бледной кожи по спине вдоль позвонков, как прижимаю к себе и заставляю выгнуться навстречу…
Все, нужно перестать об этом думать. Мне вообще нужно перестать о ней думать, а то в последнее время что-то я зачастил.
Когда она появилась в бассейне, мне показалось, что мои конечности онемели. Такой откровенно красивой я Польку еще не видел. Такой… После чего срочно необходимо передернуть или подумать о чем-то очень паршивом, чтобы сбить стояк. Но я оказался таким не один. Парни тоже окосели, но замолкли. Слова вякнуть не смели, пока я первым не пробубнил, ухмыляясь:
— Девочка то созрела.
И их прорвало. А я стоял и наблюдал, как ее щеки заливались румянцем. Польке стало стыдно и неловко. И правильно. Этого я и добивался, чтобы больше не вздумала тащиться на занятия в таком виде.
И вот с тех пор я все никак не мог забыть ее в этом купальнике, хотя Полька так и не осмелилась нацепить его еще хотя бы раз. Даже у нас в бассейне. Тем более у нас в бассейне.
На зарядке проснулся телефон. Олег Сомов из параллельного. Мудила еще тот. И трус редкостный.
Сомов: Ты в теме?
Мне что-то совсем не перло катить на его тусу. Но, пока я решал, что ответить, в телеге меня уже уговорили Кобра с Суховым.
Я: Привет, да
Сомов: Ок)))
С ним-то особо никто не дружил, потому что Олег, сука, завистливый очень и мстительный. Все знакомые у него через третьих лиц. Говорю же, мерзкий типок. И я ему на этой вечеринке был нужен, чтобы собрать побольше народа. Если будут знать, что придет Ян Марек, значит тема — норм, и тоже подвалят.
К обеду я все же выплыл из своей комнаты и спустился на кухню. Зульфия уже топталась, раскладывая тарелки в столовой. А ведь этим всегда в выходные занималась Поля.
— Добрый утро, Бельчонок — ласково мне улыбнулась, натирая ножи.
И это прозвище… Короче, Зульфия с нами живет уже давно и видела меня еще двухлетнего, писающего посреди гостиной на ковер, так что… У нас с ней, вроде как, тесная связь. Меня еще с тех самых времен прозвала Бельчонком. Я уже привык и смирился. А Лили Зульфия ласково называла Беляночкой.
— Ой, Поля на репетицию к школьному концерту уехала, а вечером отпросилась куда-то. Уж, не знаю — заговорщески понизила тон Зульфия. — С этой своей новой подружкой куда-то собрались. Не нравится она мне, Бельчонок.
— И мне — пробормотал в ответ и пошел чего-нибудь пожевать перед тусой.
Туда мы с Коброй, Суховым и Рыльским заявились ближе к самому разгару пати. Рыльский, опрокинув пару стопок сразу же куда-то затерялся, а я, лениво обшарив глазами гостей, заприметил на диване Никольскую. Мы так с ней толком и не поговорили после ссоры в коридоре школы, и на душе неприятно скребло. Все-таки мы не только встречались, до этого еще и дружили.
Я подошел к девчонке со спины и положил руки на покатые плечи.
— Привет — склонился к уху. — Поговорим?
Ева тут же обернулась и удивленно вскинула левую бровь.
— О чем?
Она смотрела на меня, как на врага, как на совсем чужого.
— Брось Ева, мы так давно знаем друг друга, но после расставания… Короче, это не значит, что теперь мы должны перестать общаться.
Ева пробежалась взглядом по моему лицу, задумавшись и прикидывая, стоит ли, а потом молча кивнула.
Я увел Никольскую на кухню. Внутри пахло специями и хлоркой. Ева сразу же подошла к небольшому холодильнику с витриной и достала оттуда бутылку минералки. Открыла и сделала пару глотков, пока я молча наблюдал за ее движениями.
— Ну, говори — как бы между делом обратилась ко мне.
И вот все, что я хотел у нее спросить, все, что хотел сказать, вылетело из головы, потому что напротив стояла совсем чужая девчонка. Не моя Ева, с которой мы катались наперегонки на великах, с которой строили шалаш в парке возле пруда, с которой читали под одеялом с фонариком Гарри Поттера. И уж точно не та Ева, что разрешала себя касаться и целовать.
— Ты хоть вспоминаешь нас? Или все стерла? Как тебе это удалось, поделись.
Выражение на лице надломилось, на лбу образовались мелкие складочки.
— Ничего я не стерла… И не думала.
— А ты бы хотела все вернуть?
Не знаю, зачем спросил об этом, потому что я сам бы точно не хотел. Нам с Евой вообще навсегда нужно было остаться друзьями и не переходить эту черту.
Никольская кротко улыбнулась.
— Нет, не хотела. И ты тоже не хочешь, потому что никогда не любил меня по-настоящему, признайся же! И я не любила. А мне без любви не нужно.
И это правда, какой бы она не была. Но внутри все равно что-то жгло и надрывалось.
— Но я скучаю по тебе — я оторвался от стены и подошел ближе. — По нашему общению, как мы угорали вместе, как валялись в моей комнате и смотрели фильмы, как учил тебя играть в Доту.
— Это привязанность, Ян. Мы долго были вместе.
— Да, похрен, пусть так. Но я скучаю, Ева… Мы же можем дружить?
Ева разомкнула руки, и я, приняв знак за согласие, тут же нырнул в ее объятия, уткнувшись в ее вкусно пахнущие волосы.
— Только скажи честно, как подруге, ты тогда порвал со мной из-за Чижук? Полина нравится тебе?
— Я предложил сделать перерыв — поправил ее.
— Это, по сути, одно и тоже. И не съезжай с вопроса. Она нравится тебе?
— Я не знаю… Она была рядом, бегала за мной, как собачонка. А потом, после той драки, делает вид, что меня вообще не существует. Избегает. Это бесит. Дико. И я не могу себя понять.
— Конечно, принц на белом коне, который спасет бедную золушку, и тут раз, такая ситуевина. Оказывается, ты не принц вовсе.
— Это она еще не все про меня знает.
Ева прыснула.
— Да, уж.
Я отстранился и заглянул в ее ледяные глаза, в которых сейчас плескался теплый свет.
— Ну, так что, мир?
— Мир — улыбнулась и потрепала меня за волосы, как и раньше делала. — Я тоже скучала.
И на душе отлегло. Но ненадолго, потому что, когда мы вернулись в гостиную я увидел Клименко Ингу с Полькой за компанию.
Малиновый топ с шнуровкой на груди, узкие джинсы, забранные на затылке в хвост волосы и яркая помада под цвет топа, отчего губы казались пухлыми и офигительно манкими.
У меня,
