— Все в прошлом, Трейси, в прошлом, а мы с тобой… мы… живы. Наверное, этого тоже пожелала судьба. — Говорит он торопливо и сбивчиво, будто в жару. — Почему ей так угодно? Из чего она исходит? Разве выведаешь?
Качаю головой.
— Давай жить по возможности счастливо, другого выхода нет, — бормочет Дэниел.
Мое сердце стискивает приступ жалости. Теперь не к мужу, а к нему, к Дэниелу. Глажу его по лицу пальцами, приближаюсь, на миг замираю, и нас соединяет долгий страстный поцелуй. Такое чувство, будто мы оба знаем, что и сами не сегодня завтра умрем, и задумали насытиться самым сладким, нацеловаться и наобниматься до сумасшествия…
Задыхаясь поднимаю руки, Дэниел рывком снимает с меня майку, осыпает поцелуями мои плечи и грудь. За окном почти стемнело, комнату наполнили темно-синие, посеребренные фонарным светом сумерки. Где-то далеко, может на песчаном пляже, заходится от звонкого смеха женщина. По коридору, громко что-то обсуждая, проходит компания мужчин…
Три комнаты! Я притворялась, что хочу закрыться от Дэниела в отдельной спальне! Как смешно и нелепо. Нам и этой-то гостиной на двоих слишком много. И нужен лишь диван, который можно даже не разбирать…
На деревьях в саду самозабвеннее прежнего поют птицы. Совсем стемнело, но фонари светят так, что я отчетливо вижу лицо Дэниела. Он, по-моему, уснул, но крепко обнимает меня, будто вопреки всем законам природы взял с собой в сон, не желая разлучаться даже ночью…
Усаживаясь за стол для взрослых, мои родственники старательно делают вид, будто не происходит ничего сверхъестественного. С той стороны, где полдюжины детей, схватившись за руки, носятся по кругу то в одном, то в другом направлении, слышен смех и непрестанные возгласы Лауры: «Дэн»!
Дэниел празднует давно, с двух часов дня, когда мы накрыли детский стол. Без «друга Дэна» Лаура отказалась начинать торжество. Поглядываю на него, увлеченно скачущего с детворой, и удивляюсь: как ему не надоедает?
По лицу Роузмари ничего невозможно понять, но, догадываюсь, что она считает меня хитрюгой и врушкой. Надо улучить минутку и все ей объяснить, мелькает в голове. Поворачиваюсь и что есть силы кричу:
— Дэниел? — Позвала бы тише, но из-за визга и хохота никто ничего не услышал бы.
Хоровод останавливается. Дети и Дэниел сияя смотрят в нашу сторону.
— Он к вам не хочет! — сверкая улыбкой до ушей, заявляет Лаура.
Качаю головой. Надо что-нибудь придумать. Пускать в ход строгость не хочется — Лаура чувствует себя хозяйкой бала и имеет на это полное право. Подхожу к хихикающему кружку и строго смотрю на дочь.
— А ты спросила у него, хочет он к нам или не хочет?
Лаура бросает на Дэниела быстрый взгляд, почему-то хохочет и восклицает:
— Нет! Но сама знаю, что ему интереснее с нами!
Дэниел поднимает руки.
— Мне интересно и с вами, и со взрослыми.
Дети, как по команде, кривят губы и издают недовольные возгласы.
— Может, немного позднее Дэниел снова присоединится к вам, — хитрю я.
— А когда это — немного позднее? — задирая голову, спрашивает четырехгодовалый очаровашка Сэнди, младший сын моей тридцатидвухлетней подруги Кэрол, которая замужем уже третий раз.
— «Немного позднее» значит не сейчас, — выкручиваюсь я. — А когда Дэниел отдохнет. И то, если он к вам захочет.
На мордашке Сэнди отражается разочарование. Дэниел смеясь выходит из круга.
— Зато я смогу наблюдать за вами! — бодро восклицает он. — Тому, кто будет веселиться больше всех, — но, конечно, не безобразничать! — обещаю вручить приз.
Сэнди ликующе выбрасывает вверх загорелую ручку. Кое-кто из детей подпрыгивает на месте. Лаура хлопает в ладоши. И незатейливая игра продолжается.
Дэниел прикасается к моему локтю.
— В таком виде мне будет неловко садиться за стол. Может, вы начнете без меня, а я пока умоюсь, заправлю рубашку, стряхну траву с джинсов… — Он наклоняет голову и критически смотрит на себя. — А… И еще этот приз. Раз я пообещал, надо будет что-нибудь им вручить. Съезжу до ближайшего супермаркета, накуплю каких-нибудь сладостей.
— Всем?
— Разумеется, всем. Одинаковых, а кому-то одному, победителю, подарю что-нибудь другое.
Машу рукой.
— Перестань. Отрежем этому кому-то самый большой кусок торта — это и будет приз.
Дэниел уверенно качает головой.
— Нет, так не пойдет. Открыто они, может, и не возмутятся, но про себя подумают: обманщик! — Он кивает на взрослый стол. — Надеюсь, меня простят.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Умойся на первом этаже, чистое полотенце возьми в белом шкафчике.
Дэниел кивает и торопливо огибает дом. Я иду к столу, размышляя о том, что поговорить с Роузмари лучше до его возвращения.
— Куда же он убежал? — спрашивает моя мама. — Мы думали, сейчас любимец Лауры повеселит и нас.
— Нас он вряд ли станет веселить, — беспечным тоном отвечаю я. — Впрочем, не знаю. Ему надо ненадолго отлучиться. Не будем его ждать.
— Очень приятный молодой человек, — будто между прочим, замечает мама.
— Ага! — подхватывает Кэрол. — И очень ладит с детьми. Свои у него есть?
— Нет, — говорю я, расстилая на коленях салфетку. — Прошу, угощайтесь!
— Может, все-таки подождем его? — спрашивает Брэд. Они переглядываются с папой, наверное уже успели втайне от меня пошептаться о нас с Дэниелом. Но сейчас оба выглядят так, будто наши дела их не касаются и не особенно заботят.
— Не стоит его ждать, — говорю я. Впрочем, было бы неплохо оказать Дэниелу такую честь, но я не желаю, чтобы на нем сосредотачивали столько внимания. Еще неизвестно, чем закончатся наши отношения. Я до сих пор раздумываю, нужны ли они нам…
Впрочем, хоть конкретного разговора у нас еще не было, назад, скорее всего, уже не повернешь. Теперь невозможно представить себе вечера, наш дом, выходные без Дэниела. Лаура от него без ума. А я чувствую, что чем сильнее к нему привязываюсь, тем радужнее становится жизнь вокруг.
— Для Лауры он сегодня почетный гость, — замечает Джералд. — Даже бабушки с дедушками ее не очень-то интересуют. — Усмехается. — Признаться, я скоро начну ревновать. Как его зовут? — спрашивает он, с прищуром глядя на меня. — Дэнис? Помню, ты нам его представляла, но у меня вылетело из головы…
— Дэниел, — говорю я, поднимаясь и наполняя бокалы. — Давайте же выпьем за нашу Лауру!
Когда немного разгоряченные вином гости принимаются за еду и заводят разговоры, я подхожу к Роузмари, легонько хлопаю ее по плечу и шепчу ей на ухо:
— Можно тебя на минутку?
Мы отходим в глубь сада, я становлюсь к ней лицом и беру ее за худые руки.
