Кто-то одобрительно хмыкнул. Один из парней начал рыться по карманам, ища сигареты. Мужичок приподнял телефон и направил поочерёдно на каждого. По тому, как напряглись удерживающие меня мужчины, я поняла, что прохожий, высокий и худой, как шпала, сейчас рискует отхватить от этих отморозков. Я пыталась предупредить его взглядом, чтобы шёл своей дорогой. До того, как его осветил фонарик, Сергей успел переместить руку с моего рта на шею, сдавливая её сзади.
— Слышь, ты в глаза не свети, — угрожающе прорычал Санёк.
— А девушка не очень хочет с вами, — спокойно резюмировал длинный.
— Уходите, — получилось выдавить севшим голосом. Неужели он не понимает, что нарывается на неприятности? Мне всё равно не помочь.
Неожиданно мужчина направил фонарь на себя:
— Ну так, на всякий случай, вдруг узнаете.
Сбоку послышался шёпот:
— Шишка из администрации.
Мужчина предусмотрительно сделал несколько шагов назад, поднёс телефон к лицу как рацию и хорошо поставленным голосом руководителя произнёс:
— Роман Юрьевич, вам не дозвониться. Наряд вышлите на остановку к ДК.
По громкой связи прекрасно слышно, как собеседник раздавал кому-то указания, а потом в трубке грянуло бодрое:
— Паш, ребята едут. Две минутки и будут. Молодёжь расшалилась?
— Ага, распитие спиртных напитков в общественном месте. Всё как вы любите. Заодно план сделаете.
Вблизи завыла сирена. Ну конечно, к клубу сейчас стянута вся полиция Гальцево. А ехать тут всего ничего. С другой стороны к нам приближалась машина Ильи.
— Девушку оставьте и можете валить. По крайней мере, попытаться, — жёстко скомандовал Павел, а сначала он мне показался эдаким простачком.
Сергей дал мне напоследок подзатыльник и отпихнул так, что я едва не упала. Подъехавший Илья довольно лыбился в открытое окно, всё ещё не понимая, что планы компании изменились. Все шустро набились в «волгу». Долго объяснять водителю не пришлось: миг — и машина, резко сорвавшись, скрылась за поворотом, оставив меня наедине со спасителем.
Я потерянно топталась на одном месте. До сих пор не верилось, что всё закончилось. Должна бы чувствовать радость, а нет. Я чувствовала опустошение и слабость.
Подъехал полицейский «уазик». Павел что-то быстро объяснил, показал направление и вернулся ко мне, держа в руках бутылку с водой.
— Попей, — я послушно сделала хороший глоток и чуть не захлебнулась, газы ударили в нос.
— Забыл предупредить, это минералка. Другой у них не оказалось.
Когда внезапно я ощутила движение рук Павла сверху вниз по бёдрам, меня снова охватила паника. Ну конечно, он специально прогнал этих отморозков, чтобы самому скрасить праздничный вечер. Пока я лихорадочно соображала, куда лучше ударить бутылкой, он убрал ладони. И тогда я с облегчением поняла, что он просто поправлял платье, которое задралось чуть ли не до пояса. А ведь я даже не заметила, что стояла, сверкая кружевными трусами. Или просто не придала этому значения.
— Давай солью, — он забрал бутылку. — Тебе надо умыться.
Я смыла потёки туши пощипывающей кожу газировкой.
— Ты вся дрожишь, — на моих плечах оказывается его пиджак. — Пойдём ко мне, немного придёшь в себя, чаю попьёшь, и я тебя отвезу домой. Мама пирожков напекла с капустой.
Моя благодарность к нему сразу улетучилась. Теперь домой заманивает. Дома на кровати комфортнее, чем здесь под деревом. Мой опыт общения с гальцевскими мужчинами показывал, что им лучше не доверять. Тем не менее я понимала, что до своего дома в таком состоянии точно не дойду, поэтому, как телёнок на привязи, побрела вслед за Павлом.
Когда мы оказались у ближайшего фонаря, я остановилась. Мне хотелось рассмотреть его. Заметив, что я отстала, он обернулся. Высокий, светлоглазый, русоволосый с несколько длинноватым прямым носом. Его черты лица показались мне смутно знакомыми.
— Мы с вами раньше встречались? — я беззастенчиво вглядывалась в него.
