Он обнял ее и прижал к себе. Его горячие губы стали покрывать поцелуями ее лицо, и она покорно склонила голову ему на грудь.
– Мы… мы не должны это делать, – слабо запротестовала она охрипшим от желания голосом, чувствуя, как покалывает кожу там, где она прикасается к нему.
– Это говорит твой рассудок, а не сердце, – отозвался он. – Поступай по зову сердца, дорогая.
Но разве могла она доверять своему сердцу? Оно билось слишком неровно и часто, как и у него.
– Думаю, нам лучше поскорее выбраться из воды, пока мы не замерзли, – пробормотала она.
– Ты уклоняешься от ответа. – Он приложил руку к ее левой груди и заметил: – Однако твое сердце говорит за тебя.
– Так не слушают сердце.
– У тебя очень красивая грудь, Дани.
Если бы он не нравился ей, она с легкостью отвергла бы его. Но как отвергнуть Дэвида, такого милого, нежного, неотразимого? Этого мужчину она могла бы полюбить, а быть может, уже любит…
Он приник поцелуем к ее губам, и Даньелл сдалась. Его поцелуй обладал такой несокрушимой, волшебной силой, с какой ей еще никогда не приходилось сталкиваться. Она обвила его шею руками, и их тела тесно прижались друг к другу.
– О, Дани, – горячо прошептал он, на миг оторвавшись от нее, и снова припал к ее губам. Он опустил руки на ее бедра и прижал ее к себе, дабы она ощутила силу его желания.
Этот жест вернул ее к реальности. Что я делаю?! Я совсем потеряла голову! Сошла с ума!
– Дэвид, подожди!
Тяжело дыша, он поднял голову и недоуменно посмотрел на нее.
– Подождать? Почему?
– Я…я не могу. Я не уверена, что мы поступаем правильно. Я…мне нужно время.
– Время?
– Да. Мы слишком торопимся. – Она не знала, как объяснить свое замешательство. Ей нужно все обдумать. Как бы ее ни влекло к нему, она не могла вот так, очертя голову, бросаться в страсть как в омут. А что будет с ней потом, когда они вернутся к нормальной жизни? Сможет ли она справиться со своей сердечной болью?
– Прости, Дэвид, я… мне не следовало заходить так далеко. – Она отступила на шаг.
– Не извиняйся. Мне не очень понятны твои сомнения, но я же сказал, что не сделаю ничего против твоего желания.
Больше не беспокоясь, что Дэвид видит ее обнаженной, Даньелл вышла на берег и оделась. Сев на землю, она обхватила руками колени. Дэвид тоже вышел из воды и опустился рядом.
– О чем ты думаешь? – поинтересовался он.
Она внутренне поблагодарила его за то, что он не стал настаивать на продолжении того, что они начали в озере.
– Почему только мы вдвоем оказались на этом острове? А где остальные?
Дэвид пожал плечами.
– Я и сам об этом думаю. Течение принесло сюда обломки с яхты и нас с тобой. Почему же оно не принесло остальных?
Даньелл почувствовала дурноту.
– Может, потому что их… нет.
– Или они успели позаботиться о себе. На яхте была спасательная шлюпка?
Даньелл задумалась, вспоминая.
– Кажется, да. Во всяком случае, должна была быть. – Внезапно она вспомнила, как стояла на пирсе и разглядывала «Морскую красавицу». – Точно! Была шлюпка!
– На правой или на левой стороне по ходу яхты?
– На правой.
– А твоя каюта?
– На левой.
– А салон?
– На правой.
– А где был я?
Даньелл взглянула на него.
– Я не знаю. Когда я уходила, ты был в салоне с остальными гостями.
– Голову даю на отсечение, я был на той же стороне, что и ты! Мы с тобой оказались с левой стороны, а все остальные – в воде с правой! Вот и объяснение.
– Я слышала крики, но никого не видела. Но почему же тогда я не увидела тебя? А экипаж? Куда он девался? Ведь не все они были в тот момент в салоне. – От этих невеселых мыслей у Даньелл разболелась голова. Она поднялась. – Пойду спать. Я что-то устала.
Дэвид тоже поднялся.
– В нашу новую палатку?
Она нерешительно покачала головой.
– Нет, Дэви, мне больше по душе мой пальмовый шалаш. А ты иди в палатку. Увидимся утром.
Дэвид проснулся с каким-то странным ощущением, которое никак не мог определить. Лежа с закрытыми глазами, он стал размышлять об акциях корпорации «Вейд-тек». Как ему лучше поступить: держать акции, продать или купить еще?
«Вейд-тек»!
Точно удар грома его поразила мысль: он все вспомнил! К нему вернулась память! Так вот что это за странное ощущение, с которым он проснулся…
Он вспомнил! Вся его жизнь пронеслась у него перед мысленным взором так же внезапно, как и исчезла. Детство, родители, друзья, дом, учеба, бизнес и все остальное.
На лбу выступила испарина. Последним пришло воспоминание о взрыве на яхте.
Даньелл!
Бог ты мой! А что же с остальными? Кажется, было два взрыва. Первым его выбросило в море, а через некоторое время раздался второй. Он остался в живых только потому, что уже был в воде. Наверное, то же самое произошло и с Даньелл. Может быть, остальные успели сесть в шлюпку и спастись?
Но отчего произошел взрыв? Система связи барахлила, но это не могло быть причиной катастрофы.
Неполадки обнаружились, когда в гавань приехала Даньелл. Она была уверена, что ее сообщение уже передано на яхту, но он его не получил из-за того, что связь периодически выходила из строя. Однако командир экипажа заверил, что это незначительное и легкоустранимое повреждение, и яхта отправилась в путь в назначенный час.
Так что же случилось? Что послужило причиной взрыва? Подводный риф? Утечка горючего? Что-то с мотором? Возможно, так никогда и не удастся выяснить настоящую причину. Океан поглотил все, что осталось от яхты. Но главное – люди. Неужели все, кроме них с Даньелл, погибли?
Даньелл намекала на его особые отношения с Лайзой, но на самом деле между ними ничего не было. По правде сказать, Лайза была не против, но она его не привлекала, несмотря на ее красоту и изысканность. Он знал, что, как и большинству окружающих его женщин, ей нравится не он сам, а его банковский счет. Это заставляло его быть сдержанным. Осторожным и даже холодным в отношениях с женщинами, в особенности после неудачной женитьбы. Еще не успели просохнуть чернила на брачном контракте, как жена стала предъявлять ему такие требования, которые он не в состоянии был удовлетворить. Вначале, когда еще верил в бескорыстную любовь, он из кожи вон лез, чтобы выполнить все ее желания и прихоти. Но, убедившись, что она любит не его самого, а его деньги, Дэвид недолго думая подал на развод.
С тех пор он жил одиноко, точно отшельник. Одиночество преследовало его с самого детства. Ребенком он редко видел своих родителей. Он часто недоумевал: зачем они произвели его на свет, если он им совсем не нужен? Видимо, это было их ошибкой.
Впервые он услышал слова одобрения от них, когда в двадцать четыре года провел крупную денежную операцию и заработал на этом полмиллиона. Талант финансиста был у него в крови, и его не покидала горькая мысль, что родители обратили на него внимание только благодаря этому таланту.
