…волшебно.
Лорин взглянула на себя в зеркало: раскрасневшееся лицо, улыбка на ярких губах, прическа уже не имеет никакого права называться так.
И все равно симпатично! Но можно и усилить эффект. Надо же: две луны и вода, в которой отражается что-то потустороннее!
Из сумочки деловито были извлечены помада, румяна, пудра и тушь.
Через несколько минут Лорин уже счастливо мурлыкала себе под нос что-то легкомысленное и радостное, потому что наконец воплотила все свои чаяния по поводу собственной внешности.
Крис дождался ее. Лорин вышла и остановилась, освещенная ярким потоком, льющимся из нескольких фонарей. Крис подошел и увидел необыкновенно красивую от природы молодую женщину. Он был потрясен тем, что она будто бы еще больше похорошела за те несколько минут, что он не видел ее.
– Привет… – только это он и смог сказать.
– Привет! – Лорин улыбнулась.
– Ночное солнце взошло, – просто произнес Крис. Ему не хотелось говорить Лорин витиеватых комплиментов, другие казались пошлыми, но не сказать ничего он просто не мог.
– Ты о луне? – Лорин поискала ее глазами на темном небе, естественно, не нашла, и удивленно взглянула на Криса.
– Я о тебе.
– Спасибо. Ты говоришь странные вещи. Но мне очень нравится, – призналась Лорин. – Послушай, ты прости меня за то, что я убежала из кафе сегодня, недослушав тебя. Мне и в самом деле все это запало в душу. Расскажешь еще?
Они медленно брели по тротуару. Рука Лорин легко легла на предплечье Криса… Он вздрогнул едва заметно.
– Расскажу.
– Я хочу знать больше. Можно мне прочитать?
– Не теперь, ладно?
– Но почему? – удивилась Лорин.
– Это должно быть по-другому. А пока я лучше расскажу тебе еще о чем-нибудь.
Лорин спрятала улыбку в уголках губ.
– Да.
Однако Лорин, как и все здравомыслящие люди, не была склонна к продолжительной эйфории. Услышав из уст Криса последнее «пока» и закрыв дверь, за которой остался он, Лорин вздохнула с неподдельной тоской и тревогой.
Что происходит? Господи, что этот человек делает со мной? Да я же совсем теряю голову!
Лорин нервно расхаживала по комнате.
Я не влюблюсь в него. Я вообще не влюблюсь. Иначе я стану такой же глупой и доверчивой, как и сотни тысяч других влюбленных дурочек в этом несовершенном мире! А он наговорит мне бог знает чего, а потом бросит, когда захочет свободы или когда найдет себе новую подружку!
Лорин села в кресло. Кончики пальцев выбивали нервный чечеточный ритм на колене.
А до этого будет еще куча неприятностей. Придется ходить за покупками и готовить для него. И убираться в его квартире. Ненавижу! Никому не позволю использовать меня! Тем более – как служанку. А еще он, чего доброго, захочет, чтобы я нашла другую работу! Вдруг он на самом деле ревнив?
В общем, в данный момент все личное обаяние и все бесчисленные достоинства Кристофера Риша как человека отступили на второй, на третий или даже на десятый план. А на первом оказался весь тот огромный комок страхов, которые Лорин вынесла из небольшого опыта своего общения с мужчинами и куда большего опыта наблюдения за другими парами. И, как бы ни было это наивно и нелепо, но то чувство свободы и полета по сказочным странам, которое Лорин испытала сегодня рядом с Крисом, и его рассказы о мире двух лун и зеркальных часах богов, и то, как он смотрел на нее, – все это показалось незначительным по сравнению со страхом перед тем, что «все будет как у всех».
Лорин почему-то не задумывалась о том, что тот Крис, с которым она общалась сегодня, и деспотичный домашний монстр, в зависимость от которого она боится попасть, – это по меньшей мере два разных человека. И вообще-то в поведении Криса ничто не говорило о том, что он страдает раздвоением личности.
Тем не менее Лорин настойчиво пыталась убедить себя в том, что Крис и возможные отношения с ним ей совсем не интересны. Получалось у нее это плохо. Часть ее натуры, более адекватная действительности, не желала слушать о всевозможных ужасах, на которые якобы способен любой мужчина – и априори Кристофер Риш.
В общем, Лорин, терзаемая сомнениями, взволнованная впечатлениями сегодняшнего дня и нетерпеливо ожидающая завтрашнего, нервно кусающая губы, мыла посуду. Кстати говоря, перемывала чистую. Это было второе после бега радикальное средство от чересчур сильных внутренних переживаний.
Сухие, чистые тарелки из одной стопки постепенно выстраивались в другую. Под этой другой на кухонном столе натекла сиротливая лужица воды.
Лорин напевала себе под нос какой-то мотивчик и пританцовывала на месте. Все это, разумеется, от волнения, а не от счастья. И все потому, что Лорин была очень-очень не уверена в завтрашнем дне. Она терпеть не могла, когда что-то важное зависело не от нее.
Ну даже если мы и встретимся завтра… Разве это завтра будет похоже на сегодня? Эти волшебные рассказы? Может ли повториться такой прекрасный день? Или Крис сделает вывод, что уже достаточно запудрил мне мозги, и перейдет к более решительным действиям?
Лорин покраснела. В глубине души она понимала, что накручивает себя. И в этом вопросе – в частности. У нее так давно не было мужчины…
Пусть так. Пусть перейдет. Главное, чтобы голова была холодной, главное – не влюбиться, и тогда, если уж он решит мною воспользоваться, мы еще посмотрим, кому это удастся в первую очередь.
Лорин выдохнула. Общий план всех этих самооправданий был шит белыми нитками. И она не была дурочкой, чтобы этого не понимать…
Но лучше уж так, чем просто очертя голову броситься в эти отношения, как в омут!
Все тарелки были перемыты. Влажные руки пахли жидкостью для мытья посуды. Лорин огляделась в поисках того, что можно еще сделать: не хотелось на пробежку, на улице уже промозгло и сыро, а сердце все еще стучит чаще, чем нужно…
Нашла пульт телевизора, включила. Какой-то сериал про подростков, где громко хохочут за кадром.
Отлично. Под такие «шедевры» легко не думать совсем или думать о своем.
Первое никак не получалось.
Завтра наверняка увижу его. Важно, как он будет вести себя дальше. Нужно понять его.
Но и на следующий день Крис не проявил никаких двусмысленных намерений. Он просто пригласил Лорин на чашку кофе.
– Это становится традицией, – смеялась она.
– Знаешь, я стараюсь соблюдать только те традиции, которые мне нравятся. Иначе очень легко замусорить жизнь. Но вот конкретно эта мне по душе.
