Как бы ей хотелось в полной мере насладиться их первым совместным утром! Кто знает, сколько еще у них осталось?
Он спал, когда она вернулась из кухни прошлым вечером. Она уютно устроилась возле него, находя покой и утешение в тепле его тела, стараясь не думать о презрении Тома и о своей ужасающей финансовой ситуации.
Целый час Люси сидела, предаваясь невеселым мыслям, прежде чем Итан проснулся. Взлохмаченный, обнаженный, с сонной улыбкой на греховно красивых губах, он пробудил слабую надежду в ее душе.
Он умирал с голоду, поэтому Люси позвонила на кухню и заказала легкий завтрак, потом забралась обратно в постель и пересказала ему свой вчерашний разговор с Томом.
— Как он мог заложить имущество без твоего согласия? — возмутился Итан.
— У него полномочия папиного душеприказчика. После удара папа был признан недееспособным.
— Ты должна выяснить размер и срочность долга, — отрывисто сказал он.
От Люси не ускользнуло изменение «мы» на «ты». Нежелательное напоминание о том, что их короткая интерлюдия близится к концу.
— Беда в том, — продолжал он, — что едва ли существуют записи игровых долгов. Я первым делом увижусь с Магнусом и попытаюсь хоть немного повлиять на его решение.
Им принесли завтрак, и Итан скрылся в ванной, чтобы одеться. Люси налила себе кофе. Итан любит по утрам чай. Маленькая бесполезная подробность, которую она будет хранить в своем сердце.
Итан вернулся из ванной в брюках и не застегнутой рубашке и сел напротив.
— Я должен возвращаться в Сидней. — Он казался подавленным. — Завтра.
Сердце Люси упало. Рука с чайником застыла в воздухе. Так скоро...
Она начала наливать чай, чувствуя, как дрожат пальцы.
— Работа есть работа.
— С тобой все будет в порядке?
— Конечно, — бодро заверила она его и осторожно поставила чайник.
Итан откинулся назад, все еще глядя на нее.
— Я вернусь... как только смогу... то есть если ты хочешь...
А потом опять уедешь и вскоре погрузишься в проект, а я останусь здесь, и звонки будут все реже.
— Надеюсь, ты заключишь сделку. Это важно для тебя.
— В высшей степени, — подтвердил Итан. — После нее — смена направления. Я подумываю купить где-нибудь земли. Как считаешь, ты смогла бы жить в каком-то другом месте, не в «Саммерхилле»?
Люси резко вскинула глаза. Смогла бы она жить где-то еще? С тобой? — хотелось спросить ей.
Потом у нее в голове возникла новая тревожная мысль. Может, он просто пытается подготовить ее к худшему? Они не говорили о том, что Итан узнал в деревне. А вдруг он хочет сказать ей, что у нее нет ни малейшей надежды, сохранить «Саммерхилл»?
— Если я это сделаю, Том просто продаст землю.
Итан медленно кивнул, и она заметила сожаление в его голубых глазах. Было две вещи, с которыми ей бы не хотелось, чтобы он уехал отсюда, — это чувство вины и сожаление.
— Люси, ты всегда сможешь позвонить мне.
Неловкость придала резкости ее голосу.
— Не волнуйся. Я сказала Тому, что буду бороться с ним за землю. — И это благодаря тебе, подумала она. Неделю назад я бы просто подчинилась неизбежному.
Воцарилось неловкое молчание, когда они оба делали вид, что заняты завтраком. Люси украдкой бросала на него взгляды через стол. Сможет ли она жить редкими встречами и телефонными звонками?
Ей не нужна его жалость. Она не хочет никаких жертв и ультиматумов. Подняв глаза, девушка обнаружила, что он с тревогой наблюдает за ней.
Итан с шумом выдохнул.
— Проклятье, я останусь...
Приняв мгновенное решение, она резко поднялась. Существует один известный ей способ заставить замолчать мужчину, пока он не сказал то, о чем потом пожалеет.
Ее тело придет на выручку им обоим. Желание ударило в голову. Оно было отчаянным и всепоглощающим. Это то, что не нуждается в словах.
Итан тоже встал, когда она потянулась к нему. Они сошлись у края стола, и руки девушки были уже у него на ремне, тащили к кровати. Итан взял ее лицо в ладони и крепко поцеловал.
Охваченная бездумной страстью, Люси стянула с его плеч рубашку. Бицепсы бугрились и перекатывались под ее нетерпеливыми ласками. Она вонзила ногти в его плоский живот, затем легонько поцарапала. Ей не терпелось ощутить гладкость и упругость кожи, его мужской утренний запах.
Люси изо всех сил старалась полностью сосредоточить Итана на ощущениях и ни на чем другом. Ей хотелось, чтобы он, когда будет далеко, думал именно о том, какие чувства она вызывала у него. Пусть физическое, реальное воспоминание о ней останется внутри него.
Упругая кожа дразнила кончики ее пальцев. Нервные окончания покалывало от предвкушения сию минуту получить все, чего ей так нестерпимо недостает.
Чем ниже она спускалась, тем больше он застывал, но Люси слышала, как кровь бурлит в его жилах. Она стащила с него остатки одежды. Погладила натянутые мускулы. Бедра были напряжены, словно стволы деревьев.
Люси чувствовала растекающийся по нему жар, атласная кожа, тугая и горячая, прожигала дорожку прямо к сердцу.
Итан утонул в наплыве сладострастия, когда ее прелестный рот сомкнулся на его возбужденной плоти. Он не стал смотреть, потому что не выдержал бы и десяти секунд. Безумное желание выгнуться навстречу ей струилось по нему.
Он понимал, что она делает — снова отвлекает его внимание от своих проблем, своего одиночества, используя впечатляющий арсенал: очарование, поцелуи, секс. Отличный способ добиться желаемого.
Но в ней достаточно стойкости и упорства, чтобы справиться с Томом, даже если она сама этого еще не знает, и Итан твердо намерен, поддерживать ее до конца.
Но только не сейчас. Прошептав имя девушки, он погладил ее волосы, лицо и заставил посмотреть на него. Она приподнялась, он опустил голову, и их губы встретились. Что-то светилось в ее глазах, неясное и печальное, но прежде чем Итан успел задуматься и встревожиться, он был захвачен ее поцелуем, отвлечен ощущением ее тела на своем.
Она прижималась к нему, выгибала спину. Итан чуть-чуть приспустил с ее плеч халат так, чтобы грудь оставалась прикрытой, и залюбовался сиянием кожи на фоне прохладной голубизны шелка. Люси сделала глубокий вдох, отчего ее грудь поднялась. Шелковая ткань с невероятной чувственностью заскользила под его пальцами и по ее коже, и во рту у него пересохло.
Итан медленно потянул халат вниз по ее рукам. По тем местам, где скользила ткань, следовали его губы. Мраморная кожа трепетала и вздрагивала. Нежный мускусный аромат обволакивал его. Поддерживая ее, одной рукой, он взял то, что было ему так нужно, и дал ей освобождение, которого она так жаждала.
