— Тино Агоста — отличный учитель, — вильнула она в сторону.
— Я тоже так думаю, — холодно согласился Макс.
Он недоволен не тем, решила она, что разговор перешел на Тино, он просто не забыл о пропавшей разработке Брайана Коула. И ничего тут не попишешь. Что толку уверять этого человека в своей невиновности? Она встала.
— Большое спасибо за ужин, — вежливо сказала Элин и, пока он, справляясь с удивлением, поднимался с места, добавила: — До дому я доберусь сама.
Мгновение он молча смотрел на нее. Потом вызывающе улыбнулся и заявил:
— Вы ведь даже не знаете дороги отсюда.
Что-то происходило с Элин, что заставило ее забыть обо всех обидах. Он послал за пальто и, поддерживая ее одной рукой, другой положил несколько лир на столик.
— Grazie, signore, — сиял метрдотель, провожая их к выходу и открывая дверь.
К тому времени, когда Макс подъехал к ее дому, Элин полностью овладела собой. Она повернулась, чтобы поблагодарить его за ужин и приятно проведенное время, но обнаружила, что он уже обошел машину и открывает ей дверцу.
Не успела Элин сказать свое «спасибо», как он вошел в подъезд вместе с ней и обменялся приветствиями с Умберто по дороге к лифту. Элин повернулась, собираясь сделать еще одну попытку, но он вошел за ней и в лифт.
Ей было уже почти смешно, когда они дошли до двери и он протянул руку за ключом. Она подала ему ключ, не раздумывая, и Макс отпер дверь. Но когда она переступила порог, он помедлил.
Она обернулась и посмотрела на него.
— Я приглашен, Элин? — тихо спросил он.
О небо, запаниковала она, скажи «нет» или произнеси какую-нибудь пошлость, вроде того что «вы были здесь в прошлую среду и не делайте вид, будто забыли, как выглядит квартира». Но Элин не сказала ничего подобного. Макс — не зеленый юнец, который станет ломиться к ней. Он ждет разрешения.
— У меня нет крепкого итальянского кофе, чтобы предложить вам, — пробормотала она и прошла в холл.
Макс последовал за ней.
— Никакого кофе, — постановил он. — Я всего на несколько минут. — Ей следовало почувствовать облегчение, узнав, что он только хочет увидеть, все ли у нее в порядке, и уйдет, но облегчения она не чувствовала. — Как вы добрались до работы этим утром? — спросил он между делом, когда, включив в квартире свет, они остановились посреди гостиной. Элин удивленно заморгала, и он объяснил: — Фелиция упоминала, что вы отказались от того, чтобы она заезжала за вами.
— Кажется, я достаточно воспитана, чтобы не доставлять ей такое неудобство! — пролепетала Элин, бросая сумку и расстегивая пальто. — Фелиции пришлось сделать крюк, чтобы подвезти меня в четверг, и хотя она сказала, что это не составляет для нее труда, я… гм… предпочитаю пройтись пешком.
— Вы всегда такая гордая? — спросил Макс.
— Гордая? — повторила она и обнаружила, что он приблизился на шаг-другой и ей приходится смотреть снизу вверх в его теплые карие глаза. Она нервно шагнула к двери, будто указывая ему на выход. — Я… э-э… люблю сама платить за себя, — согласилась Элин, потом рассмеялась, вспомнив, что он платил в ресторане, и снова взглянула на него. — Кстати, искреннее спасибо за ужин.
Элин не знала толком, что ожидала услышать в ответ, а он, засмотревшись в ее зеленые глаза, казалось, был пленен увиденным.
— Вы и в самом деле ошеломительно красивы. — Слова Макса будто непроизвольно вырвались из него. Онемевшая Элин еще смотрела на него, когда Макс тихо добавил: — Что за чертовщина творится с англичанами? — и подошел на шаг ближе.
— С ними все в порядке, — возразила девушка, пытаясь понять, что он имеет в виду. Он сделал еще шаг и оказался так близко, что их тела почти соприкасались, но она не попятилась — ей казалось невозможным сдвинуться хоть на дюйм. — А — воскликнула она, вдруг сообразив, что ненормальность англичан заключается в том, что в свои двадцать два она остается девственницей. — Я мало ходила на свидания, — услышала она, будто со стороны, свой охрипший голос.
— Не верю, что причина в недостатке предложений, — заметил Макс, а его руки поднялись, чтобы нежно взять ее за плечи.
— Я… э-э… была занята… много работы, я хочу сказать… у отчима. Это не… э-э… — О небо, одно его прикосновение лишило ее рассудка! — Я хочу сказать, что это была не работа с восьми до пяти. Нет н-никакого смысла назначать свидание, если не знаешь, сможешь ли прийти на него.
— Я понимаю, что вы имеете в виду, — пробормотал он, придвигаясь чуть ближе.
Потом вдруг, не отнимая у нее возможности отпрянуть, обнял и прижался губами к ее губам.
— Ах! — вырвалось у нее, когда он прервал этот дивный, нежный поцелуй.
Ее губы еще оставались приоткрытыми, и он снова завладел ими, но теперь поцелуй был жарче, а его руки, скользнув под пальто, прижали ее теснее.
Ошеломленная, Элин почти ничего не осознала, когда ее руки обхватили шею мужчины, кроме того, ее никогда ещё не целовали так, что она пылает от страсти и не хочет, чтобы он останавливался. И он не остановился. Пальто ее упало на пол, их тела слились, и он все целовал ее.
Страсть вознесла их до небес, и Элин забыла обо всем на свете и только знала, что уже лежит на диване и его тело вжимает ее глубже, глубже, глубже в мягко пружинящие подушки.
Почему тревожный сигнал до сих пор не зазвучал у нее в голове, оставалось для Элин загадкой. Но когда руки Макса, упоительно ласкавшие обнаженный шелк ее плеча под бретелькой лифчика, вдруг обмякли и Макс прервал поцелуй, Элин глотнула немного воздуха и — здравомыслия.
— Макс, нет! — воскликнула она. — О, Макс, я… — Она пыталась бороться с собой, но огонь уже сжигал ее, и здравомыслия хватило ненадолго. Она готова была кричать: «О, Макс, да!» — когда давление его тела ослабело и он откатился в сторону. Но она вовсе не хотела, чтобы он уселся к ней спиной и его руки больше не обнимали ее. — Макс, я… — начала она.
— Подожди, сarа,[5] — перебил он. — Дай мне одну минуту, пожалуйста.
Я хочу, чтобы ты вернулся, вернулся ко мне, мысленно молила она. Но, охваченная страстью, чего он не мог не видеть, она не утратила гордости и чего-то еще, и слова, которые выразили бы ее желание, не приходили.
Впрочем, он, казалось, все понимал, потому что, воспользовавшись минутой, которую потребовал, чтобы вернуть себе самообладание, он спросил натянутым голосом:
— Ты в порядке, Элин?
Натянутый тон — это было именно то, что нужно.
— Да, спасибо, — холодно ответила она и совсем не удивилась, когда он подхватил пиджак и вышел, даже не оглянувшись, — провожаемый ее застывшим взглядом.
«Да, спасибо», — сказала она в ответ на его «Ты в порядке?». Но ей не за что было его благодарить, и с ней совершенно точно было не все в порядке. Потому что она, смешная, несчастная идиотка, пропала, совершив невообразимую глупость — влюбилась в самого неподходящего мужчину.
