Хотя бесцельно слоняться по Гальцевскому парку у меня не было ни малейшего желания, но перспектива слушать пьяный гогот и громкие разговоры Васиных друзей меня пугала.
— Ты же знаешь, мне совсем нечего надеть, — я предприняла слабую попытку сопротивления.
— Не страшно. Я найду, если позволишь, — Света распахнула дверцы шкафа, не дожидаясь одобрения своим действиям, и начала рыться в вещах. — О, вот. То, что нужно! Платье-огонь! — она выудила короткое чёрное платье в золотистую полоску и бросила его на кровать. — Пайетки как раз в тренде. Будешь сверкать, как звезда.
— Да оно мне задницу не прикроет!
— Я вот смотрю на тебя и понять не могу: вроде молодая девка, а рассуждаешь, как столетняя кошёлка. Когда ты успела обабиться?
Вопреки моим опасениям платье идеально село по фигуре, подчёркивая её достоинства и мерцая в свете электрической лампы.
— Ну вот! Совсем другое дело — настоящая красотка! — улыбнулась Светка. — Накрутиться и накраситься осталось, и вообще шикарно будет. Отвечаю, ты произведёшь фурор.
Поддавшись на её уговоры, я завила волосы крупными локонами, слегка подкрасила глаза и губы, и осталась вполне довольной своим отражением.
— Капельку духов за ушки, — подруга никак не могла угомониться и суетилась вокруг меня, буквально заливая туалетной водой.
— А ты что такая взбудораженная? Как у тебя с Витей?
— А, — она махнула ладонью. — Всё отлично. Сказал, что любит только меня, а всем завистникам, которые пускают сплетни, он лично плюнет в морду.
Я порадовалась, что у Светы всё наладилось. Витька, наверное, неплохой парень, раз она так из-за него переживает.
По дороге Светка с обидой рассказывала, что мать не хотела её отпускать — Ванечка температурит.
— Сама посуди, День строителя раз в год, а Ванька не впервые болеет, куда денется, справится с ним. А что? Даст аспирин, укутает, он пропотеет и будет утром как огурчик.
— Ты что? Какой аспирин? — возмутилась я. — Его же категорически нельзя давать детям. А вдруг у него вирусная инфекция, не дай бог, аспирин синдром Рея спровоцирует. Парацетамол пусть даст или ибупрофен, и никаких кутаний. Обильное питьё и проветривание помещения.
— Всю жизнь только так и лечили, — фыркнула Светка. — Мы живые же и никаких синдромов, а теперь врачи что только ни придумают, лишь бы дорогие лекарства покупали. Ты бы меньше Комаровского да Малышеву смотрела.
— Ты позвони матери, ладно? Скажи ей.
— Ага. Позже позвоню, — согласилась она только для того, чтобы быстрее отвязаться.
Клуб оказался совсем не таким, как я его себе представляла: не ночным, а самым настоящим сельским, канареечно-жёлтым с белыми колоннами и облупившимся дедушкой Лениным на постаменте перед ним. Вокруг толпились нарядные и не очень люди, пестрели торговые палатки с шашлыком, кофе, пирожками, сладкой ватой и пивом.
Прямо на крыльце установили аппаратуру. У микрофона кто-то толкает пламенную поздравительную речь. В ораторе я узнала нашего главу. Из-за его широкой спины выглядывала довольная физиономия Мурзика. Толпа реагировала жиденькими аплодисментами, на скучающих лицах явно читалось пожелание говорящему овладеть талантом краткости. Мы даже не пытались примкнуть к зрителям, а, лавируя между людьми, направились за сахарной ватой. Когда началось незатейливое представление местного творческого объединения, мы успели расправиться с ватой и протолкнулись поближе к «сцене» — площадке перед ступенями. Светка в открытую смеялась над деревенскими талантами, но от предложения уйти отмахнулась:
—Ты что? Скоро самое веселье начнётся. Праздничный салют, а после — дискотека в клубе. Ты, наверное, и забыла, как танцевать.
Мы успели посмотреть выступление детского хора, хора бабушек-пенсионерок в цветастых шалях, танец живота, исполняемый, по словам Светки, «русалкой из местной канализации», танец казачат, сценку с подборкой анекдотов о строителях — и только потом Мурзик, подняв руки в жесте победителя, объявил, что минут через пять начнётся салют.
