джонатан.
Хозяин представил их друг другу.
— Познакомься с моей соседкой, миссис Хани Бартон. А это мой брат Джонатан Вест.
— Рад познакомиться с вами, мэм. — Джонатан направился на кухню. Он был очень похож на Джерри: такие же темные вьющиеся волосы, серые глаза и широкие плечи, правда чуть ниже ростом. Однако вскоре Хани поняла, что на внешности сходство заканчивается.
— Слушай, старик, что-то случилось с моей машиной, — заявил Джонатан, — я хочу, чтоб ты взглянул. Что с ногой?
Хани приготовилась к очередной порции язвительных насмешек, но с удивлением услышала голос Джерри:
— Да так, ерунда. Неосторожное обращение с ружьем.
— Ты сам прострелил себе ногу?! — Джонатан удивленно вскинул брови.
— Это случилось по моей вине, — вмешалась Хани. Раз уже Джерри оказался так любезен и признал правду, она тоже в состоянии взять на себя долю ответственности. — Я перепрыгнула через ограду и сбила вашего брата с ног, поэтому ружье и выстрелило.
— Рана глубокая? — забеспокоился Джонатан.
— Поверхностная. Болит, правда, чертовски сильно, но ничего опасного.
— Можешь взглянуть на машину?
— Вполне. Извини нас, Хани. — Джерри накинул куртку, взял костыли и заковылял к двери.
Через кухонное окно Хани наблюдала, как он открыл капот и склонился над двигателем. Через несколько минут вернулся Джонатан.
— Джерри просил принести его ящик с инструментами. — Он прошел в кладовку, но вскоре вышел оттуда с пустыми руками. — Не нашел. Где же он может быть?
— Может, я помогу вам?
— Пожалуйста. Джерри никогда не отличался аккуратностью, ума не приложу, где он может быть. Это такой металлический ящик с двумя ручками. Давайте вы посмотрите в гостиной, а я загляну в спальню.
Они вышли из кухни, и Хани, не удержавшись, заметила:
— А вы совсем не такой грубый, как ваш брат.
— Что вы имеете в виду? — недоуменно переспросил Джо.
— Ну, он постоянно сквернословит, отпускает шуточки…
— А, это. — Джонатан улыбнулся. — Я уже настолько привык ко всем его выходкам, что и не замечаю. Боюсь, в этом следует винить нашего отца. Он наказывал Джерри за нас троих. Бедняге здорово доставалось. Но все равно он всегда защищал нас. Черт, да где этот проклятый ящик?! — Он заглянул под диван, потом под шкаф.
