И это убивало ее. Ей хотелось, чтобы он остался надолго. Быть может, навсегда. Она влюбилась окончательно, бесповоротно и безнадежно.
Но все когда-то заканчивается. Однако пока еще Итан здесь. Нет смысла страдать из-за того, чего она не в силах изменить.
Придя в кухню, девушка только приступила к приготовлению бутербродов, как вошел Том, грязный и бледный.
Люси улыбнулась и предложила сделать ему сэндвич.
— Как запястье?
Он вытянул загипсованную руку.
— Чертовски болит. Как Магнус?
Она пожала плечами.
— Когда мы вернулись, они уже поднялись в свою комнату. — Люси объяснила, что они с Итаном ездили проверять стадо.
— Боже, — простонал Том, садясь за стол. — Я все окончательно испортил, да?
— Могло быть и хуже, — бодро сказала Люси.
— Думаю, мы должны посмотреть в лицо факту: скоро здесь могут произойти изменения, — сказал он, угрюмо разглядывая свой гипс.
— Это необязательно плохо, верно? Нам нужно поговорить с тобой, Том.
Он тяжело вздохнул.
— А это не может подождать? Я валюсь с ног.
Она не обратила на это внимания и положила перед ним бутерброд.
— Вчера ко мне приходил Джон Хоган. Через месяц мы должны вернуть ему долг, иначе он начинает судиться с нами.
— Все рушится к чертям собачьим. Все, к чему я прикасаюсь.
Люси вскинула глаза к небу. Жалостью к себе ничего не решить.
— И это не все. Мне нанес визит детектив. Ты до сих пор не сообщил об угоне машины и о том, что я рассказала тебе про Джозефа Данна. Что это значит?
Том сутулился на стуле, потом сделал глубокий вдох.
— Я должен Данну денег. Итан был прав.
— Сколько?
Том сглотнул.
— Тысячи.
Несколько секунд Люси напряженно молчала, уставившись на него.
— Твоя машина была найдена на месте поджога. Ты имеешь к этому какое-то отношение?
— Нет, клянусь, Люси.
— Итан считает, что Джозеф Данн, возможно, пытается тебя подставить. Чтобы подозрение упало на тебя.
— Я бы не удивился. Это гнуснейший тип.
— Ты должен первым делом поехать в полицию и рассказать им обо всем.
Он долго смотрел невидящим взглядом на свой нетронутый бутерброд.
— Я подвел тебя. Я всех подвел.
Люси успокаивающе положила руку ему на плечо. Она, конечно, рассержена и сбита с толку, но все-таки он родной человек, ее семья, и это важно.
— Я не хотел, чтобы это случилось, — проговорил он.
И тут плотину прорвало, и слова нескончаемым потоком полились из него. Она потрясенно уставилась на него, слушая ужасную историю о том, как он проигрался и влез в долги, назанимал денег у всего города. Как это стало причиной его развода незадолго до того, как с отцом случился удар.
Как он заложил часть их собственности.
Люси силилась постичь все это. Она шаталась от каждого откровения, словно это были удары. Как он мог заложить семейный бизнес и ферму, принадлежащую им в течение нескольких поколений?
Страх охватил ее. Она вскочила на ноги, быстро подошла к огромному комоду у стены и стала рыться в ящиках. Затем вернулась к столу с пустыми руками.
— Я помню, что мама держала где-то там пачку сигарет. У меня никогда не возникало желания начать курить, но, думаю, сейчас самое время.
Том отвел глаза, но она успела заметить пренебрежительный взгляд, как всегда, когда речь заходила о ее матери.
— Ты никогда не любил мою маму, да?
Он пожал плечами.
— Никакой стойкости, — протянул он, обводя ее взглядом, который подразумевал, что она из того же теста.
— И в этом все дело, верно? — Она наклонилась к самому его лицу. — Ты считаешь себя законным наследником «Саммерхилла», потому что являешься первым ребенком первой папиной жены. Ты злишься, что он оставил половину мне.
Их глаза встретились, и он кивнул.
— Да, и еще потому, что ты здесь практически не бывала. Не имела никакого отношения к строительству туристической базы.
— Отец не хотел никакой базы. Ты воспользовался его болезнью, чтобы добиться своего. Он был фермером. — Люси сделала несколько глубоких вдохов, чтобы справиться с гневом. Почувствовав, что вполне овладела собой, она взглянула на него. — Тебе требуется помощь. Страсть к азартным играм — это болезнь.
В конце концов, Том поднял голову. В его глазах была мука.
— После визита в полицию я заеду к торговому агенту. Не вижу другого пути избежать банкротства.
— Должен быть какой-то другой способ, — возмутилась Люси. — Я не буду продавать.
— Если ты станешь упрямиться, нам придется поделить поместье пополам. Люси, я все испортил с Магнусом.
Люси понимала, что клуб важен, но в последние два дня он стал куда менее важен, чем другие, более насущные проблемы. Особенно одна, разрывающая ей сердце.
— Необязательно. Итан собирается замолвить за нас словечко перед Магнусом.
Он уставился на нее, и она увидела промелькнувшую в его глазах догадку.
— Итан то, Итан это. Вы двое, похоже, спелись.
— Он хочет помочь.
Волосы зашевелились у нее на голове от его презрительного взгляда.
— Он знает, да? Ты трепала своим языком.
— Итан сам все узнал. И он был со мной, когда приходил полицейский. Не было смысла что-либо отрицать.
Том скривил рот.
— Ну, погоди, сестричка. Нас исключат из списка, сорок акров земель «Саммерхилла» пойдут на рынок, а твоего защитника и след простынет. — Он с отвращением покачал головой. — Я же тебе говорил держаться от него подальше. Ты ничего не смыслишь в вопросах бизнеса.
Снова это пренебрежительное отношение к ее умственным способностям. Близость, которую она почувствовала к нему, утекла как грязная вода из ванны.
— А ты не способен обеспечить должное обслуживание и безопасность.
— Я не откажусь от базы, — воинственно бросил Том. — Я слишком много работал. Слишком много потерял, чтобы лишиться еще и этого.
Люси резко встала и нависла над ним.
— В таком случае будь готов к сражению, — угрюмо заявила она. — Уверена, что существует закон против человека, который обманывает своего делового партнера, чтобы отдать проигранные в казино деньги. Нравится тебе это или нет, Том, но я твой деловой партнер.
Он вытаращил глаза. Люси никогда раньше так с ним не говорила. Она всегда подчинялась ему, считала, что он гораздо умнее ее. Но больше этого не будет.
Люси всю ночь ворочалась с боку на бок и проснулась на рассвете. Осторожно выбравшись с постели, чтобы не разбудить Итана, она сделала растворимый кофе и свернулась калачиком в кресле у окна, чуть-чуть раздвинув шторы.
Как бы ей хотелось в полной мере насладиться их первым совместным утром! Кто знает, сколько еще у них осталось?
