– Конечно, нет. Вы даже не знаете друг друга, правильно?
– Правильно, – ответила Ли с натугой.
– Я говорю… вам – девочкам, возможно, будет неловко просто немного повеселиться и провести вместе выходные. – Мэвис пронзила Ли глазами. – Правильно?
Ли моргнула. – Ну, я не…
Мэвис отвернулась от Ли и взяла тарелку. Она улыбалась. – Я имею в виду, только из-за того, что вы смеялись и отлично проводили время эти несколько недель, когда бы ты ни останавливалась в кафе, не значит, что так будет в другом месте.
Ли сглотнула, но не ответила. «Будет?» – Я, – она отпрянула от стойки, почувствовав себя смущенной. «Я одинока?» – Я не хочу сейчас есть, Мэвис, – сказала она быстро. – Я быстро схожу в душ, а потом вернусь.
Ли схватила рюкзак и поспешила к задней двери, когда Пит зашел во входную дверь.
– Как дела? – Заговорчески прошептал Пит Мэвис, которая вытащила фартук и повязала у него на голове.
Она подмигнула и поцеловала повара в щеку. – Миссия завершена.
***
Арджи отодвинула лестницу на несколько шагов и забралась наверх, осторожно переходя с лестницы на крышу гаража. Весенние ветра были жестоки к старой постройке, и она нуждалась в небольшом ремонте. Она положила молоток, вытащила небольшой ломик из-за пояса, и стала отколупывать черепицу, покрывающую крышу, затем кровельную толь.
Белки, которые прокатились с Питером из Глори, сидели на дереве рядом с гаражом, наблюдая за Арджи.
– Не могу поверить, что ты убил меня! – простонала белка. – И тоже с первой попытки. – Она сама пыталась отравить мужа. Не говоря уже обо всех глупых травмах в их прошлом. Маленький бельчонок казался несокрушимым, почти мистическим образом избегающим смерть. Она поняла, что, в конечном счете, только он мог закончить свою ничтожную жизнь.
Бельчонок выпятил грудь. – А ты говоришь, я не могу ничего сделать правильно.
– В этот раз не так.
– Точно.
– Что мы собираемся делать? Мы в Глори – в этом чистилище для белок. Это наказание!
– Я знаю. – Заныл он. – Мы никогда не увидим парк снова. – Стон стал громче. – Никогда не проведем время с нашими семнадцатью бельчатами.
«Ты говоришь про моих семнадцати малышах и о своем дереве. Эх». Уши белки приподнялись, а взгляд рассеялся.
– Больше не надо собирать еду для всех, готовить для каждого, а потом убирать за всеми, – прошептала она.
– Не поразвлекаться с нашими друзьями.
– Хотя я буду скучать по бобрихе.
Голова белки дернулась в сторону.
– Чисто платонически, конечно, – сказала она неискренне.
– О. Правильно. – Он прижался к ней, ища уют в час нужды. – Мы никогда не развлечемся в нашем гнездышке.
– Не будет больше тех пяти перьев, устилающих гнездо, из-за которых соседи подумают, что у нас новые обои. – Глаза стали шире от осознавания.
– Знаю, – мучительно произнес белка. – Не надо больше проводить каждое воскресение с моей мамой.
Белка от радости ткнула его в бок и начала неистово целовать.
– Спасибо тебе, спасибо!
Арджи уставилась на крышу. Она вдруг что-то услышала. Отбив пару черепиц и толи, шум стал громче. Еще одна черепица, и она смогла расслышать звук льющейся воды. Она отбила еще больше толи и задержала дыхание. Прямо под ней была душевая, где Ли в данный момент намыливала ноги. Арджи пришлось вытянуть голову над балкой и склониться над дырой. Но она могла видеть ее.
Бельчонок серьезно посмотрел на Арджи. – Люди очень любопытные.
– Разве это новость? – ответила жена. – Они все извращенцы.
Ли мыльными руками провела по ноге, и Арджи прикусила губу, сдерживая стон. Она вытащила голову из дыры и потрясла ей, чтобы вернуть ясность.
– Я не буду смотреть, – твердо сказала она себе. – Отвратительно так делать.
Она вытерла брови. Несмотря на то, что было относительно прохладное весеннее утро, Арджи почувствовала, что ее бросило в жар. «Но я должна убрать часть кровли. Это моя работа. Я не буду делать ничего, кроме того, что должна, и отведу взгляд». – Она фыркнула. – «Ага, точно». – Но Арджи все еще колебалась.
– Человек испытывает приступ совести, могу заметить, – объявил бельчонок.
Жена сгримасничала. – Как ты узнал?
– Не от тебя, уж будь уверенна.
Проиграв битву с самой собой, Арджи вгляделась в гараж, легко получив соблазнительный вид блестящего, обнаженного тела Ли в нежных клубах пара. Она была осторожна, чтобы не наделать шума, пока убирала кусок покрытия, которое мешало обзору.
Ли намылила большую голубую мочалку и медленно провела по животу.
Арджи судорожно сглотнула и очень тихо застонала.
Горячая вода была приятна для кожи Ли. В душе был замечательный напор воды, от которого кожу покалывало, когда падала вода. Ли застонала, и Арджи чуть не потеряла опору.
Тихо ругаясь, она отклонилась от дыры и застенчиво огляделась вокруг. Это было похоже на тест на выдержку. И она провалилась. Ужасно. Не сдержавшись, она бросила молоток и лом на землю, чтобы не уронить их в душ, и просунула голову обратно. Волосы уже были влажными от пара, а над верхней губой и лбу проступила влага.
Ли снова намылила мочалку и откинула голову назад. Глаза были закрыты. Она томно провела мочалкой вверх по шее, затем опустилась вниз, провела круги по обеим грудям.
В это время Арджи не смогла сдержать низкий стон от удовольствия, заметив как затвердели соски Ли.
Но Ли, казалось, не услышала его из-за звука падающей воды.
Блондинка подняла руку и провела мочалкой от подмышек до кончиков пальцев. Затем подняла другую руку и повторила действие. Кожа стала розовой и раскраснелась. Арджи почувствовала, как приподнимается и опускается ее собственная грудь.
– О боже, – простонала Арджи, прикованная взглядом к любовнице, а пульсация внизу живота стала мучительно узнаваемой.
Ли подставила голову под струю, смывая шампунь. Пузырьки каскадом устремились вниз по телу, по скользким упругим грудям и исчезли за бедрами и между ног.
Арджи ахнула. Ноги потеряли опору на наклонной крыше, а руки начали цепляться в попытке сохранить равновесие. Голова высунулась из дыры.
Ли посмотрела наверх в пустоту. Она наклонила голову набок и подождала несколько секунд, пока не услышала несколько ударов, некий шум, который звучал, как безумное царапанье, и пронзительный визг. Потом последовал еще один громкий удар, а сразу вслед за ним: «Сукин сын!»
Ли рассмеялась и включила холодную воду. Если Арджи может ругаться, значит, она жива. И Ли нужно охладиться. Арджи была не единственная, на которую подействовало ее маленькое представление.