Светка тут же схватила меня за руку и потащила сквозь толпу в сторону от клуба:
— Пойдём. Оттуда салют будет видно лучше всего. Тебе понравится.
Когда раздались первые залпы салюта, сопровождаемые одобрительным гулом и хлопками, я поняла, что с нашего места ни черта не видно.
— Ну, ошиблась, — развела руками подруга.
— Давай вернёмся, — я сделала несколько шагов в обратном направлении и тут за спиной услышала:
— Какие люди и без охраны!
Сердце похолодело от нехорошего предчувствия. Я обернулась. Четыре парня, на вид не старше тридцати лет, вероятно, вышедшие из неосвещённого проулка, оценивающе уставились на меня, скользя по телу сальными взглядами.
— Как насчёт того, чтобы провести время в хорошей компании?
— Я бы с радостью, мальчики, но меня ждёт Витя. Я дама несвободная, — Светка махнула им ладонью и растворилась в темноте, будто её и не было.
Я собралась последовать её примеру, но меня тут же крепко схватили за локоть.
— А ты куда спешишь? Ты-то как раз дама свободная. Пивка попьём, в баньке расслабимся. Обещаю, тебе понравится.
— Отпустите, пожалуйста, — я окинула их затуманенным слезами взглядом и поняла — эти не отпустят.
Тот, что держал меня, лопоухий, с залысинами на лбу, едко усмехнулся. Остальные стояли, попивая пиво, и забавлялись разыгрываемым на их глазах спектаклем, в котором мне была отведена роль трепыхающейся жертвы.
— Да не бойся ты так. Нас же не десять. Всего лишь четверо.
Попытка вырваться ни к чему хорошему не привела: лопоухий тут же дёрнул меня на себя, заломив руку за спину.
— Помогите! — голос внезапно охрип, а я поняла, что меня всё равно не услышали бы из-за салюта.
— Ах ты, шмара рыжая, хорош ломаться, — ублюдок схватил меня за волосы, так что я заскулила, и подняв руку, демонстративно медленно разжал кулак, выбрасывая выдранный клок волос. — Будешь рыпаться, живого места на тебе не останется.
— Звони Илье, пусть машину подгонит, — бросил он одному из дружков, запуская руку под платье и щипая меня за задницу. — И давай двинемся навстречу, чтоб внимание лишнее не привлекать.
Он попытался тянуть меня вперед, но я поджала ноги, заваливаясь — пусть тащит волоком, может, кто-то заметит и вызовет полицию.
— Санёк, давай подхватывай с другой стороны, — скомандовал лопоухий и тут же его приятель поспешил ему на помощь.
По лицу текли слёзы. Доверчивая дура. Вот тебе и гальцевские традиции, о которых говорила Светка. Салют во всей красе увидеть захотела.
Впереди показались фары машины. Вот и всё! Если раньше я надеялась на что-то, то теперь эта надежда погасла. Но машина свернула в сторону и остановилась.
— Спроси, какого он творит? — рявкнул мой мучитель.
Тот же, что звонил Илье раньше, после короткого разговора по мобиле пояснил:
— Серёг, он в аптеку заехал. За презиками. Вдруг она триперная?
— Вот клоун, неужели потом нельзя было? — лопоухий повернул глумливую рожу ко мне: — Ты ж у нас не триперная? Нет! Ты у нас звезда. Все девочки мечтают сниматься в кино. Мечты сбываются. Снимем и Витосу видео пришлём — он очень просил, — его губы слюняво коснулись шеи.
— Извращенцы, — прошипела я, но тут же рот накрыла рука Серёги.
Впереди появилась одинокая мужская фигура.
Глава 10
Слабая искра надежды вспыхнула и тут же погасла: один человек с четырьмя не справится, даже если захочет помочь. Если захочет. Скорее всего, он благоразумно решит не связываться.
Поравнявшись с нашей странной компанией, мужчина спросил:
— Ребят, праздник уже закончился?
— Да не, гуляют ещё, — расслабленно ответил Санёк. — Девушка перебрала, попросила нас проводить до дома. Вон на ногах не стоит, вдвоём еле тащим.
— Ну, понятно, — он прошёл мимо, а у меня сердце оборвалось вниз.
Но не успели мы сделать и пары шагов, как мужчина вернулся:
— А закурить у вас не найдётся? — теперь он в руках держал телефон с включённым фонариком, которым подсвечивал дорогу. — Темень такая, — возмутился он. — Центральная улица называется. Кругом грязища.
