ей. Про гадину-мать рассказал, которая предпочла скинуть ребенка на Стаса, и ни разу не поинтересовалась ею. Значит, и я не должен врать.
— Марьяна, твой папа… он…
Смотрю в голубые глаза ребенка, и… не могу. Ну не могу я сказать, что Стас поехал в магазин за молоком для каши на завтрак, и разбился. Чудом меня дождался, успел сказать важное, взять обещание, и умер. Может, завтра сказать?
Точно, подожду до завтра.
— Что папа?
— Уехал. Пока со мной поживешь, — взъерошил светлые кудри девочки, и поднялся. – Сейчас найдем, во что тебе переодеться.
— А краски? – строго напомнила Марьяна, и я вздохнул.
— И пойдем за красками. Я же обещал.
ТАНЯ
— Горин, неужели вы почтили нас своим присутствием?! – Анна Павловна окинула взглядом двухметрового балбеса, вошедшего в аудиторию. — Надо же! Хоть под конец занятия удостоили нас счастьем вас лицезреть!
— Здрасьте, – кивнул мажор, неспешно идя по проходу к своей любимой задней парте.
А я привычно закатила глаза, встретившись с Лешей взглядом.
— Скучала, пчелка? – прошептал он, проходя мимо меня, на что я показала ему язык. — Вижу, что скучала.
Надо было не язык ему показать, а средний палец. Скучала… да век бы его не видела!
— Леха так выглядит, – вздохнула жалостливая Ануш – моя лучшая подруга. — Устал, будто. Круги под глазами.
— Угу, устал. По тусовкам таскаться – дело тяжелое. Это не грузчиком работать, потяжелее будет, – парировала я, и уткнулась в тетрадь, не желая обсуждать нашу мажористую звезду.
— И что вы так не любите друг друга? – удивилась подруга, но я предпочла ей не отвечать.
Если бы я захотела рассказать Ануш о тринадцати причинах моей ненависти, то стоило бы начать с первого класса, когда маленькая и растерявшаяся Таня Пчелкина отбилась от группы своих будущих одноклассников, и нечаянно зашла в кабинет третьеклассников. Там я впервые встретилась с Лешей Гориным, отобравшим букет цветов, который я должна была подарить своей учительнице, и поднявший меня на смех, когда я расплакалась.
Позже были еще букеты, которые он отбирал. Портил гербарии, исписывал парты гадкими словечками, ломал мои поделки. И каждый день отбирал банты для причесок. А когда подросла, отбирал уже заколки. И косметику. И не желал оставлять меня в покое.
Мучения мои продолжались до шестнадцати лет, когда это несчастье, наконец, окончило одиннадцатый класс, и зачем-то пошло в армию. На четыре года я выдохнула, научилась ходить по коридорам школы, а затем и университета, не вжимая голову в плечи, но в начале этого учебного года меня ждал сюрприз.
Алексей Горин теперь мой однокурсник.
Болтался где-то целый год после армии, отучился два года в МГИМО, и, разумеется, его выперли. Ну еще бы, там балбесов не держат. Удивительно, что два года терпели. Но лучше бы, терпели и дальше, лишь бы мне не вспоминать «чудесные школьные годы», которые я мечтала придушить этого поганца.
— Тань, – Ануш задела меня локтем, — ты-то сама чего такая замученная? Снова отец?
Я кивнула, и подруга вхдохнула.
— Помощь нужна?
— Справлюсь, – отмахнулась я, понимая, что нет, не справлюсь.
Папу я обожаю. Правда. Он у меня классный, не бросил, когда мама устала от семейной жизни, поняв, что годы уходят. Развелась с отцом, вышла за другого, потом еще раз, и еще. Не знаю точно, сколько у мамы всего было мужей. Может, и она сама не в курсе. Папе я благодарна – с мамой не оставил, сам воспитывал. Вот только есть у папы один недостаток – азартность, из-за которой мы вечно в долгах, как в шелках.
— Я же вижу, что что-то не так. Много задолжал?
— Много, Ануш. В этот раз очень много, - призналась я. — Только никому не говори, ладно?
— Естественно. Тань, у меня десятка есть, я на духи копила. Но зачем мне еще одни духи, - тихо рассмеялась подруга. — Я могу десятку тебе отдать. Как-нибудь вернешь. Потом, мне не к спеху.
— Спасибо, - накрыла ладонь Ануш своей, сжала, и заставила себя улыбнуться.
Десять тысяч меня не спасут. Айфон далеко не последней модели, и планшет я уже продала, выручив тридцать тысяч. Ноутбук мне нужен для работы, да и кто купит железяку семилетней давности? Разве что на запчасти. Холодильник, плита, и стиралка нам с папой самим нужны, да и если их продадим – это капля в море. Проценты капают, а времени у нас до первого декабря. Иначе прощай, квартира!
Два миллиона рублей! Вот где нам с папой их взять?! Я бы у мамы попросила, но она с очередным новым мужем укатила в путешествие, забыв поделиться со мной телефоном. А за мои переводы много не платят, к сожалению.
«Ничего. Время еще есть. Справимся, – сказала я сама себе, записывая домашнее задание. — Пчелкины не сдаются!»
— Эссе нужно будет сдать на следующей неделе, – Анна Павловна встала, отпуская нас домой
Я пошла по проходу, и привычно оглянулась назад, вспомнив школьные годы. Нужно всегда быть начеку, когда Горин рядом. Но Леша… спит?!
Я даже остановилась. Горин и правда спал, опустив светловолосую дурную голову на парту. И даже во сне он выглядел тем еще гадом – брови нахмурены, выражение лица такое, словно замыслил очередную пакость. Всегда подозревала, что они ему во сне приходят. Это гениям снятся таблицы химических элементов, но Горин – не Менделеев.
Я вышла из здания университета, улыбаясь красивой осени – желто-красные листья лежат на траве, а на самих листьях любят валяться инстаграмщицы, запиливая очередные фоточки.
— Пчелкина, надо же, ты в юбке! – меня дернули за волосы, и я обернулась, замахиваясь сумкой на Горина.
Ну на кого же еще! Проснулся, чтоб его!
— Ты такой наблюдательный!
— На свиданку летишь, пчелка? – рассмеялся балбес, нагло разглядывая меня. — Черт, непривычно видеть тебя без гаррипоттеровских очков. Я по ним скучаю.
— Я подарю их тебе. На память. Только оставь уже меня в покое, – рявкнула я, и отвернулась от придурка.
Но не тут-то было. Горин обошел меня, и преградил дорогу. Ну все, мучения начинаются. За что мне это? Двадцать два года человеку исполнилось, но ему даже в семьдесят лет будет доставлять радость издеваться надо мной.
— А подари. Ты в них не на пчелу, а на стрекозу была похожа, – подмигнул парень.
