свадьбой. Некоторые женщины надеялись просто влезть ему в душу, а потом продать свои истории в скандальные газетенки.
Зазвонил телефон.
— Да?
— Если ты собираешься быть вовремя, тебе лучше поторопиться и принять душ, побриться и переодеться в смокинг, ваше великолепие, — насмешливо произнесла его сводная сестра.
Ник улыбнулся и оперся бедром о край стола.
— Следи за словами, сестренка. Иначе я прикажу отрезать тебе голову. Абдул говорит, что это идеальное наказание для тех, кто не проявляет ко мне должного уважения.
— Единственное, что будут разрезать сегодня вечером, — это мой праздничный торт. Не каждый день девушке исполняется двадцать пять.
— Ты забыла. У меня тоже день рождения.
— О, я знаю. Разве не мило, что у нас с тобой общий папочка и день рождения в один день? Но ты не радуешься, как я.
Ник рассмеялся:
— Потому что я старше тебя — мне тридцать четыре.
— Ник, ты будешь вовремя, не так ли?
— Абсолютно.
— Только не приходи рано. — Доун тихо рассмеялась. — А то ты заставишь меня переодеться.
Ник поднял брови.
— Ты надела что-то слишком узкое, слишком короткое и с огромным вырезом?
— На дворе двадцать первый век, ваше очарование.
— Но ты на территории Квидара. И перестань называть меня так.
— Во-первых, мы будем в пентхаусе на Пятой авеню…
— Но это территория Квидара, — сказал Ник со смехом в голосе. — А что во-вторых?
— Если «Сплетник» называет тебя ваше очарование, то я тоже могу. — Она хихикнула. — Ты уже видел статью?
— Я видел обложку, — отрезал Ник. — Этого достаточно.
— Ну, в статье говорится, что вы с Диной…
— Не важно. Постарайся одеться прилично.
— Я буду одета прилично — для Нью-Йорка.
Ник вздохнул:
— Будь умницей или я отправлю тебя домой.
— Мне? Быть умницей? — Доун фыркнула и переключила портативный телефон на другое ухо, проходя по огромной гостиной брата и выходя через стеклянные двери на террасу. — Не я встречаюсь с мисс Охотницей.
— Какая Охотница?
— Она охотится за твоим титулом, богатством и гламуром. Она хочет быть в центре внимания.
— Дина не такая, — быстро сказал Ник.
— Почему это она не такая?
— Доун, я не собираюсь обсуждать это с тобой.
— И не надо. Я знаю причину. Ты вбил себе в голову, что раз Дина богата и выросла в известной семье, ей можно доверять.
Ник вздохнул и тихо ответил:
— Милая, я ценю твою заботу, но…
— …Но ты хочешь, чтобы я не совала свой нос туда, куда не следует.
— Да, что-то вроде этого.
Его сестра округлила глаза, глядя на блондинку на террасе.
— Мужчины бывают ужасно глупыми, — прошипела она.
Аманда Беннинг широко улыбнулась:
— Ты уже сказала ему?
— Нет. Я…
— Доун? — спросил Ник. — С кем ты разговариваешь?
Доун состроила рожицу Аманде и бодро ответила:
— Одна из работниц службы кейтеринга. Она спрашивала, где поставить холодные закуски. Кстати, тебе неинтересно, что я подарю тебе на день рождения?
— Интересно. Но, если ты мне скажешь заранее, это не будет сюрпризом. А подарки на день рождения должны быть неожиданными.
— А я уже знаю, что мне подарят.
— Неужели?
— Ага. — Доун улыбнулась. — Блестящий новенький «ягуар», он стоит в гараже внизу.
Ник застонал:
— От тебя ничего не скроешь.
— Не-а. Теперь ты хочешь знать, что я тебе подарю?
— Ну, однажды ты подарила мне куклу, — сухо сказал Ник. — Ту, которую ты хотела для себя.
— Мне тогда было семь лет! — Доун усмехнулась и прошептала Аманде: — До него никак не дойдет.
— Что?
— Я сказала, что до тебя никак не дойдет, как украсить свой особняк, Ники.
— Это не особняк, а квартира. И я говорил тебе, что у меня нет времени на такие вещи. Вот почему я купил квартиру вместе с мебелью.
— Мебель? — Доун скривилась, глядя на Аманду, которая улыбнулась. — Ты купил пентхаус за десять миллионов долларов и превратил его в дорогой бордель.
— Если ты хотя бы чуть-чуть представляешь, как выглядит бордель, дорогой или дешевый, я обязательно отправлю тебя домой. — Ник безуспешно пытался притвориться обиженным.
— Ты тоже не в курсе того, как выглядят бордели, дорогой братик, иначе у тебя не было бы времени и сил, чтобы переспать со всеми женщинами, о которых пишут в таблоидах.
— Доун…
— Я знаю, ты не собираешься обсуждать это со мной. — Доун сняла с юбки ворсинку. — Знаешь, Ники, я уже не ребенок.
— Возможно, нет. Но я не обижусь, если ты не станешь развеивать мои иллюзии.
Его сестра рассмеялась:
— Когда ты увидишь, что я тебе подарю, твои иллюзии навсегда рухнут.
— Поживем — увидим, — весело ответил Ник.
Доун ухмыльнулась, прикрыла телефонную трубку рукой и посмотрела на Аманду:
— Мой брат не верит, что ты разрушишь его иллюзии.
Аманда заправила за ухо прядь светло-золотистых волос.
— Что ж, мне придется доказать его неправоту. — Она подумала, что довольно глупо, когда умная, хорошо образованная двадцатипятилетняя женщина дрожит от предвкушения стать подарком шейху на день его рождения.
Аманда нервно сглотнула, когда Доун закончила телефонный разговор.
— Ну, вот и все. — Доун улыбнулась. — Начало положено.
— Ага. — Аманда тоже улыбнулась, хотя ее губы прилипли к зубам. — Начало катастрофы.
— Не глупи. Ники наверняка откажется, когда поймет, что я просила тебя переделать его пентхаус. Он порычит, будет угрожать казнью… — Доун подняла брови, увидев выражение лица Аманды. — Я шучу!
— Да, ну, я не так в этом уверена. — Аманда сжала руки и вздрогнула, несмотря на жаркий летний полдень. — Я ведь уже виделась с твоим братом, помнишь?
Доун скривилась:
— Это совсем другое. Тебе было девятнадцать?
— Восемнадцать.
— Хорошо.
— Хорошо что?
— Ну, ты не общалась с ним лицом к лицу, — нетерпеливо сказала Доун. — Ты была просто ребенком.
— Я была твоей соседкой по комнате в университете. — Аманда прикусила нижнюю губу. — Известной как американка без моральных принципов.
Доун ухмыльнулась:
— Он действительно так тебя назвал?
— Сейчас это кажется смешным, но если бы ты была там…
— Я знаю, что ты чувствовала. — Доун посерьезнела. — После того, как он вытащил меня из кабинета декана, я решила, что он отправит меня домой и запрет на женской половине дома до конца жизни.
— Если твой брат запомнил меня…
— Если он тебя узнает, я скажу ему, что он ошибся. Ой, не волнуйся. Это было посреди ночи. На тебе не было ни капли макияжа, длинные волосы закрывали твое лицо. Слушай, если Ники на кого-нибудь и рассердится за это, то только на меня.
— Я знаю. Но…
Аманде никогда не забыть свою первую и единственную встречу с Николасом аль-Рашидом.
Доун рассказывала ей о нем. Аманда читала о нем.
