продолжила:
– Я расскажу тебе о нём. Однажды в грозу… Ты же знаешь, что я боюсь грозу? Нет? Ну, так вот, однажды в грозу он уложил меня в кровать, обернул одеялом, обнял и рассказал про звезды. Про Сириус. Такая звездная сказка. А ещё однажды он привез на базу под горой Ливадийской телескоп! Ты представляешь! Телескоп! И полночи показывал мне звездное небо. Я потом узнала, он тогда уже был болен и знал об этом.
– Зачем ты всё это мне рассказываешь? – щемящая тоска наполнила меня до краёв.
– А рассказываю я тебе это вот для чего. Он был тебе как брат. Он не заслужил ненависти, особенно твоей. В его жизни было мало любви. От меня он её точно не получил, я не могла её тогда ему дать. У меня её просто не было. Он похоронен на Кузьминском кладбище в Москве. У смотрителя ты всегда можешь узнать, где его могила, он покажет. Я ему за это плачу. Чтобы любой желающий, кто захочет посетить могилу Шерхана, всегда её нашёл, – я больше не могла сдерживать слёзы, – Он не заслужил такой участи. Никто из нас не заслужил того, что с нами произошло.
Она вытерла слезы:
– А замуж я за тебя не выйду, потому что не люблю тебя. Ты не заслужил рядом с собой бессердечную суку. Это первое.
– Не о любви речь. У нас с тобой больше чем любовь. Мы с тобой одной крови.
– А вот и вторая причина. Ты мне дорог. И я боюсь тебя потерять. Живи, Саня. Со мной не получится.
Это было «нет».
Наступил декабрь. Было промозгло и ветрено, и выходить на улицу мне совсем не хотелось. Саня уехал на следующий день после того тяжёлого разговора. Всю ночь перед отъездом мы сгорали от страсти, любили друг друга, и я ловила себя на том, что это очень похоже на прощание. Утром он собрался, как обычно поцеловал меня. И всё. Мы не виделись целый месяц. Он больше не звонил, чтобы подтянуть мой английский, не писал комментарии, просто исчез. Я чувствовала себя виноватой, но я не могла иначе. Он самый близкий для меня из тех, кто остался, он заслуживает правды, какой бы она ни была. Я переключила фокус внимания на себя. Я училась принимать себя. Я стала любить моё искалеченное тело. Я окружила его заботой и бережным отношением. Массаж, бассейн и просто ароматерапия успокаивали меня и давали мне веру в то, что мой организм мне ещё послужит и не подумает ломаться. Всё чаще, лежа на массаже или абстрагируясь, сосредотачиваясь на приятных ощущениях в ароматах трав под расслабляющую музыку, я ловила себя на мысли, что я думаю о Сане. Мне его не хватало. Никто больше не удивлял меня и не нёс мне новые эмоции. Не было ощущения плеча рядом, я вдруг опять осиротела.
Тридцать первого декабря я приготовила ужин, налила бокал вина и долго сидела за празднично накрытым столом, смотря в пустоту. А потом я принесла ноутбук и позвонила в Скайп. Ответил он почти сразу. Темно, гостиничный номер. Бутылка виски. Я не сразу сообразила, что Саня был пьян.
– О, Добрая.
– И тебе здравствуй, Злой.
– Что случилось?
– Ничего.
– Зачем звонишь?
– Тебя хотела увидеть.
– Ну, посмотрела? Давай, спишемся-созвонимся, – он вдруг разозлился, таким я его видела впервые за десять лет.
– Ты снова бросил меня. Опять.
– Тебе показалось.
– Почему не приезжаешь больше, Сань?
– Ты не хочешь меня видеть.
– Неправда.
– Типа хочешь?
Я сжала губы и закивала головой. Вдруг заплакала. Сама не ожидала, но слеза уже катилась по щеке, и я не успела её смахнуть в самом начале. Я продолжала утвердительно кивать головой, по-детски сжимая губы, чтоб не разреветься.
– Да ну на44й, – он вскочил, пошатываясь, – Так, Малая, вытирай свои слезы, скоро буду. И он отключился.
В четыре утра я открывала ему дверь, он был в Сеуле и первым же рейсом вылетел ко мне.
Утро нового года мы встретили в объятиях друг друга.
Больше он не пропадал так надолго. В сети были его похабные комментарии, мои ответные, приглашающие его для бесед в личку, и его упрямство и любовь к эксгибиционизму. Создавалось впечатление, что он охраняет меня от конкурентов.
Мы виделись каждый месяц, просто проводили вместе время, занимались сексом, и я успокаивалась, чувствуя рядом его надёжное плечо. Так прошла наша зима. Скайп, мессенджер, крепкие объятия до треска рёбер, поцелуи десятого уровня, после которых белье само покидает тело. И ровный огонь нашей страсти. Иногда мы ходили ужинать, ещё один раз ходили танцевать латину, после чего мы не доехали до дома, завернув на пляж к Токаревскому маяку.
Первый день весны мы сидели на полу в гостиной и пили красное вино под сыр, Саня привез несколько видов сыра из Германии.
– Рина, я спрошу ещё раз.
Услышав моё имя, я напряглась, а он продолжил:
– Ну, чтобы наверняка. Я могу позаботиться о тебе. Поехали со мной, – он не верил в то, что говорил. Я это видела.
– Я не буду повторять, что уже говорила.
Он закивал головой, и сменил тему.
Звуковой сигнал телефона. Мессенджер. Это был Злой.
– Ты где сейчас?
– На Камчатке. Снимаем вулканы. А ты где?
– Амстердам, выставка по логистике и транспорту. Планирую освободиться в конце недели. По плану Сеул через Владивосток. Увидимся.
– Ок. Увидимся.
«И, может, быстрее, чем ты думаешь», – подумала я.
Неделю назад мне позвонила Даша, которая была директором по связям с общественностью Владивостокского филиала одной крупной международной компании. Она просила помочь ей с презентацией её филиала на Международной выставке морских технологий в Нидерландах. Я согласилась, едва услышала предложение. Поездка в Роттердам была отличной возможностью проявить себя в PR-сфере. Я очень любила мою работу, но иногда я чувствовала, что мне становится тесно. Мозг требовал новых задач и развития. Маленький провинциальный телеканал перестал меня устраивать, я выросла из него. Но менять работу сейчас было не время.
Итак, Нидерланды. Не иначе, звёзды встали в ряд. Объяснить иначе стечение обстоятельств я не могла, две мощные международные выставки – Europort Международная выставка морских технологий и Intermodal Europe Международная выставка и конференция по международной торговле, логистике и транспорту примерно совпали по времени проведения, проводились в двух разных городах одной страны – в Амстердаме и в Роттердаме, Нидерланды. И Злой участвует в конференции в Амстердаме, а я мчу в Роттердам.
