— Я все это время думала, как ты там! — воскликнула Энн Пиллингер, и в ее голосе прозвучала неподдельная радость.
— Господи, как многому мне надо здесь научиться! — Еще бы! И в первую очередь — научиться думать не только о Максе. — Как все? — спросила она.
— Сэм — как обычно. Лорейн — ну, ты ведь знаешь ее, Лорейн исполняет танец умирающего лебедя. А Гай, — с досадой добавила Энн, — становится совершенно невыносимым.
— О Господи, — посочувствовала Элин. — Он перенес сильное потрясение, — попробовала она вступиться за сводного брата.
— Мы все перенесли сильное потрясение! — осталась непреклонной мать.
— Наверное, ему тоскливо, — возобновила свою попытку Элин.
— Лучше бы он потосковал где-нибудь в другом месте. Этот молодой человек начинает меня раздражать!
— Ну ладно, а как ты? — спросила Элин, не желая сосредотачиваться на мрачных мыслях.
— Ты хочешь спросить, как я отношусь к тому, что мой долг в банке растет изо дня в день?
— Зачем тебе понадобился кредит в банке? — перепугалась Элин.
— Если ты думаешь, что я обращаюсь к Сэму всякий раз, как мне нужна пара новых колготок, ты ошибаешься! — отрезала мать.
Элин положила трубку, в конце концов, сумев успокоить мать, но понимая, что долги вызваны чем-то большим, чем потребность в новых колготках. Элин почти жалела о своем звонке — ей не приходило в голову, что мать станет брать кредит в банке, а ведь могла бы сообразить… Боже правый, похоже, денег за машину хватит ненадолго!
Однако в понедельник утром, когда она шла на работу, в ее голове уже не было места мыслям о финансовом положении семьи. Увидит ли она Макса? И что ей тогда делать?
Вечером она вернулась домой в самом дурном расположении духа. К этому времени все смешалось у нее в голове настолько, что она не знала, радоваться или горевать из-за того, что даже краем глаза не увидела человека, который тайком, без ее ведома — хотя все на свете было против этого — пробрался к ней в душу. Похитил ее сердце. Ко вторнику она узнала отчаяние и поняла, что не может жить, не видя его. Но, как и предыдущим вечером, пришла домой, так и не увидев…
Мне он безразличен, мне он безразличен, твердила она себе в среду. Однако, возвращаясь после обеда каким-то коридором из буфета в отдел, увидела, что он идет навстречу, и заколотившееся сердце мгновенно опровергло эти смешные заклинания. Он ей далеко не безразличен, совсем не безразличен! Сердце у нее выскакивало из груди… Когда же он подошел и задержался рядом, она уже едва дышала.
— Вам нравится работа, мисс Толбот? — поинтересовался он.
Одного этого «мисс Толбот», не считая холодного тона, было достаточно, чтобы Элин поняла: он по-прежнему считает ее воровкой и горько сожалеет, что водил ее ужинать в пятницу вечером и уж тем более — что обнимал и чуть было не занялся любовью с ней.
— Истинное наслаждение! — холодно бросила Элин и даже как-то заставила себя взглянуть в его темные глаза.
А потом она, вздернув подбородок, и он, кратко кивнув, разошлись в противоположных направлениях. К черту его с его надменными кивками, кипела Элин. Кем он себя считает?
— Сегодня вы тоже откажетесь поужинать со мной? — спросил у нее Тино, получавший отказы в понедельник и вторник, но сделавший новую попытку, пока остальные сотрудники не вернулись с обеда и рядом не было никого с достаточно хорошим английским.
В ту минуту Элин была готова поужинать с самим дьяволом, лишь бы не верившее в ее честность бессердечное чудовище вновь не завладело ее мыслями.
— Только при условии, что платить буду я, — объявила она Тино.
Его лицо тут же осветилось улыбкой, хотя он не пришел в восторг от поставленного условия.
— Это что же, английский обычай? — поинтересовался он.
Это мой способ показать, что я хочу дружбы с тобой… платонической дружбы, хотела сказать она, но произнесла:
— Мы живем во времена равноправия — почему же вы должны платить и за мой сегодняшний ужин, как платили в субботу?
Ужиная с Тино, Элин нашла его таким же милым, как всегда, но, вернувшись к себе, поняла: вовсе не он занимает ее мысли.
До конца недели она больше не видела Макса и, отказавшись от новой экскурсии с Тино, всю субботу бродила по Вероне в одиночестве. Но даже величественный и прекрасный амфитеатр не надолго отвлек ее от размышлений о Максе. Как и в прошлую субботу, отчаянное желание почувствовать себя прежней — такой, какой она была, еще не потеряв голову из-за Макса, заставило Элин позвонить матери.
Разговор выстраивался так же, как и в прошлый раз.
— Все в порядке? — спросила Элин.
— Идет снег, но Сэм начинает думать о деньгах, — доложила мать. Элин сочла это добрым знаком. — Лорейн приводила домой еще одного мерзкого типа — где она их только находит! А Гай — троекратное ура! — ищет работу.
— Отлично! — воскликнула Элин.
Настроение сейчас было гораздо лучшим, чем в прошлый раз. Да поможет им Бог! Все они пережили сильное потрясение, как говорила мать, но теперь — хоть это и потребовало немалого времени, — теперь, похоже, им всем удастся выкарабкаться…
В понедельник утром Элин отправилась в «Дзапелли интернациональ», раздумывая о том, как долго продлится ее командировка в Италию. Что с ней, Элин, будет, когда возможность случайно увидеть Макса в коридоре станет еще менее вероятной? При этой мысли у Элин упало сердце, но ведь именно таким представало обозримое будущее. Тино оказался очень скрупулезным учителем, в результате чего она продвигалась в науке не так быстро, как можно было предполагать. Сейчас они не только осваивали машину, но и работали, однако где-то поближе к Пасхе, о чем упоминал Макс, все, вероятно, завершится, и она вернется в Англию.
— Доброе утро, Тино! — весело поздоровалась она, войдя в отдел.
— Поужинаете со мной сегодня вечером? — тут же выпалил он, и Элин рассмеялась.
Он не Макс, но очень мил.
— Завтра, — ответила она и, когда остальные заняли места, уже работала с помощью Тино над новой задачей.
Она хотела и боялась увидеть Макса в этот день, но не увидела ни в понедельник, ни во вторник и, собираясь на ужин с Тино, прочитала себе пространную лекцию. Темой была бесполезность вздохов по Максу, который — если не считать эпизодов, когда дает волю чувственности, — едва ли помнит о ее существовании…
Ужин с Тино был милым и дружеским — ей очень нравились такие отношения. Правда, стало немного неловко, когда Тино, вероятно с таким же, как у нее, чувством, подался вперед и выложил:
— Я все гадаю, согласитесь ли вы в эти выходные поехать со мной за город?
