— Николь, в прошлый раз… Я нисколько не хотел вас обидеть.
Промычав что-то нечленораздельное, она схватила новый каталог и принялась листать его, пытаясь спрятать глаза от Рона.
— Но вы еще сердитесь на меня.
«Пора действовать, — решила Николь. — Если я не собираюсь тянуть с этим до старости».
— Вовсе нет, Рон, — отозвалась она несколько фальшиво, как ей самой показалось.
— Я не хотел оскорбить память вашей матери. Она была чудесным человеком.
Николь передернулась:
— Рон! Прошу вас! Может, мы прекратим этот разговор?
— Вы избегаете разговоров о ней?
Девушка уцепилась: «Разговор! Вот, что мне нужно!» И медленно подняла глаза:
— Нет. Вовсе нет. Мне бы хотелось поговорить о ней. Но не сейчас… Может быть, мы могли бы…
Мужчина широко улыбнулся:
— В любое время, Николь!
— Сегодня вечером, — выпалила она, подумав, что лучше уж разделаться со всей этой грязью побыстрее.
— Отлично! Где? Мне прийти к вам?
— Нет-нет! — испугалась она. — У меня сейчас не слишком удобно.
— Ну да, — вспомнил Рон. — У вас же Кэтрин с мальчиком… В каком-нибудь кафе?
Николь поморщилась. Целовать его на глазах у десятка людей, которые разнесут эту новость по всему городу?
— Н-нет, — замялась она. — Мне не хотелось бы, чтобы нас видели вместе.
Он отозвался серьезно:
— Понимаю. Николь, а вас не оскорбит, если я предложу встретиться в отеле? Там есть отличный номер, который я снимаю, если начинается ливень, когда я оказываюсь вне дома, и дороги размывает. В дождь к нам на гору не залезть.
Николь едва не засмеялась от ликования: «Лучше и не придумаешь! И ведь сам предложил!»
— Там никто не помешает нам поговорить.
— И какой же это номер?
Рон усмехнулся:
— Тринадцатый.
— Тринадцатый?! Вы с ума сошли!
— А вы так суеверны?
— Не особенно… И все же… Я как-то избегаю этого числа.
— И совершенно напрасно. Оно ничем не хуже других. Я ночевал там много раз, и никогда не произошло ничего плохого. Вам нечего боятся, Николь.
«Мне-то, конечно», — молодая женщина опять опустила глаза.
— Ладно, Рон. Ваша взяла. Я приду туда в… в девятом часу.
— Спасибо, Николь.
Ей почудилось, или его голос и вправду дрогнул? Николь посмотрела на него испытующе, но Рон уже справился с собой:
— Я уже буду там. У меня сохранились письма вашей мамы, я принесу их.
Хозяйка книжного магазинчика изумленно уставилась на собеседника:
— Вы до сих пор храните ее письма?!
— Я ведь любил ее, — негромко сказал Рон. — Хотя она заслуживала гораздо большей любви…
«Почему ж ты не дал ей этой любви, скотина!» — девушка почувствовала, как запылали щеки, и подумала, что Рон может неправильно понять ее. Но он так напряженно думал о чем-то своем, что ничего не заметил.
— Маргарет знает об этих письмах? Вообще обо всем? — спросила она на всякий случай.
Рон в сомнении дернул кончиками губ:
— Вряд ли. Я никогда не рассказывал ей о Мишель. Хотя это вполне мог сделать кто-нибудь другой.
Николь решилась спросить о том, что давно не давало покоя:
— Почему вы вернулись в наш город, Рон? В память о ней? Нет, не может быть!
— Нет, — подтвердил он и отступил к двери. — Я вернулся только ради вас, Николь. Чтобы хотя бы видеть вас… Так я жду вас в восемь.
Мужчина вышел так стремительно, что Николь ничего не успела ответить.
«На это у меня будет целый вечер, — успокоила она себя. — А что, собственно, я собираюсь ему сказать?»
И сняла трубку, чтобы позвонить Маргарет.
Поездка к личному нотариусу Маргарет Коллиз, утомительное составление и чтение договора, инструктаж частным сыщиком, все это так вымотало Николь, что к восьми часам ей хотелось одного — упасть в гамак возле дома и дремать, слушая песню моря.
Мстительница уговаривала себя: «Последний рывок. Какой-нибудь час, и все будет позади. Рон попадет в ловушку, а я вырвусь на свободу. И поеду к Джастину».
Стараясь не попадаться на глаза Кэтрин, она переоделась в своей комнате и выскользнула через дверь на кухне. Николь не собиралась посвящать подругу, даже когда все будет позади. Девушка догадывалась, что Рон нравится Кэт, и та придет в ужас, если узнает, что сделала с ним Николь. Чего доброго еще и разочаруется в ней, а Николь уже искренне привязалась к подруге и Майку. Конечно, если вернется Джастин, им все равно предстоит расстаться, но хотя бы друзьями…
— Ты будешь ужинать? — крикнула Кэтрин из своей комнаты.
— Нет, — отозвалась Николь. — Не ждите меня. У меня кое-какие дела.
Ее радовало то, что они сразу ограничили личное пространство и не лезли друг к другу с лишними вопросами. Хотя самой Николь частенько хотелось расспросить подругу о жизни Коллизов…
Выскользнув из дома, она отбежала подальше, чтобы Кэтрин не заметила из окна, что Николь надела короткое, откровенное платье телесного цвета. Рон не мог не прореагировать на него, если он все еще был мужчиной. А зачем бы он приглашал ее в отель, если б дела его были совсем плохи?
Поймав такси, Николь быстро юркнула в салон, чтобы не попадаться на глаза знакомым, все-таки Вайтстоун очень маленький город. В отель она тоже вошла быстрым шагом, и с облегчением перевела дух: кажется никто не видел.
Поискав глазами частного детектива, девушка решила, что тот уже в засаде со своей камерой, и подошла к пожилому портье, похожему на английского дворецкого.
— Номер тринадцатый? — переспросил он. — Да, мисс, мистер Коллиз ждет вас. Сейчас вас проводят.
«Он зарегистрировался под своим именем? — удивилась она. — Как неосторожно! Хотя… Какая мне разница?»
И все же в груди у нее тревожно замирало, заставляя оглядываться и тискать ручку сумочки. Николь не могла понять: то ли это угрызения совести заранее давали знать о себе, то ли ей было страшно встретиться с Роном с глазу на глаз, то ли… То ли что-то еще.
Распахнув дверь, он просиял ей навстречу:
— Николь! Вы, как солнечный свет!
— Не обожгитесь, — ответила девушка мрачно и хотела пройти в полутемную комнату, буквально заставленную цветами. Необходимо было открыть шторы, чтобы детектив смог…
Но тут руки Рона сжали ее локти:
— Николь…
— Вы что, Рон? — струхнула она.
Вместо ответа он прижал к груди ее голову, и тихо застонал, как от наслаждения.
— Николь…
Его горячее тело притянуло ее, большое, уверенное тело опытного мужчины, знавшего еще ее мать. У Николь возникло ощущение, что тепло буквально обволокло ее, и девушка с растерянностью обнаружила, как внутри нарастает отклик. Протяжный зов женского естества, почуявшего близость мужского.
