— Я действительно этого хочу, — настойчиво повторил Себ.
Марианна понимала, что он ждет ответа, но не знала, что ей делать. Себ не сказал, что любит ее. Просто попросил узнать его получше и подумать. Значит ли это, что он намеревается сделать ее своей женой?
Или же намекает на то, чтобы она сама поняла, как это трудно, и оставила надежду выйти за него?
— Что ты думаешь об этом? — спросил Себ, не отрывая от нее глаз.
Марианна нахмурилась.
— Думаю, что я не поняла вопрос. Это как-то связано с Джессикой?
— Нет. Да. В каком-то смысле, наверное, связано.
Марианна никогда не видела Себа в таком состоянии. Даже в юношеском возрасте от него исходила уверенность в себе. Именно это, возможно, и привлекло ее. Но сейчас он был потерян.
— Я всю ночь думал о тебе, — еле слышно признался Себ. — О Джессике. О том, как могла бы сложиться моя жизнь…
— Если бы она не умерла?
— Да.
— Себ, — резко сказала Марианна и высвободила руку, — я не понимаю. Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж в качестве извинения за то, что оставил меня тогда? Если да, то можешь не волноваться. Я это уже пережила. — Не совсем правда, но частично это было так. Она выжила и смогла заинтересовать себя работой. Марианна вздернула подбородок и взглянула в его черные глаза. — Я не сообщила тебе о Джессике, потому что не хотела, чтобы ты во всем винил себя. А рассказала уж точно не для того, чтобы ты мне сочувствовал.
Она видела, как напряглись его скулы. Он явно пытался подобрать слова.
— Я знаю это.
— Вчера я сказала тебе о ней, потому что она и твоя малышка. И потому, что мне нужно было объяснить тебе, почему я не могу снова встречаться с тобой.
Себ покачал головой.
— Давай присядем.
— Себ, — слабо запротестовала она, но поняла, что легче сделать так, как он просит.
— Попросить принести свежий чай?
— Нет. — Просто скажи, что ты от меня хочешь, и отпусти. Удивительно, что она не сказала этого вслух.
Он сел напротив нее, собрался с мыслями и начал:
— Я женился на Амелии…
— Знаю. Я видела свадебные фотографии.
Себ пропустил ее замечание мимо ушей.
— …потому, что наши отцы были старыми приятелями. Амелия очень красивая женщина. Она умна, знает пять языков, привыкла к светскому обществу и не скандальна.
— Прямо идеал, — Марианна опустила голову, чтобы Себ не увидел, как его слова ранят ее.
— Так же думали и мои родители. И народ Андоварии. Они любили ее. Это было то, что нужно: молодой принц приводит в замок свою девственную принцессу и все счастливы. Именно этого и хотел мой отец.
Марианна все это знала. Она видела на фотографиях и красивую карету, запряженную шестью белыми лошадьми, и ликующий народ, и красавицу невесту.
— Мне казалось, что совсем неважно, на ком я женюсь, если моя невеста не ты.
Услышав это, Марианна подняла голову. В ее прекрасных глазах стояли слезы.
— Ты была молодой англичанкой без аристократических корней. Ни один принц в Европе не имел до этого такую невесту. К тому же мы с тобой уже стали любовниками…
— Потому что я тебя любила, — еле выговорила она.
— Потому что ты меня любила, — тихо повторил Себ. — Но мы провели вместе всего лишь пять недель. Так мало времени. Для родителей моя просьба жениться на тебе была бы противоречием всему тому, к чему они привыкли. Мой отец всегда был консерватором и старался сохранять традиции нашей страны.
В словах Себа была логика, столь ненавистная для Марианны. Она понимала, что Амелия была как принцесса из сказки — лучший выбор для принца крови.
— Но было не так-то просто жениться на Амелии. Мы с ней встретились всего пару раз перед помолвкой, и я практически ничего о ней не знал.
Марианна кивнула, понимая, под каким давлением находился тогда Себ.
— Но любил я тебя. Помню, как стоял перед зеркалом в свадебном костюме и думал о том, что ты сейчас делаешь…
Марианна крепко сжала руки в кулаки.
— …надеялся, что у тебя все хорошо, что я посту паю правильно. Хотя тогда уже поздно было что-то изменить. — Себ замолчал, и в комнате повисла тишина. — Но Амелия — очень замкнутый человек, — внезапно продолжил он. — Она ненавидела шумиху вокруг своего имени, терпеть не могла произносить речи и быть центром внимания. А самое главное — она не любила меня. Мы с самого начала знали, что наш брак не сложится. Мы были женаты пять с половиной лет. Из них ровно пять лет мы старательно готовились к расставанию.
Себ встал и подошел к окну. Марианна развернулась, чтобы лучше его видеть. Они с Амелией не любили друг друга, но Себ явно переживал неудавшийся брак.
— Чем Амелия занимается сейчас?
— Она живет в Штатах. Учится в университете, как и хотела.
— Она счастлива?
Себ пожал плечами.
— Вроде да.
— А ты? — спросила Марианна.
— Мне кажется, я все испортил. В Андоварии очень ценят семейные узы. У нас самый маленький процент разводов во всей Европе. Если я женюсь во второй раз… ни о каком разводе и речи быть не может. Этот брак должен быть на всю жизнь.
Марианна внимательно наблюдала за ним.
— Поэтому я прошу тебя серьезно подумать о моем предложении. Ты должна быть готова к тому, что папарацци накинутся на тебя и твою семью. Твоя жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Даже если мы не поженимся, ты навсегда останешься подружкой принца Андоварии.
Марианна молча смотрела на него. Еще вчера она точно знала, какой будет ее жизнь, сейчас же она вообще ничего не понимала.
— Я не настаиваю, чтобы ты отвечала прямо сейчас, — улыбнулся Себ. — Я хочу, чтобы ты все хорошенько взвесила.
Девушка заправила волосы за уши. Она изо всех сил пыталась сконцентрироваться на его словах.
— То есть, — медленно произнесла она, — ты предлагаешь мне встречаться?
— С возможным браком, если мы посчитаем, что ты…
— Подойду, — закончила за него Марианна.
Ей показалось, что чья-то холодная рука сжала ее сердце. Когда-то она мечтала о таком предложении, но сейчас…
В Лондоне он сказал… Марианна нахмурилась.
— Я не понимаю, что изменилось. Почему раньше нам нельзя было пожениться, а теперь можно?
В дверь легонько постучали.
— Это, должно быть, Алоиз пришел обсудить сегодняшний график.
Себ подошел к двери и тихо заговорил с кем-то невидимым. Марианна не пыталась разобрать его слов. Ее мысли были в полном беспорядке.
Закрыв дверь, Себ повернулся к Марианне с сочувственным пониманием в глазах.
— Изменилось то, что теперь принцы могут жениться по любви. Это абсолютно не возбраняется.
