Он понял, что Корри пытается отстраниться от него.
А сейчас он стоит за стеклом режиссерской кабины и смотрит, как она выходит на сцену со свойственной ей грациозностью в своем любимом красном переднике. Ее светлые волосы не завязаны, как обычно, в конский хвостик, а нежными локонами ложатся на плечи. Эйден на мгновенье задумался, уж не пытается ли она заставить его страдать. И если да, то ей это прекрасно удается. Хотя ему самому очень не хотелось признавать, что он тосковал без нее весь вчерашний день и всю ночь. Впервые в жизни он не мог думать о работе, а думал только о Корри. Он страстно хотел заниматься с ней любовью, пока обстоятельства не разведут их по разным дорогам, что рано или поздно неминуемо случится.
Корри начала выступление с извинений за свое поведение на последнем шоу, и зал взорвался от аплодисментов. Все шло по сценарию — и вступление, и приготовление праздничного новогоднего угощения для влюбленных. Но когда она начала отвечать на вопросы, то взглянула на Эйдена и запнулась, чего прежде никогда с ней не случалось. Тем не менее Корри быстро пришла в себя.
Она улыбнулась и завершила шоу словами: — Если вы не можете быть с тем, кого любите, то побалуйте себя чем-нибудь вкусненьким.
Это был девиз, который уже давно стал визитной карточкой ее шоу. Нечто такое, что она сможет пронести через всю свою карьеру. А после делового утреннего телефонного разговора Эйден понял, что вскоре ему останется лишь вспоминать о Корри и о том, как хорошо им было вместе.
— Съемка закончена, — сказал Паркер. — Корри удивительная женщина. Ты видел, как зрители ловят каждое ее слово?
Эйден видел это, а теперь ему нужно было увидеть ее. Он хотел узнать, что случилось. Но, что бы ни произошло, он должен исправить положение до того, как она уйдет от него навсегда.
Корри захлопнула свой сотовый, и сразу раздался стук в дверь. Она сказала: «Войдите» — и услышала, как щелкнули кнопки кодового замка. Вошел Эйден, одетый в безупречный черный костюм и дурацкий красный галстук, который она подарила ему на Рождество. Но как бы он ни был одет, она была не в настроении шутить.
— Хорошее шоу, — сказал он и сделал пару шагов, направляясь к ней.
Она протерла лицо косметическим молочком.
— Спасибо.
— Где ты была вчера вечером? — как можно мягче спросил он.
— Не дома.
Она ходила в кино. Одна.
— Что происходит, Корри?
Бросив салфетку в корзину, она повернулась к нему в кресле.
— Я только что говорила по телефону со своим агентом. Кажется, я получила предложение от кабельного телевидения. А еще, как я поняла, мой агент говорил тебе о существовании такой возможности несколько недель назад. Он удивился, что ты мне ничего не рассказал, и, честно говоря, я удивилась тоже.
— Я не сказал, потому что они еще не вынесли окончательного решения на твой счет.
Это ничуть не уменьшило ее гнева.
— И ты не мог хотя бы намекнуть? Он сунул руки в карманы.
— Послушай, Корри, то, что происходит между тобой и твоим агентом, — это ваше с ним дело.
Как всегда, дела у него на первом месте.
— Мне дали время подумать до середины января.
— Такой шанс выпадает лишь раз в жизни, Корри.
— А как же мой контракт с твоей студией?
— Будет расторгнут, когда ты дашь им согласие.
Когда она даст им согласие. По-видимому, он рассчитывал именно на это.
— Значит, ты даже не будешь пытаться уговаривать меня остаться?,
— Я не могу предложить тебе того же, что предлагают они.
— Ты же не знаешь, что, они мне предлагают. Или знаешь?
— Нет. Но я достаточно долго кручусь в этой сфере, чтобы догадаться. У тебя будет собственный штат. И, наверное, в два раза больше денег.
Но у нее не будет его. Хотя можно подумать, что он у нее когда-нибудь был.
— И мое шоу будет совершенно другим.
— Конечно, потому что твое шоу здесь принадлежит мне.
— Уверена, ты быстро найдешь мне замену.
— Никогда. Никто не сможет вести его так, как ты.
Пришло время сказать главное:
— И нет никакой другой причины, чтобы я осталась?
Он помолчал, перед тем как ответить.
— Когда ты только начинала вести шоу, я знал, что для тебя это всего лишь ступенька и рано или поздно ты продвинешься дальше. Это было лишь вопросом времени.
Ее будто резануло, когда она вспомнила слова Тамары.
Как только вы достигнете вершины в ваших отношениях, он откланяется и найдет кого-нибудь еще.
Она яростно вцепилась в подлокотники кресла, внезапно осознав, что опять оказалось круглой дурой.
— О, теперь мне все ясно. Тебя не смущал секс со мной, поскольку ты знал, что наша связь не продлится долго. Ты знал, что вскоре я уйду из твоей жизни и тебе не надо будет разгребать последствия. — Она вытянула рубиновый кулон из-под своей блузки. — Я полагаю, это своего рода утешительный приз, который должен был ослабить удар, когда я пойму, что меня опять бросили.
Лицо Эйдена окаменело.
— Ты и вправду так думаешь?
— А что еще я могу думать?
— Мне жаль, — сказал он и, взявшись за дверную ручку, добавил: — Дай знать, когда подпишешь новый контракт.
Он ушел, больше не проронив ни слова. Он даже не сказал ей, что она значит для него немного больше, чем любая другая «девушка на ночь». Правда, в отличие от Кевина, он попрощался лично, хотя больно было не меньше. Сказать по правде, в этот раз было гораздо больнее, потому что Кевина, в отличие от Эйдена, она не любила.
Корри не ожидала, что новогодние праздники принесут ей какую-то радость, но у нее были планы на вечер, даже если ей не очень-то хотелось принимать участие в благотворительном аукционе.
Она выдвинула ящик комода и вынула коробочку, где хранила памятные вещицы. Ее взгляд упал на счастливое пенни, которое она нашла на парковке в день своего прослушивания. Очевидно, везение навсегда покинуло ее в тот момент, по крайней мере в том, что касается личной жизни. Она вытащила вырезку из газеты со статьей, объявляющей о начале ее шоу, и фотографию, где она стоит между Эйденом и Фридом. Если бы тогда она знала, что безответно влюбится во владельца студии... Если бы у нее был шанс начать сначала, она бы постаралась избежать каких бы то ни было отношений с Кевином. Но не с Эйденом, несмотря на то что ее сердце медленно разбивается на части.
Со времени последней записи она видела его лишь мимоходом во время их вежливых приветствий, которые состояли едва ли больше чем из двух слов: «Как поживаешь?» или «Как дела?». До того, как их отношения приобрели интимный характер, они частенько подолгу беседовали. Теперь же они вели себя как едва знакомые люди.