— Ещё бы! — хмыкнул он.
— Я с вами тоже… ну это… — я замялась.
Он понял, что я имела в виду, смутился, покачал головой и улыбнулся.
— Немудрено, что ты меня не помнишь. Раньше не замечала, потому что ходила с высоко вскинутой головой, как королева, а в последнее время смотришь исключительно в пол.
И тут я узнала его.
— Я вам носки дарила! — вскрикнула с такой радостью, будто только что совершила величайшее открытие.
— Это было незабываемо. Самое яркое событие февраля. Не поверишь, Марин, носки до сих пор ношу. Китайские, порвались сразу, но я зашил.
— Спасибо вам, — я наконец-то расслабилась и поблагодарила его. — Страшно подумать, чем всё могло закончиться.
— На будущее, будь осмотрительней в выборе компании, — сурово заметил Павел. Мне хотелось оправдаться, сказать, что я ни при чём, но я промолчала. Зачем ему знать всё это?
До его дома шли в тишине. Это было неуютное молчание совершенно чужих людей, у которых нет и не может быть общих тем. Нейтральная тема носков быстро исчерпала себя. О том, как я оказалась в таком неприглядном положении, ему хватило чувство такта не расспрашивать. А может, ему это было неинтересно.
Впрочем, он даже не смотрел в мою сторону. Я чувствовала себя виноватой в том, что человек тратит на меня своё время, вместо того, чтобы веселиться на празднике.
Уверенность в том, что я поступила правильно, приняв приглашение Павла, таяла с каждым шагом. А от изумлённого взгляда его матери, маленькой седовласой женщины, встретившей нас у порога, мне и вовсе захотелось развернуться и уйти. Но Павел, будто почувствовал моё смятение и, положив руку на моё плечо, с усталой улыбкой сказал:
— Мам, у нас гости. Поставь чайник!
— Гости так гости, — выдохнула она и скрылась за одной из дверей.
Павел зачем-то стал оправдывать её:
— Мама у меня хорошая, просто нервничает. Ты первая девушка, которую я привёл домой. Вот она и напридумывала себе.
Он подождал, пока я разуюсь и провёл меня по коридору. Возле одной из дверей он остановился:
— Ты, наверное, хочешь помыть руки? Полотенце висит возле умывальника.
Один взгляд в зеркало, и стало ясно, почему я так не понравилась его матери. Рыжая копна спутанных волос делала меня похожей на пугало. Чёрные потёки не смытой до конца туши, красные следы от пальцев на шее и синяк на руке привлекательности мне не добавляли. Я выглядела как дешёвая шлюха после неосторожного использования по назначению.
Я смыла тушь жидким мылом, насколько это было возможно. Мой клатч потерялся во время общения с приятелями Витька, а я о нём вспомнила только сейчас, когда мне понадобились влажные салфетки. Пришлось воспользоваться туалетной бумагой, чтобы вытереть кожу вокруг глаз. Потом я осторожно промокнула лицо полотенцем, боясь оставить на нём чёрные пятна. Сразу представила, как недовольно скривились бы губы хозяйки дома.
Волосы я попыталась причесать пальцами, а потом пригладила влажными ладонями. Стало лучше. Но ненамного.
— Иди на кухню к маме, а я сейчас.
Я отрицательно помотала головой и осталась дожидаться его у двери. Меньше всего мне хотелось оставаться наедине с его мамой. Да и застали мы её потом в позе невесёлого раздумья. Она сидела у стола, подперев лоб кулаком. Как только обратила на нас внимание, сразу встрепенулась, подскочила с места и стала доставать посуду из шкафа.
— Чайник вот только закипел. Чай заварила. Пирожки разогрела.
Женщина поставила на стол блюдо с аппетитными пирожками, следом две чашки и тарелки.
— Мам, иди отдыхай. Поздно уже. Мы разберёмся как-нибудь.
— Я пока тебя ждала, весь сон перебила. Посижу с вами, — она прикрыла рот ладонью.
— Бери пирожок, — Павел указал взглядом блюдо, но увидев, что я продолжаю сидеть, не двигаясь, сам положил его на мою тарелку.
Я несмело откусила кусочек, но встретившись взглядом с матерью Павла, чуть не подавилась. Она наконец перевела взгляд на сына:
— Как праздник прошёл?
— Всё хорошо, как и всегда.
