о4ренел. Бл4, брат, ты что делаешь? На4ера? Зачем тебе эти проблемы? А она так бойко – «пошел ты Саша на4ер со своими предложениями». Может, и есть кто у неё, а со мной просто он скуки, или ностальгия по старым временам. Наверное, опять какой-нибудь детский сад у неё. Что они могут? Да ни4рена не могут, ни позаботиться, ни защитить. Зато, сказала, что секс классный. Ну, у нас так-то тоже всё огонь. Или нет? Сцка, вообще о таком не парился никогда. Да что происходит, Александр Алексеевич?
Я никогда не умел держать зверя под замком. Женщин много, к я такой один. Жена, подружка, любовница – вообще не проблема. Не считал нужным отказывать себе в простых естественных вещах ради каких-то куриц. И первая реакция – вырвать потребность в Малой из груди с корнем. Чтобы не нуждаться в ней. Чтобы не скребло за рёбрами от того, что давно её не видел. Чтобы не ждать звонка и не беситься, когда она не отвечает. И чтобы искушения не испытывать взломать к х4рам её соц сети, мессенджеры, что узнать кто спит с ней кроме меня. Надо тра4нуть кого-нибудь. Так, без обязательств.
Слез с той коровы, и таким ничтожеством себя почувствовал. Тошнота накатила. Самому от себя мерзко стало. Надо привыкнуть. Надо раз за разом наступать себе на горло, и вырывать Малую из себя на4рен. Вырезать по живому, выть, орать, но резать. Иначе, просто пропаду.
После третьей встречи с этой курицей, как её, Рэйчел, вроде, даже пошутить смог. А потом аэропорт, Амстердам, и Малая. Я сдох в тот момент. Столько разочарования в глазах. И боль. Вот что наделал, идиот. Как теперь быть? Сделать как её детский сад – исчезнуть. Нет, не могу так. Надо отвечать за свои поступки. Как взрослый.
Я задержалась в Москве на сутки. Созвонилась с Лёхой Доктором, договорились встретиться вечером у него. А с аэропорта я взяла такси и поехала на Кузьминское кладбище. По пути я заехала за цветами. Всю дорогу я была погружена в мои мысли, и не сразу поняла, что мы уже на месте. Таксисту пришлось повторить дважды, что мы приехали. Смотритель меня узнал и тут же проводил до места.
Больше нет креста, родители установили новый памятник. И фото. Очень хорошее, качественное фото, Андрею там двадцать семь, улыбается своей шикарной улыбкой, и глаза блестят. Янтарные глаза.
Я положила белые розы, и присела на скамью. Какое-то время сидела молча и смотрела в его глаза.
– Я не вспоминаю тебя, кот. Всё как ты просил. И даже не думаю о тебе. Ну, если только иногда. В грозу я закрываю глаза и пересказываю твою Звёздную сказку. Был ли у нас шанс, кот? Думаю, да. У нас всё должно было быть хорошо. Ты принимал меня такой какая я есть, с моими дырами, с моими шрамами, и ты любил меня. А я полностью доверялась тебе, готова была идти за тобой и делать все, что ты скажешь. Нет, и всё же иногда я вспоминаю. Не разрешаю себе плакать, Андрей. Ты этого не хотел. Я сжимаю кулаки и глотаю слезы. Внутри меня уже целый океан слёз. Сейчас хочется кричать на тебя и стучать по груди кулаками. Почему ты не сказал мне? Я бы никогда не отвернулась от тебя. Я бы осталась с тобой до конца. Прошла бы с тобой всё это. Врачей, больницы, что там ещё. Я почти поняла тебя. Ты не хотел, чтобы я видела тебя слабым. Ты хотел оставаться сильным до конца. А я… я в порядке. Только дыр в сердце стало больше. Но я справлюсь, ты же знаешь, я сильная. Прошу, обними Доброго, и не смейте там из-за меня ругаться. Вы же братья, мальчики. Вы – моя душа.
Я встала и подошла к памятнику вплотную. Наклонившись к фото, я тихо сказала: «Я люблю тебя, кот», и уже на выходе обернулась и сделала салют «по-Доброму».
* * *
Он был красивым. Спортивная пропорциональная и рельефная фигура компенсировала рост чуть выше среднего, он казался выше, чем есть на самом деле. Темные волосы, модная стрижка. Он лежал рядом на кровати, едва прикрытый простынёй. Предплечье украшала татуировка, и не страшный «партак» синего цвета, а произведение искусства, выполненное качественной цветной краской – дракон. Данилу было двадцать три, мы были знакомы около двух лет.
– Почему ты не звонила?
– Я была больна какое-то время, малыш.
– Рак? – он покосился на мои короткие волосы и дотронулся до спины, положив свою горячую ладонь между лопаток.
– Нет, ДТП.
– Ну, тем более, я же мог помочь.
– Малыш, расслабься и не думай об этом, – я поцеловала его в плечо.
Я пошла в душ. Стандартный номер в гостинице, чистые простыни, кофе и возможность закурить.
Я вернулась из Роттердама полтора месяца назад. Я опять остригла волосы, после болезни они были хлипенькие и слабые, к тому же вылезали пучками. Перспектива остаться полулысой с жиденькими волосюшками меня не впечатлила. Я начала думать, что пора бросить курить и в серьёз заняться йогой, одних силовых мне стало маловато. Мышечная масса росла, уже показался красивый рельеф, плоский живот тоже становился рельефным.
Я выбросила из головы Злого. Добавила его в чёрный список, ограничила доступ к моим страницам в социальных сетях и запретила себе думать о нём. А когда мне стало одиноко, я позвонила Дане.
Он был очень горячий, не приставал с расспросами, не требовал внимания. Молодое красивое тело, умопомрачительный секс и никаких обязательств.
– Что ты делаешь в среду вечером? – он заглянул мне в глаза.
– Ещё не знаю, по планеру вроде свободно после 16:30.
– Поехали кататься?
– С тобой? – я удивленно приподняла бровь.
– Ага, – Даня широко улыбнулся.
– А давай!
Через два дня вечером он подъехал к парковке бизнес центра на новеньком, начищенном до блеска чёрном Suzuki VS400 Intruder. В полной защите и красивом черном шлеме.
Я присвистнула. Даня открыл зеркальный щиток шлема и улыбался.
– Ого! Чопер?! Ух ты, Suzuki! И как у него центр тяжести? Год свежий? – я засыпала Даню вопросами.
Он перестал улыбаться и выглядел изумленным.
Ты и в мотоциклах разбираешься? – судя по голосу, удивлен он был сильнее, чем казалось, – Ну ты реально крутая!
На вопрос, разбираюсь ли я в мотоциклах, я показала маленькое расстояние между большим и указательным пальцем и покачала головой в стороны.
На мне была моя несменяемая косуха Доброго, узкие чёрные джинсы
